Гравер - [4]

Шрифт
Интервал

Констанс

Она появилась, наверное, через год после того, как он начал работать у старика Нормана. Принесла увесистый золотой медальон с надписью «Пышечке Констанс от ее усатого котика».

«Что вам будет угодно, сударыня?» — спросил он с напускным удивлением и даже раздражением, ибо ему вдруг остро и жгуче понравилась эта невысокая, плотно и рельефно сбитая женщина, старше его лет на пятнадцать, с вкрадчивой, упругой походкой и голосом, хищно, и вместе с тем мягко, очерченным ртом и большими, серыми, насмешливо прищуренными глазами.

«Уберешь вот это, — она ногтем мизинца брезгливо очертила игривую надпись на медальоне. — И напиши: Ну к примеру… «Милой дочурке в день ангела».

Рука у нее была маленькой, розовой, почти детской, даже с крошечным следом от недавнего пореза на мизинце. Почему-то это взволновало еще сильнее.

«Сможешь?»

«Видите ли, сударыня…»

«Я спрашиваю, сможешь, или нет?»

Она подошла ближе, настолько, что у него тотчас пересохло во рту. От нее сквознячком шел запах популярных в ту пору кипрских духов, именуемых «Померанцевый мед». Но главное — непостижимый, сводящий с ума дух и упругое прикосновение сильной, зрелой, ухоженной женской плоти.

«Я смогу, смогу, — ответил он севшим, осипшим голосом. — Когда вам будет угодно?»

«Мне было бы угодно завтра. Но если не успеешь, я приду позже. Только…»

«Приходите завтра!» — Гравер попытался улыбнуться, но, вспомнив, что улыбка мгновенно превращает его изуродованное лицо в злую гримасу, поспешил сдернуть ее с лица.

Констанс это заметила, негромко рассмеялась и вдруг, подойдя ближе, провела пальцем по сизому рубцу под левым глазом.

«Кто тебя так?» — спросила она полушепотом.

«Не видал, кто».

«Так бывает?»

«Бывает всяко, сударыня».

Констанс снова рассмеялась и отошла к двери.

«Если мне понравится работа, мальчик, я тебе хорошо заплачу. Уж поверь…»

«Но… Расплачиваться надо не со мной. А с господином Норманом. Так у нас…».

«Ну уж нет! — Она вдруг расхохоталась, высоко запрокинув голову. — Со стариком я расплачиваться точно не стану».


Констанс пришла на следующий день поздно вечером. Она внимательно и придирчиво осмотрела медальон, наконец, поворотилась к нему спиной.

«Застегни!» — бросила она коротко и требовательно.

Когда он непослушными, точно окоченевшими, пальцами застегнул наконец прихотливый замочек, она внезапно поворотилась к нему лицом, запрокинула голову и произнесла, глядя на него потемневшими, сузившимися глазами:

«Застегнул? А вот теперь выведи уже к чертовой матери эту свою собаку…»

* * *

Эта история продолжалась месяца три. Они встречались в доме двоюродной тетки Констанс, что возле часовни святого Томаса. В маленькой комнатенке под самым чердаком.

Тетка была дамой набожной, с бесшумной походкой соглядатая и столь же бесшумным, астматическим голоском. То, что вытворяла ее двоюродная племянница, она не одобряла, и потому часть монет, полученных за молчание, неизменно жертвовала на богоугодные дела.

Однажды Констанс не пришла в назначенный час, и Гравер прождал ее во дворике до самого утра. То же повторилась и на следующий день. Продрогший и измученный, он возвращался лишь к утру, ложился под неодобрительное ворчание Каппы на свой топчан, а вечером вновь шел к дому возле часовни. На третий день тетка сухо сообщила ему, чтоб он более не приходил, потому как Констанс, благодаренье богу, выходит замуж, да за какого-то важного господина и вскорости уезжает с будущим супругом куда-то в колонии.

Три дня после этого Гравер не появлялся в доме старика Нормана. Вернулся под вечер без плаща, в разодранной по швам рубахе, осунувшийся, почерневший, с разбитыми в кровь костяшками пальцев и лиловым синяком вокруг левого глаза. Старик Норман застал его собирающим вещи. «Ты куда опять собрался, дурья башка?» — спросил он. «Не знаю, — мрачно ответил Гравер, покачиваясь и едва ворочая языком. — Вы ж меня теперь все равно выгоните…» — «Марш спать, болван! — заорал старик Норман так громко, что Каппа подскочила и трубно залаяла. — Нет. Прежде выведи Каппу на двор. И накорми. Хоть это ты сможешь?»

Септа

С тех пор минуло четыре с лишним года. К тому времени почти все заказы выполнял уже Гравер. Старик же Норман брался лишь особо сложные, либо от особо знатных особ. Норман к тому времени продал дом и они вселились в новый, просторный, двухэтажный, в другом конце города. Стало побольше богатых клиентов, потому что на этой улице жили состоятельные ремесленники, модные портные, торговцы, судейские, даже мелкая знать, грудились дорогие магазины, ювелирные лавки.

Тетка Марта к тому времени померла, тетка же Агата, схоронив сестру, стала быстро хиреть умом, появились приступы падучей и частые обмороки. Какой-то невесть откуда взявший родственник ревностно принялся ее опекать: определил в монастырь святой Анны, после чего как-то совершенно по закону продал дом, утварь и сгинул из города прочь.

Деньги старик Норман ему по-прежнему не давал, а еженедельно складывал в некий ящичек, из коего Гравер брал порою сам, дабы купить необходимое для себя и для тетки Марты.

* * *

Был поздний вечер, Гравер закрыл ящики стола и собрался было отвязывать Каппу (он ее привязывал всегда, дабы она не пугала заказчиков), когда дверь содрогнулась от толчка такого сильного, что, казалось, едва не слетела с петель. Каппа, дремавшая возле кладовки, вскочила, выкатила глаза и залилась лаем. Гравер, сунув на всякий случай за пояс остро отточенное долото, быстро и резко распахнул дверь. Он так делал всегда, когда в дверь стучались поздним вечером.


Еще от автора Рустем Раисович Сабиров
Вышел месяц из тумана

«…Туманность над выбритыми верхушками акаций сгустилась, а внутри нее, словно за полупрозрачной пленкой, запульсировало какое-то странное клубящееся, веретенообразное движение. Темно-серое с редкими лиловыми и розовыми переливами. Очертания менялись так быстро и внезапно — от корявого сталактита, до геометрически точного усеченного конуса, — что оторвать взгляд было невозможно. Туманность стала все более и более походить на одушевленное существо. Бесформенное, медузоподобное».


Гном и Кассандра

Бывший сокурсник предложил Але плёвую работёнку: сиделочкой посидеть у старой тётки, работа не грязная, не нервная, вообще считай, никакая — сиди и слушай, что старушка будет лопотать. А тётка то и дело говорит о каком-то кладе…


Веретено

Они встретились в странном мотеле, занесенном снегом по самую крышу, и в ленивом, светлом летнем кафе, заметенном тополиным пухом… У обоих — мягкий провал в сознании. Вспоминаются некие мишурные лоскуты. Пролежни в памяти. Что спряло им веретено Ананке-Неизбежности?


Бездна

В море не бойтесь штормов, не бойтесь льдов, не бойтесь пиратов, не бойтесь виселицы, бойтесь бездны!..


И зеленый попугай

Дождливым апрельским днем, около пяти вечера, в безотрадно грязном сквере рядовой советский человек по фамилии Саранцев ощутил тягостную бессмыслицу жизни. И всё, что произошло в тот вечер, подтвердило его ощущение. Всё, кроме зеленого попугая.


Снегопад

Ему двадцать пять лет не давала покоя странная история, приключившаяся в последнем армейском карауле. Наконец-то нашелся тот, кто выслушает ее и поймет…


Рекомендуем почитать
Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.


Агония. Византия

Книги Ж. Ломбара "Агония" и "Византия" представляют классический образец жанра исторического романа. В них есть все: что может увлечь даже самого искушенного читателя: большой фактический материал, динамический сюжет, полные антикварного очарования детали греко-римского быта, таинственность перспективы мышления древних с его мистикой и прозрениями: наконец: физиологическая изощренность: без которой, наверное, немыслимо воспроизведение многосложности той эпохи.


Бунтари и мятежники. Политические дела из истории России

Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.


Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Уроки немецкого, или Проклятые деньги

Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!


Трэвелмания. Сборник рассказов

Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.