Гражданин двух планет - [132]

— Стой! Если ты Мол-Ланг, тогда приблизься. Но если ты просто искуситель, то горе тебе, коли решишься пересечь линию, ибо накажет тебя так, как может наказать только бессмертный.

Искуситель не подошел, а изменил свой внешний вид, то есть перестал выглядеть Мол-Лангом, и произнес:

— Если ты недоступен для меня под защитой своего возлюбленного наставника, которого ты на самом деле не знал, ты победил смерть и грех. У меня нет власти над тобой, и ты свободно можешь войти в жизнь вечную, где не будет больше воплощений. Я ухожу.

Видение исчезло, но Голос в душе моей прошептал: «Будь осторожен и жди». Я продолжал стоять в одиночестве, пока не ощутил дремоту и, зная, что это — усталость плоти, пожалел о том, что не встретил испытание в астральной форме.

«Ты не смог бы сделать этого, — возразил Голос, — потому что все твои элементы, как физические, так и психические, должны присутствовать здесь с тобой».

Дремота одолевала меня, но вдруг ее будто рукой сняло, так как все вокруг меня изменилось. Горный луг исчез, а ночь сменилась днем. Передо мной развернулась сцена, где, похоже, все расы людей и бессмертных были собраны перед моим провидческим взором. Казалось, я парил над ними, а моим проводником было прекрасное, богоподобное существо. Однако из предосторожности я все-таки с головы до ног окружил себя, как броней, пламенем, на что мой проводник улыбнулся, но ничего не сказал.

Он нес меня с быстротой мысли; мы перелетали с одной звезды на другую, проносились через межпланетное пространство и попадали в очередную новую сферу. Все эти сферы были населены существами человеческой формы или, по крайней мере, обладающими человеческими качествами. Все они склонялись передо мной и восхваляли меня, так как мой проводник говорил им: «Смотрите, вот ваш господин». А вообще целью их существования было получение разнообразных удовольствий, ибо многочисленные земные человеческие страсти были им дозволены, не омраченные страхом наказания. Мой прекрасный проводник сказал:

— Вот души, в которых я развил определенные страсти и желания. И разве должен я наказывать их за неограниченное потворство тому, чем я сам наделил их? Теперь скажи мне, отчего любое творение не должно свободно получать наслаждение, если это возможно? Мои творения получают. Я не наложил никаких ограничений на их плоть, страсти, аппетиты. Смотри, они счастливы! Некоторое время я позволю тебе управлять ими. Потакая своим страстям, они порождают определенный вид жизненного магнетизма, и когда ты будешь править ими, он опьянит тебя, как молодое вино.

Как и обещал мой проводник, видение и ощущение всей этой дозволенности действительно довело меня до экстатического трепета, все существо охватила горячечная плотская радость. Но я взял себя в руки и отказался испытывать ее. Тогда прекрасное Существо сказало:

— Как же ты слеп! Смотри, эти сферы станут твоими, и у тебя, если захочешь, появится такая абсолютная власть над здешними людьми, что слово твое будет означать для них жизнь или смерть. Сюда же, в эту вечную радость ты сможешь привести и Фирис. И — смотри! — ты сможешь вечно творить здесь свою и ее волю, и не потребуется никакого наказания. Примешь ли ты этот дар безраздельной власти? Ничего не требуется взамен; я не прошу ничего. Только возьми его.

О, где то знание, что я накопил в течение многих жизней и получил от Голоса? Ушло! Ушло, но я мгновенно осознал, что нельзя принимать столь заманчивый дар. Ведь все это предлагалось мне безвозмездно, а, следовательно, нарушало Божественный закон, который никогда не допускает получения чего-либо просто так, ни за что. Я укрепил свою защиту, броню, ведь если это Существо, казавшееся столь прекрасным и добрым, не было таковым, то его прикосновение ко мне могло бы стать роковым. И я сказал ему:

— Хотя ты и оделось в небесные одежды, тебе лучше служить Сатане. Демон, ты предлагаешь подчинить все существа этих сфер моей воле. Но здесь правят наслаждение, страсть, алчность, похоть — все эгоистические чувства, и никакого наказания не определено за столь дикий беспредел. Если я соглашусь, этот разврат подчинит и меня, меня, кто в ином случае способен стать свободным от кармы, бессмертным, более, чем Человеком. Все эти люди эгоистичны. Наслаждение, полученное таким образом, — квинтэссенция себялюбия. Истинно, ты сам создал все это, оно — твое. Оно могло бы стать моим лишь в том случае, если бы ты господствовал надо мною. Но я не покорюсь тебе. Лишь Бог Непознанный — мой Господин. Изыди же от меня.

Видение медленно растаяло, как тает дымка тумана под лучами солнца. Наступило затишье, и я очень надеялся, что битва закончена, так как чувствовал себя изможденным. Но вот я снова оказался на лугу, внутри пляшущего огня, дрожащего темно-красными всполохами по контуру знака. Ничто не могло нарушить это защитное пламя, поскольку оно было символом совершенного состояния иной — не человеческой — расы. Только еще большее совершенство могло возобладать над ним, однако, не только совершенство доброго могущества, но и совершенство могущества злого. Но последнее пока не входило в него.