Гражданин Поэт. Наши – всё - [2]

заставил Януковича мелко дрожать…

Чуть веко приподнял… «Нет, – говорит, – не вижу.

Не вижу оснований ее сажать.

Взглянув на это все незамыленным глазом,

не вижу перемены в соседней стране.

А если вас волнует ситуация с газом,

то вы его получите по той же цене».

Потом он удалился, скромен, но грозен,

и эхо повторило его слова.

И ахнул Янукович, и грянулся оземь,

а Юля оказалась во всем права.

«Да это я в шутку! Да это я для виду, мол», —

шептал он, посрамленный, не чувствуя ног.

Эх, Путин, Путин! Кто тебя выдумал?

Точно не Гоголь. Гоголь бы не мог.

Обкаркались

20.10.2011

Бывший ливийский лидер Муамар Каддафи скончался в городе Сирт в результате ранений.

Reuters

Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой,

Над старинными томами я склонялся в полусне,

Грезам странным отдавался, – вдруг неясный звук раздался,

Будто кто-то постучался – постучался в дверь ко мне.

«Это, верно, – прошептал я, – гость в полночной тишине,

Гость стучится в дверь ко мне».

Эдгар Аллан По, пер. Дм. Мережковского «Ворон»

В час ночной в дому семейном я сидел с моим портвейном

В настроении питейном, отдыхая от труда.

Вдруг в порыве тиховейном черный ворон – звать Маккейном —

Прилетел с шипеньем змейным вместо певчего дрозда.

Он прокаркал: «Мистер Путин этой ночью духом смутен.

Липкий страх, ежеминутен, отравил его года.

Он за башнею Кутафьей, насмотревшись фотографий,

Бредит участью Каддафьей – истребленьем без суда».

Я ответил: «Никогда!»

«То есть как?! – прокаркал ворон, увлекаясь разговором. —

Был тиран, а нынче – вон он, от величья ни следа,

Непреклонный и отважный, он погиб в трубе дренажной,

Сдав дворец многоэтажный и родные города.

И у вашего вельможи может выйти точно то же,

Как ни лезет вон из кожи вся охранная орда».

Я воскликнул: «Никогда!»

Я сказал: «Владельца Баффи трудно сравнивать с Каддафи

В плане лиц и биографий, в плане пользы и вреда.

Да, Каддафи был злодеем, но привержен был идеям,

Ну а то, что мы имеем, разве помнит вкус стыда?

Разве есть у их бригады хоть какие-либо взгляды,

Кроме мысли, что айпады лучше Гейтсова винда?»

Ворон каркнул: «Никогда!»

Я сказал: «Ты знаешь, ворон, что назвать Каддафи вором

Могут все, и даже хором, – тырил щедро, это да.

Но зарплата у ливийца не могла остановиться,

То есть вождь умел делиться, как сказал бы Джигурда!

В самомнении обидном, свой народ считая быдлом,

Он кормил его повидлом. Ну а эти господа?»

Ворон каркнул: «Никогда!»

Я сказал: «Пускай фуфло он, но по крайности не клоун.

И льстецами расцелован сами знаете куда,

Но чтоб он, как кум в бараке, появлялся на журфаке,

Сотню «Наших» из клоаки привозя с собой туда,

Сотню хрюш с единороссом с заготовленным вопросом,

Как воспитанная чесом охамевшая звезда?!»

Ворон каркнул: «Никогда!»

Я сказал: «Представь, о птаха, что народ, не зная страха,

Поднимается из праха, набухая, как елда,

Низвергается дубиной на режим, вчера любимый,

Всею дикостью глубинной – джип, «калаш» и борода —

И свергает президента, сбросив маску импотента,

За какой-то ун моменто, как сказал бы Фарада!»

Ворон каркнул: «Никогда!»

«Вот теперь, – сказал я, – птица, понимаешь, чем гордится

Наша жирная столица обезжиренной Руси?

Почему у нас внезапно стало так тепло и затхло,

Почему о нас назавтра не расскажет Би-би-си?

Верь: за наш утихший ропот, за ползучий полушепот

И за весь российский опыт вертикали и оси

Штаты, Чайна и Европа скоро скажут нам мерси!»

Ворон каркнул: «Отсоси».

Путин и мужик

26.10.2011

По 0,8 га убрали! Надо же! Ведь у нас двух таких людей сразу никогда не было!

Глава совхоза «Родина» Виктор Орлов о комбайнерах Дмитрии Медведеве и Владимире Путине

(Газета «Коммерсантъ»)

Тот вздохнул, пожал плечами,

Лысый, ростом невелик.

– Ленин, – просто отвечает.

– Ленин! – Тут и сел старик.

А. Т. Твардовский «Ленин и печник»

В сапогах, в потертой блузе,

С бодуна, во всей красе,

Шел мужик по кукурузе,

По несжатой полосе.

Пиджачок торчал кургузо,

Из цигарки шел дымок…

Думал: «Вот же! Кукуруза!»

Думать дальше он не мог.

Вдруг зарявкали моторы,

Подошел комбайнов строй,

А в комбайне – тот, который!

А в соседнем – тот, второй!

В куртках фирменной расцветки,

В окруженье поселян,

И в руках у них ракетки,

И у каждого волан.

Неприступный, как гостайна,

И стремительный, как вжик,

Путин вышел из комбайна!

Путин! Тут и сел мужик.

Вышел, солнцем осиянен,

Наступил в родную слизь…

– Что, трясешься, россиянин?

Это правильно, трясись… —

Увидавши пред собой их,

Поселянин заблажил:

– Как же вас сюда… обоих?!

Чем я это заслужил?!

Неожиданно доступен —

Вербовать-то он мастак.

– Да не бойсь! – промолвил Путин. —

Мы с Димоном просто так.

Просто нынче за обедом,

Доедая эскалоп,

Мы подумали с Медведом:

Замутить еще чего б?

Все мы делали, чего там,

Забавляя всю страну:

Управляли самолетом,

Погружались в глубину,

Нежной дружбы не таили,

Пели рок,

Коров доили,

Твиттер, свитер, «Макинтош»,

Лыжи, танцы, все что хошь!

И при звоне чашек чайных

Был ответ произнесен:

Мы ни разу на комбайнах

Не играли в бадминтон!

Ни в России, ни в Союзе

Так не делали, скажи?

И при этом – в кукурузе!

Ведь смешней же, чем во ржи!

Совершенно оболванен

От таких серьезных тем,

Тихо ахнул поселянин:

«Вот же круто! А зачем?»

Путин скушал эту дерзость

И ответил не по лжи: