Гражданин 19f - [5]
— Да. И поверь, неплохая. Не прими близко к сердцу — но я, честное слово, четверть жизни потерял пока вырывал для тебя «пятёрочку». Обычно, здесь приезжие получают второй или третий гражданстат; но в твоем случае, о «тройке» и речи быть не могло. Тут и крупные спецы с «двойкой» вылетают как миленькие. Так что, братишка, ты меня не подведи… Не приведи судьба тебе где проколоться, меня безопасники в спираль Уилкинса скрутят.
Ким кивнул.
— Всё будет в порядке.
Какое-то время, они шли молча. Казалось бы, столько вопросов накопилось за эти годы, но сейчас, когда пришло время их задать, в голове всё перемешалось, и на ум не приходило ничего дельного. Может быть Фидель был прав, после этой нервотрёпки стоило сначала выспаться («сон» в транспортной капсуле лишь изматывает организм), и хорошенько поесть. Тошнило наверняка от голода. А может, это всё из-за необычной обстановки; сконцентрироваться на разговоре было трудно, ведь то и дело внимание привлекали очередные местные «чудеса», порой достаточно пугающие.
— Слушай… Я всё думаю… Я поверить не могу, что её с нами нет. — не замедляя шага, тихо пробормотал Фидель — Вот казалось бы, и не помню я её совсем, но всё равно, понимаешь, не верится. Когда ты мне позвонил, я просто… Я ведь считал, что смогу вытащить вас. Что сейчас, она будет с тобой, в этом терминале. А когда ты позвонил, и сказал, что её больше нет… Что её тело бросили в какую-то вонючую яму, словно пакет с отходами… Я так и не смирился, Ким. А ты… Ты с ней жизнь прожил. Как ты через это… Прошел?..
— Никак. — Сухо ответил Ким. — Мне ничуть не тяжелее, чем тебе. Она была и твоей мамой тоже. Я видел, как она страдала. Изо дня в день, каждый вечер, я слышал её крики. А она запиралась, чтобы я не видел, что с ней творится. Она уже не вставала с постели, а эти придурки-медики отказались не только с ней сидеть, но и вообще появляться у нас в отсеке. Если бы мать сама не вмешалась, я бы разукрасил этой падлюке его жирный хавальник, и не знаю, чем бы всё закончилось. В последние дни… Она не говорила, не ела, и ходила под себя. Думаю, в конце концов, она просто отмучилась. Храни Господь её душу.
Фидель было открыл рот, чтобы что-то добавить, но вовремя замолк, понимая, что момент неподходящий. Как и подавляющее большинство граждан Федеративной Системы, Фидель был атеистом.
— Я вот другого понять не могу. Почему ты, в конце концов, не «вытащил» нас раньше, а, брат?
В голосе Кима промелькнули нотки толи раздраженности, толи недоброй иронии.
— Ты же прекрасно знал, что с ней. Это же всего лишь рак груди. Кто сейчас умирает от такой… Такой чуши как рак груди?.. Да здесь, её бы подняли на ноги уже в терминале. Почему ты не забрал её сразу?
— Ким, прости, я понимаю, но и ты пойми меня… Ты знаешь, что бы с ней было, если бы её прислали сюда со вторым гражданстатом? — Фидель пытался оправдываться, но это выходило с трудом. Было заметно, что он и сам сомневается в сказанном.
— Им же плевать на людей. Да, они бы поставили её на ноги. Но кем бы она здесь стала, с «двойкой»? «Зитто»? «Ходуном»? «Биодроном»? Знаешь, это не многим лучше. У вас, на Финиксе, их вроде бы нет. Это… Зомби. Оболочка от человека. Ты на них ещё насмотришься…
— Я знаю, кто такие «зитто».
— Значит, ты должен понять меня. Ты ведь говорил, что ей становиться лучше. Я делал всё, чтобы достать вам приличный гражданстат. Я думал, она протянет ещё пол года… Ещё пол года, и всё… Было бы в порядке. Я же и представить не мог, что всё произойдёт настолько быстро. Ведь была же надежда… Хотя к чему эти россказни теперь. Ты прав, это моя вина.
Ким вздохнул, отведя взгляд. И зачем только он завёлся?.. Будто брат и без него мало себя терзал.
— Да забудь. Это у меня уже нервишки пошаливают. Могу иногда чуши напороть. Ты мне лучше скажи, как отец-то справляется? Я теперь за него боюсь, вдруг…
— А что за него боятся? Живее всех живых, нас ещё хоронить будет. Всю жизнь ни о ком, кроме себя, не думал, и сейчас грезит лишь переездом в Аркологию. Когда он узнал, что мать умерла… Он и бровью не повел. Сказал что сожалеет, и что она сама, мол, виновата. Представь себе. Говорит, не стоило ей покидать анклава. Это когда он отсиживался чёрт знает где, может быть даже на самом Плутоне, в уюте и тепле. Тварь.
— Хотя бы при мне придержи язык, хорошо?.. — буркнул Ким. Обоюдная ненависть отцов и сыновей в роду Келли длилась уже не одно поколение, и, наверное, брала начало ещё в тёмные времена до становления Системы.
— Он будет завтра?
— Обещал приехать, только его обещания не стоят и талона. Ну а если даже не приедет, так здесь тебе не Финикс, многие вообще из камер не выходят никогда. Поговоришь с проекцией-номиналом. Её с виду от человека не отличить.
— Я знаю, что такое номинал. Но я хотел бы увидеть отца вживую.
Фидель, похоже, принимал братца за неотёсанного мужика из какого-нибудь атомного века.
— Ну, увидишь, как-нибудь. Ты здесь надолго…
Вскоре, они вышли к станции — огромному многоярусному комплексу, пронизанному магнитными рельсами. У нескольких платформ шел процесс комплектации составов; глаз не успевал следить за мельтешащими автопогрузчиками, укладывающими контейнеры в отведённые им ячейки. Меж поездами шастали синтеты, отдалённо напоминавшие плавающих в воздухе крабов без клешней, но со стреловидными отростками на задней части. Как и «медузы», они были покрыты красными мерцающими огоньками в местах, где их ткань выступала из-под массивных «пластин» грязно-желтого цвета. У пассажирских платформ медленно ползали, сверкая гладкими боками, уже знакомые «панцири», а среди всей этой машинной суеты неловко жались трое человек на полупрозрачном дебаркадере.
В лесной сторожке молодой человек дважды увидел один и тот же сон о событиях времен войны, которые на самом деле происходили тогда на этом месте. Тогда он выдвинул гипотезу: природа записывает и хранит все события. В местах пересечения временных потоков наблюдатель может увидеть события из другого временного потока. Если найти механизм воспроизведения, станет действовать закон обратимости.
Сигом прилетел исследовать планету, очень похожую на Землю. Здесь есть море и берег, солнце и небо. Надо было работать, действовать, но сигом только сидел на берегу, смотрел на море и размышлял. Такое с ним случилось впервые.
Несколько лет назад Владимир Левицкий сильно пострадал при пожаре. Он получил ожоги и переломы, а кроме того, ему раздробило рёбра, и врачам пришлось удалить у него правое лёгкое и часть левого. Теперь же он — неоднократный чемпион Европы по лёгкой атлетике и представляет СССР на международных соревнованиях. Возможно ли это?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.