Гравитация - [26]

Черт возьми, я не должна ощущать сковывающий холодок. Я провожу свое время так, как считаю нужным, и с тем, с кем захочу. Словно поняв мои мысли, Гаспар отступил на полшага от партнерши, и я смогла увидеть его полностью. На нем был тот самый темный костюм, который я видела во время визита в его квартиру. Он действительно сидел на нем идеально, так, как я и представляла себе. Полностью подчеркивая его фигуру, разворот плеч и, в то же время, заставляя думать о том, как выглядит этот мужчина, когда выходит из воды плавными движениями большой кошки. Несмотря на кажущуюся строгость, этот темный костюм словно срывал с цепи такие же темные и опасные образы, которые одолевали меня в квартире Гаспара, и от которых медленно, но верно начинала приливать кровь к щекам.

Он поднял руку, отводя локоны от лица своей спутницы, и ласково провел по ее шее. Женщина засмеялась, а Гаспар задержал пальцы на светло-шоколадной коже её плеча и посмотрел на меня. И мне начало казаться, что я ощущаю на своей собственной коже это покалывающее прикосновение, похожее на контакт с оголенным электрическим проводом. Я понятия не имела, что за игру он затеял, но происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Особенно тем, что пальцы Гаспара медленно спускались по открытой руке женщины, а моё плечо ощущало их ровное движение. Оно обжигало. Замедляло дыхание. Рука Гаспара неторопливо скользила по чужой коже, но смотрел он поверх головы довольной женщины, словно наблюдая за эффектом своего действия на мне. Слишком сосредоточенным и далеко не безмятежным было выражение его лица, и в глазах все ярче вспыхивали огоньки, переливающиеся возле зрачков. И было очень сложно оторвать взгляд от его глаз и разорвать это наваждение.

Мой арсенал ругательств был исчерпан еще тогда, когда я обнаружила его присутствие. Сейчас же мне оставалось вести себя так, словно мне всё равно, иначе любому зрячему человеку бросилось в глаза, как покраснели мои уши и щеки. Поэтому я отвернулась и, как ни в чем не бывало, задала какой-то чепуховый вопрос Габриилу. На моё удивление он сейчас выглядел погруженным в свои мысли и явно не расслышал меня. Более того, когда через пару минут бывший, пересыпая свои слова любезностями, заявил, что ему нужно ненадолго меня оставить, он выглядел как-то тускло. Положительно, вечер развлечений плавно переходил в вечер сплошных проблем.

И вот, я сижу на своем месте в гордом одиночестве, а вокруг меня раздаются голоса, смех и музыка. Я не смотрю туда, где сейчас находится Гаспар, непонятно почему, но я испытываю такое чувство, словно обманула его в чем-то. И он ведет себя так, будто ему абсолютно неинтересно — как на меня подействовало происходящее. От какофонии мыслей, звуков и духоты, которую не могут разогнать даже широко раскрытые окна, становится почти дурно. Когда я вижу, как моя сестра поднимается со своего места, я ретируюсь, срочно отправившись на поиски дамской комнаты.

Ровно за сорок минут вечер начал плавно превращаться в катастрофу. Холодная вода помогает решить половину проблем, вторую половину вряд ли можно вообще распутать. Я стою перед зеркалом изящно убранной в бордовые цвета комнаты, опираюсь на раковину и смотрю на свое отражение, которое молчит и не хочет ничем мне помочь. Я знаю — кто я такая, но понятия не имею — кто же ты, Гаспар. Отражение уныло морщит лоб, и в зеркале я вижу, как в открывшуюся перед парой женщин дверь врываются свет и блеск украшений люстр. Они озаряют комнату, пробегая лиловыми искрами по стенам.

Я еще раз плещу себе в лицо холодной водой и затем, чувствуя себя более адекватно, выхожу в небольшой коридор перед залом. Здесь относительно тихо и спокойно, поэтому я не возвращаюсь в зал, а медленно прогуливаюсь по коридору, огибающему кругом зал. В стороны отходят лучами другие коридоры, перемежающиеся арками-дверями в подобия комнат для персонала.

На полу постелен мягкий ковролин, и стук каблуков утопает в нем. Можно почти поверить, что я иду бесшумно, как по воздуху. Мне почти никто не встречается, и я могу предположить, что тут кроме меня нет никого. Так приятно побыть в одиночестве.

Но оно оказывается весьма условным потому, что через еще десять шагов я слышу голоса. Они звучат слишком высоко и недовольно, словно два человека выясняют отношения уже почти на грани ссоры. Я не страдаю любопытством и решаю повернуть обратно, когда один из спорщиков говорит еще громче, и я узнаю голос Габриила.

Возможно, мне стоит действительно уйти, но недоверие к всем попыткам бывшего изображать из себя ангела во плоти, пересиливает. И я осторожно подхожу еще ближе, стараясь расслышать то, что он говорит.

Сначала раздается другой голос, который явно намерен не выставлять напоказ тему спора. Он почти не слышен, и я бесполезно напрягаю слух. Затем его перебивает Габриил, и я слышу каждое слово так отчетливо, как если бы стояла рядом с ним:

— Ты должен подождать еще! Я верну все деньги, вот увидишь. Просто у меня не все идет гладко, но если ты подождешь, то получишь весь мой долг!

Его собеседник что-то возражает, на что бывший с нескрываемым самодовольством заявляет: