Гражданская война глазами красных командиров - [27]
Тяжелое положение на фронтах, а также нарастающая активность контрреволюционных сил заставили партию уже к середине лета 1918 г. начать переходить на военное положение. Первые мобилизации рабочих, родившихся в 1896 и 1897 гг., прошли в Москве и Петрограде блестяще. Путиловцы, призванные в Красную Армию (свыше 300 человек), собрались на заводе, выстроились в ряды и с пением Интернационала в сопровождении 200 000 рабочих отправились к сборному пункту.
Петроград послал на чехословацкий фронт через Москву не менее 300 виднейших работников-коммунистов. Очередная мобилизация 1893, 1894 и 1895 гг. проходила удачно не только в столицах: в Костроме 14 августа состоялось соединенное заседание совета и всех рабочих и красноармейских организаций. Была принята резолюция, в которой говорилось о необходимости проведения всеобщей мобилизации рабочих Костромы и бедняков деревни. В Твери местная организация коммунистов отправляла на фронт (сообщение от 16 августа) пятую часть своих членов. На Урале некоторые заводы, например Надеждинский, послали на фронт всех коммунистов.
Профессиональные союзы в это время формировали еще только продовольственные отряды, которые имели и немалое военное значение. В Петрограде на 20 августа 1918 г. Центральная продовольственная управа зарегистрировала 3300 человек, записавшихся в продотряды: особенно успешно действовали союзы металлистов, писчебумажников и деревообработчиков.
Развивалось всеобщее военное обучение трудящихся: в Москве им было охвачено 45 000 человек, а в Петрограде в конце августа собирались довести число обучающихся до 90 000. Таким образом, создавался резерв для будущих мобилизаций. Кроме этого, особо происходило военное обучение коммунистов.
Документы того времени так отражали влияние партийных мобилизаций на фронте: красноармеец с Казанского фронта писал, что «с приездом больших партий коммунистов-организаторов мы решили взять инициативу в свои руки – от обороны перейти к наступлению». Тов. Лашевич сообщал с Уральского фронта, что там много было упущено, но «теперь Урала не узнаешь. Питерцы совершили колоссальную работу».
Когда пришли первые известия о крупной победе под Казанью, то общий тон партийных и советских газет был таков, что «взамен ушедших на фронт надо немедленно создавать новые кадры». 14 сентября т. Ем. Ярославский писал: «Почти отовсюду мы слышим, что в этом возрождении нашей Красной Армии сыграла большую, исключительную роль партия коммунистов, пославшая лучшие свои силы в армию на фронт. Они оживили, оздоровили весь организм Красной Армии, дали бессмертные образцы стойкости и революционной дисциплины».
Однако успехи красного оружия на Средней Волге в силу пространственности театра не оказывали особого влияния на ход дел в бассейне верхней Камы. Там наоборот противник, опираясь на охваченный упорным восстанием Ижевско-Воткинский район, насчитывающий 5500 вооруженных бойцов и связывавший оперативную свободу 2-й красной армии, продолжал накапливать свои силы на пермском направлении, сосредоточив в треугольнике Верхотурье – Сарапуль – Екатеринбург до 31 510 штыков и сабель при 68 орудиях. Эти силы стремились обойти левый фланг 3-й красной армии, действовавшей на пермском направлении, со стороны Верхотурья. Однако трудные местные условия театра в связи и с активной обороной 3-й армии обусловливали крайне медленное развитие операций противника в этом направлении. Положение этого участка красного фронта более упрочилось, когда в начале ноября 2-й армии удалось сломить сопротивление противника в Ижевско-Воткинском районе и значительно продвинуться вперед. Значение успеха 2-й армии заключалось в том, что ею был срезан наиболее упорно державшийся выступ фронта противника.
Тем временем 1-я и 4-я красные армии Восточного фронта, развивая одержанный успех, овладели 7 октября Самарой. В дальнейшем, перенеся свои операции на левый берег Волги, 5-я и 1-я красные армии широким фронтом развивали дальнейшее наступление, выйдя к 25 октября на линию Бугульма – Мензелинск, и оказались на уступе вперед по отношению к 3-й армии. Это наступление проходило под знаком продолжающегося разложения в рядах противника, причем развал особенно был заметен в его тылу, где мобилизации проходили неудачно и большинство мобилизованных разбегалось. Обстановка на Восточном фронте начинала рисоваться определенно благоприятной в глазах тогдашнего главного советского командования, и оно не считало пока нужным, учитывая обстановку на других фронтах, усиливать Восточный фронт.
История возникновения Северного фронта Гражданской войны берет свое начало от так называемого Мурманского соглашения местной советской власти с военным командованием Антанты.
В Мурманск прибыл чрезвычайный комиссар советского правительства Нацаренус для устранения взаимных недоразумений. Он требовал официального признания советской власти. Последняя обязывалась обеспечить красными войсками Мурманскую железную дорогу от покушений белофиннов. Это предложение казалось выгодным Антанте, так как ее силы на мурманском побережье в это время состояли из батальона английских моряков (400–500 человек) и небольшого сербского отряда. Переговоры о дальнейшей высадке союзных войск шли между местным советом и англо-французским командованием, но договор еще не был подписан. Надежды на прибытие Чехословацкого корпуса из глубины России у союзного командования отпали, так как этот корпус 25 и 26 мая с оружием в руках выступил против советской власти. В таком положении представители союзного командования, не имея прямой связи со своими посольствами, пребывавшими в Вологде, сами взяли на себя обязанности дипломатов. Они телеграфировали своим правительствам о безусловной желательности скорейшего признания ими советской власти. Таковы были первые результаты переговоров Нацаренуса и Мурманского совета с союзниками, причем последний первоначально не уклонялся от выполнения указаний Московского центра.
