Гражданин Винс - [77]

— Так позвони ему, — предлагает Рей. Берет яблоко и нож. — Пригласи его к нам в гости.

— Сегодня не получится. Поздно уже. Он выключает на ночь телефон. Позвоню ему завтра утром. Мы встречаемся в одном ресторане. Я тебя туда провожу.

Рей аккуратно снимает кожуру с яблока.

— Ну не знаю. Где я и где завтра, шеф.

Винс подается вперед.

— У меня есть деньги.

Рей смеется.

— Ага, девка твоя что-то такое лопотала. Будто вы с ней решили для нее дом прикупить.

Винс пытается скрыть досаду.

Рей вытирает лезвие ножа о полотенце.

— Мы решили, что пойдем туда завтра и отзовем деньги. Устроим вечеринку. — Он подмигивает.

Ленни пристально смотрит на Рея.

— Да что происходит, вашу мать? О чем вы тут говорите? Это мое дело теперь!

Рей поднимается, лезет в карман и достает двадцатидолларовую купюру.

— Сбегай, принеси нам выпить.

Ленни переводит взгляд с Рея на Винса, потом на Бет и обратно.

— Уже полчетвертого утра. Где я, по-твоему, могу купить тебе выпивку?

Рей молчит. Наконец Ленни берет двадцадку и идет к двери. Рей хватает его за плечо, сует руку под его пиджак, выхватывает из-за его пояса пистолет — черный, полуавтоматический — и заталкивает себе за ремень.

— А то еще отстрелишь себе яйца, — объясняет он.

Ленни косится на Винса — в его взгляде, кажется, мелькает понимание, но все равно уходит за выпивкой.

— Идиот недоделанный, — говорит Рей, когда за Леном захлопывается дверь. — Как ты работаешь с такими ослами?

— На безрыбье…

— Ну да, ну да. — Рей идет в спальню, по-прежнему держа в руке нож. Бет съеживается под его взглядом. — Детка, мы с твоим другом поболтаем немного. А ты пока отдохни.

Он закрывает дверь и садится на спинку дивана, положив ноги на подушки, чтобы быть над Винсом. Они смотрят друг другу в глаза.

— Симпатичная, — замечает Рей.

Винс переводит взгляд на картину. Стена черных деревьев непроницаема.

— Ты знаешь, кто я? — Рей указывает ножом на свой подбородок.

— Да, — отвечает Винс. — Знаю.

— Ну и?

— Ты Рей-Прут.

Рей довольно улыбается, услышав свое имя, как томимый жаждой человек, припав к источнику.

— А, так ты оттуда?

— Да.

— Ленни говорил, но я думал, что это пустой треп. Так кем ты был? Может, я тебя знаю?

— Нет, — отзывается Винс.

— Ты механик? Работал там в чьей-то банде?

— Там я воровал кредитные карточки. Так же, как и тут. Я не входил в банду.

— А-а. — Рей разочарован. — Херово.

Он прислоняется спиной к стене и рассматривает Винса.

— Так ты, значит, никто и звать тебя никак, но однажды ты приехал сюда — и кое в чем ты рубишь… в карты умеешь играть. Ни с того ни с сего стал человеком, да? Королем бандитов. — Он смеется. — Чушь собачья.

Винс помалкивает. Следит за тем, как Рей чистит яблоко, снимая тончайший слой кожуры, и на белой мякоти остается алый налет. Рей поднимает глаза, его густые брови выгибаются.

— Ненавижу кожуру. И хрустящую корочку на бутербродах.

Он заканчивает чистить первое яблоко, кладет его — голое и беззащитное — и берет второе.

— Ну и как тебе это местечко? — спрашивает Рей.

— Спокан? — Винс пожимает плечами. — Мне нравится.

— Да ну. Не может он тебе нравиться.

— Очень нравится.

— Без балды?

— Ага.

— Хочешь знать, что меня здесь больше всего бесит? — спрашивает Рей.

— Что?

— Пицца. Ее же нигде нельзя найти! Посадить бы их за это. Ужас ведь. Куда в этой дыре пойти, чтобы купить пиццу?

— Дело привычки, — замечает Винс. — Я тут, знаешь ли, к супам пристрастился.

— Да ну! Прекрати! Как ты можешь эту блевотину есть? Или вот пепперони на французских тостах. Разве к такому привыкнешь? Что это за глушь такая, где кусочка пиццы не найдешь? Или бутерброда? Заказываешь в этом городишке стейк, бля, с сыром, а они смотрят на тебя, будто ты попросил зажарить на хер ребенка.

Винс не сдерживает улыбки.

— А такси поймать хоть раз пытался?

Рей вскидывает руки выше головы.

— Прокатился на обоих.

Они смеются.

— А эти мудаки-водилы! — Рей непреклонен.

Винс кивает.

— Знаю, знаю. Как будто в городе одни старики живут. Даже молодежь водит, будто им по сто лет.

— Я в жизни такого не видел. Вежливые, аж пердеть хочется. Я тут всего неделю, торможу у перекрестка… «Всем остановиться!» Что за хрень?

Винс смеется.

— Вот именно.

— Четыре барана стоят, у каждого горят тормозные фары. И пялятся друг на друга, как будто на вечеринку пришли. Десять минут торчат там, уступают друг дружке: «Проезжайте. Нет, вы поезжайте. Нет, я настаиваю. Нет, ну что вы». Знаешь, шеф, я однажды не выдержу, подъеду к такому перекрестку, достану пушку и всех этих дебилов перестреляю к чертовой матери.

Винс улыбается, кивает. Косится на дверь в спальню.

— А вот еще…

Винс встает и делает шаг, не дав Рею закончить предложения. На этом его движение заканчивается, но попутно он мысленно отмечает, насколько быстро этот верзила разгибается и соскакивает со спинки дивана, сверкнув нержавейкой, насколько остро нож для овощей впивается ему в щеку, прямо под глазом. Именно боль и сила огромных ручищ, сдавивших его горло, убеждают Винса отпустить плечи Рея и, повинуясь толчкам, сесть обратно на стул.

Винс откашливается и ощупывает свое беззащитное горло, потом дотрагивается до раны на щеке. Она невелика, чуть больше серьезного пореза от бритвы. Но он все еще ощущает, как острие ножа проходит по скуле, прямо под глазницей. От повторяющегося в голове звука царапаемой кости его передергивает.