Гражданская война - [9]
При аресте милиционера Якимова ни обвинители, ни обвиняемый не могли себе уяснить, в чем вина арестованного, - в том ли, что он состоит председателем монархической организации, или анархической.
С. Д. Ильин, впоследствии расстрелянный на Чайковской улице, обвинялся в том, что он состоял председателем Союза русских людей (не Союза русского народа), а при обыске у него были найдены стихи:
«Як булы у нас царь с царицей, -
Були булки, паляницы»… и т. д.
А также список народных комиссаров, где против каждого псевдонима стояли настоящие имена: Троцкий - Бронштейн, Стеклов - Нахамкес, Каменев - Розенфельд, Зиновьев - Апфельбаум и т. д. Хранение у себя подобных документов считалось вообще одним из самых важных преступлений против Советской власти. Обладатели их подвергались самым суровым карам, и, если не был расстрелян Г. И. Игнатищев, обвинявшийся именно в этом, то только потому, что заболел сыпным тифом. По рассказам очевидцев, его болезнь привела в неистовое бешенство Саенку, который, боясь упустить жертву, постоянно вертелся около заразного барака, ожидая выздоровления арестованного.
Профессора Вязигин и Денисов, Д. П. Леонов, Кобцев и Мелихов обвинялись в том, что 10 лет тому назад были сняты на одной фотографии с Пуришкевичем.
Некто Сарычев был расстрелян только за то, что 35 лет тому назад служил в полиции. Носович, бывший прокурор судебного департамента Сената, обвинитель по делу Сухомлинова, рассказывает о своем аресте следующее:
«Несмотря на то, что я не скрывался, - не в моем стиле переходить на нелегальное положение, - большевики напали на мой след случайно. Дочь моя служила в Химсоюзе. И вот однажды какие-то сыщики-гастролеры явились в управление Химсоюза в чрезвычайном волнении.
- Кого вы держите у себя? Дочь бывшего обер-прокурора Сената, племянницу министра Протопопова, жену офицера Добровольческой армии!
Так местные ищейки напали и на мой след. И вот, в результате этого, два милостивых государя глубокой ночью на 14 мая пожаловали в мой дом. Они подвергли и дом, и меня всестороннему обыску. Что они искали? У меня было такое впечатление, что они сами этого не знают. Ничего положительно интересного для чрезвычайной комиссии они не нашли. Зато ими были обретены такие компрометирующие вещи, как серебряный портсигар, золотые часы и серебряный сервиз. Все это было забрано и, кроме портсигара, не возвращено.
Пешком, с одеялом да подушкой, наскоро мною забранными, отправились мы на Сумскую улицу. Мое новое обиталище оказалось в тесном и сыром подвале, где уже находилось целое общество бывших чинов полиции, приставов, как титуловали их тюремщики. Через некоторое время нас перевели на Чайковскую.
Новый обыск. Новая брань.
А затем потянулись длинные дни, недели«.
Преступление В. Смиренномудренского заключалось только в том, что он был прапорщиком. Арестованный по анонимному доносу, без предъявления каких бы то ни было обвинений, он был препровожден на Сумскую.
Допрос
Как было уже сказано, судьба несчастных, попавших в чрезвычайку, зависела в большинстве случаев от произвола. Случалось, что допрос производился на следующий же день; бывало, что месяцами приходилось просиживать в подвалах, не зная, за что, собственно, сидишь; случалось и так, что допроса вовсе не было, а жертва без суда и следствия выводилась в расход палачами вроде Саенки.
Такой случай подробно описывался в одной из харьковских газет. Дело касалось целой группы лиц, арестованных 3 июня и препровожденных под сильным конвоем из 20 красноармейцев в Чайковский лагерь.
Среди арестованных находились генерал С. Е. Молчанов, бывший командир Тамбовского полка, впоследствии дивизионный командир, человек безукоризненной нравственности, храбрый, суровый солдат, проделавший несколько войн, бывший Иркутский губернатор, отец и сын Бантыши-Каменские, отец и сын Фисаковы, Б. В. Дудухалов, Судаков, Бабанов, Сабодаро, Лукьянчиков, одна женщина и другие.
«В приемной коменданта, - рассказывает Н. Т-ий, - приведенные сели вдоль стен на стульях. Конвойные, совсем молодые парни, столпились у входной двери. У трех дверей стали часовые Чайковского лагеря.
После недолгого ожидания из комендантской комнаты выходит моложавый матрос с большим немецким железным крестом на груди, товарищ Эдуард, и ломаным языком проверяет список приведенных.
- Полковник Молчанов здесь?
- Здесь, только не полковник, а генерал-майор в отставке, - спокойно, с достоинством, не вставая со стула, ответил генерал.
- А, даже генерал! - воскликнул матрос, - еще лучше, очень приятно! - и при этом засмеялся, а вместе с ним загоготал и весь конвой.
Присутствовавшие сидели пораженные. На лице генерала скользнуло волнение, подавляемое сильною волей.
- Вы спрашиваете, здесь ли полковник Молчанов. Я отвечаю на ваш вопрос, что здесь, только не полковник, а генерал в отставке, - без видимого волнения, несколько упавшим голосом произнес генерал.
- Такая-то? - продолжал матрос.
- Здесь, - ответила молодая цветущая женщина, хорошо одетая, с большим узлом постельных принадлежностей в руках.
- А, сразу видно, что спекулянтка, - ухмыльнулся матрос.
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень.
Второй роман одного из самых ярких дебютантов «нулевых» годов, молодого писателя из Нижнего Новгорода, финалиста премии «Национальный бестселлер»-2005 станет приятным открытием для истинных ценителей современной прозы. «Санькя» — это история простого провинциального паренька, Саши Тишина, который, родись он в другие времена, вполне мог бы стать инженером или рабочим. Но «свинцовая мерзость» современности не дает ему таких шансов, и Сашка вступает в молодежную революционную партию в надежде изменить мир к лучшему.Классический психологический роман, что сегодня уже само по себе большая редкость, убедительное свидетельство тому, что мы присутствуем при рождении нового оригинального писателя.
Не совсем понятно, что делать с Прилепиным, по какому разряду его числить. У нас такой литературы почти не было.Проза Прилепина вызывает желание жить — не прозябать, а жить на всю катушку. Еще десяток таких романов, чтобы уж самых ленивых и безграмотных проняло, — и России не понадобится никакая революция.Дмитрий Быков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
Захар Прилепин – прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий “Большая книга”, “Национальный бестселлер” и “Ясная Поляна”. Автор романов “Обитель”, “Санькя”, “Патологии”, “Чёрная обезьяна”, циклов рассказов “Восьмёрка”, “Грех”, “Ботинки, полные горячей водкой” и “Семь жизней”, сборников публицистики “К нам едет Пересвет”, “Летучие бурлаки”, “Не чужая смута”, “Взвод”, “Некоторые не попадут в ад”. “Ополченский романс” – его первая попытка не публицистического, а художественного осмысления прожитых на Донбассе военных лет.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.