Гражданин начальник - [2]

Вторая половина витрины называлась «Пропал человек». Здесь были помещены фотографии молодых красивых девушек. То ли название подействовало на Пахомова, то ли в самом деле так и было, но здесь на всех лицах ему виделись ласковость, мягкость и обреченность. Этим красавицам будто ничего и не оставалось, как пропасть в свои десять или в свои шестнадцать лет. «Вряд ли их найдут, – подумал Пахомов. – А если и найдут, то скорее всего то, что от них осталось. А где искать – надо спросить у этих молодых людей, которые так плотно расположились за соседним стеклом».

И еще обратил внимание Пахомов – на обеих частях витрины были фотографии красивых в общем-то людей. Конечно, и тех и других красота убедила в какой-то избранности, исключительности. Но одних она толкала на рискованные поступки, ведь внешнюю привлекательность надо было подтверждать, а других красота обрекла на жизнь, полную опасностей и непредсказуемых ловушек. На каких-то житейских перекрестках их судьбы пересекались, высекая криминальные искры, оставляя кровь и боль...

Прежде чем толкнуть дверь отделения милиции, Пахомов замялся, помедлил, но все-таки вошел. Внутри он увидел узкую, затоптанную мокрыми следами прихожую, громадное витринное стекло с прорезью. За ним – дежурный у пульта. Но сейчас рядом с ним сидели еще несколько милиционеров в позах расслабленных, располагающих к разговору, длинному и пустому. Они курили, чему-то смеялись, их фуражки лежали на свободных стульях, на пульте. Едва Пахомов вошел, все взглянули на него, и что-то неуловимо в них изменилось. Они как бы слегка подобрались, не сделав при этом ни одного движения.

– Слушаю вас, – посерьезневший дежурный смотрел на Пахомова требовательно и недовольно. Появление его было некстати – чей-то рассказ прервался, как это обычно и бывает, на самом интересном месте.

– Хочу сделать заявление, – произнес Пахомов давно заготовленные слова. Из внутреннего кармана куртки, расстегнув «молнию», он вынул мятый, чуть подмокший конверт. Дежурный с подозрением смотрел на действия посетителя. Он показался ему, как и его конверт, каким-то подмокшим, издерганным. Хотя старался держаться спокойно, но с каждой минутой его уверенность словно таяла.

– Слушаю вас, – повторил дежурный, стараясь произносить слова мягче – как бы этот странный посетитель не выкинул какой-нибудь фокус.

– Как... Прямо здесь?

– А вам здесь не нравится? К сожалению, у меня нет другого помещения, – дежурный оглянулся на приятелей, приглашая и их послушать – разговор намечался забавный. – Мы внимательно вас слушаем.

– Хорошо, – вздохнул Пахомов. – Дело в том, что мне стало известно... В общем, существует опасность для моей жизни.

– Простите, но и для моей жизни существует опасность, – дежурный не мог отказать себе в удовольствии подпустить немного ехидства. – Жизнь вообще опасна, от нее умирают.

Пахомов прекрасно понял издевку, но решил не отступать, он не был уверен, что придет сюда еще когда-нибудь. А если уж зашел, надо довести дело до конца.

– Я не шучу, – сказал он, и это прозвучало укором. – Мне вообще не до шуток. Вот мое заявление. Я хочу, чтобы вы взяли его... официально. Чтобы в журнале об этом была запись.

– О чем? – не понял дежурный.

– О том, что вы взяли у меня письменное заявление.

– Вы нам не доверяете? – Дежурный почему-то обиделся.

– Я хочу, чтобы все было... По правилам. Чтобы остались следы моего здесь пребывания. – Пахомов говорил размеренно и почти без выражения, запретив себе как-то откликаться на слова дежурного.

– Так, – тот озадаченно взял конверт, повертел в руках, осторожно положил на угол стола. – Кто вам угрожает?

– Если вы спрашиваете, кто именно угрожает, от кого исходит опасность... То такого человека назвать не могу.

– Его нет?

– Он есть, но я его не знаю. И он не знает о том, что станет причиной...

– Вашей смерти? – подсказал дежурный.

– Да, можно и так сказать.

– Почему же вы решили прийти сюда? – Дежурный обернулся к дружкам, откровенно прося поддержки. Он не понимал, что происходит, но чувствовал, что человек, стоящий перед ним, озабочен всерьез.

– Когда меня убьют...

– Вы все-таки настаиваете на том, что вас хотят убить?

– Когда меня убьют, – повторил Пахомов, – я хочу, чтобы вы знали, где искать концы. Кроме того, я надеюсь... Если им станет известно о моем заявлении... Может, отступятся.

Дежурный помолчал, повертел в пальцах конверт, вчитался в адрес, фамилию, имя... Снова положил его подальше, будто чувствовал исходящую от него опасность.

– Пахомов Николай Константинович... Это вы?

– Да, это я. И адрес, который там указан, – мой адрес.

– Простите, – дежурный затеял долгий разговор не только из служебной добросовестности – он видел, что его приятели заинтересовались происходящим. – Итак, вы не знаете человека, который хочет вас убить... А этот будущий убийца тоже не догадывается о своем желании?

– Это не его желание. Будет приказ.

– Ах, так! – воскликнул дежурный. – Заказное убийство?

– Примерно.

– Николай Константинович, но мы не можем предоставить вам телохранителей.

– Я и не прошу телохранителей. Тем более что они бесполезны в данном случае. Речь идет не об уличных хулиганах, а о людях достаточно умелых в своем деле. И я прошу, чтобы вы сейчас, при мне, занесли в журнал сведения о моем посещении, о том, что я передал заявление для руководства. Чтобы остались следы.