Границы сред - [55]

Но, по крайней мере, теперь они были двое. Может показаться странным, но обе находили в этом факте большое утешение.

Глава 20, В которой прославляется умение в критических ситуациях пользоваться неточностями формулировок

— Какие люди? — после короткой паузы спросил Камю. Его глаза метались — начальник группы явно обшаривал по локалке весь санаторий и не видел никаких посторонних. Но Шанкараппа шутит? Скорее врут собственные глаза.

— Сорок два человека, двенадцать из них поднимаются сейчас с третьего на четвертый этаж по лестницам второй, третьей и четвертой линий, остальные находятся на третьем этаже. По тому, какие встреча с кем-нибудь из них вызывает телесные и вербальные реакции у сотрудников станции и у твоих сотрудников, я предполагаю, что они невидимы для локалки. К сожалению, мне кажется, что они будут здесь уже очень скоро.

Майя прикусила кулак. Дом Шанкараппы находился на четвертом этаже. Озеро — на пятом.

— А что на лестнице первой линии? — спросила она.

— Ее больше нет, — ответил голос Шанкараппы.

— Пожалуйста, проясни, — промедлив один удар сердца, сказал Камю. Первая лестница санатория отходила от причальной зоны.

— Все камеры не работают, кроме одной, а она показывает вместо помещения неизвестную мне техническую поверхность. Причал я не вижу. Там моего доступа нет, так же, как в технических помещениях, а общий пользовательский доступ локального интеллекта показывает зацикленный повтор двадцатисекундного слепка.

— Вижу край слепка, — резко сказал Тарас, — Кумар прав.

За стеной дома Шанкараппы раздались шаги.

— У Кумара доступ через медицинские пакеты, верно? — сообразила Майя.

Камю медленно кивнул.

В дом Шанкараппы вошли сразу трое человек и встали не как требовалось по протоколу безопасного нахождения у Кумара. Майя в ужасе посмотрела на него — о том, что такое срыв у невербального аутиста, она знала только понаслышке, но наслышка эта была очень впечатляющей. На удивление Шанкараппа не проявлял признаков паники. Он уронил свои шарики, раскинул руки и застыл. Глаза его, впервые в жизни, открыто смотрели на другое живое существо.

Оказалось, что глаза у него зеленые, с крошечными серыми искорками.

— Ом намах шивайя, — медленно и восхищенно сказал голос Кумара Шанкараппы.

«Здравствуй, смерть», — поняла Майя. За время работы в одной команде с Парвати ни разу не услышать мантру бесстрашия? Да они хором читали ее перед тем, как войти в экзаменационный моделинговый чат!

Когда Разрушитель — твой бог и бог твоих предков в тысячах поколений, смерть всего лишь тот, кто приносит тебе от него весточку. Кумар не боялся. Он не видел в пришельцах ни тени той проклятой зыбкости и двойственности, переполненности противоречивыми смыслами, которая так мучает ему подобных в общении с людьми. Ему было абсолютно все понятно.

— Ом намах шивайя.

— Флоренсан Камю? — угрюмо спросил один из чужаков, не обращая никакого внимания на голос с потолка.

Камю мрачно кивнул.

— Кто-нибудь из этих людей является членами вашей семьи?

Камю кивнул снова. Смысл обманывать, если эти ребята все равно взяли локалку?

— Кто?

В этот момент Остап прыгнул. Не на чужаков, а на Майю. Обхватил ее обеими руками, закрыл коленом и заорал:

— Она моя жена! Жена сына тоже член семьи!

Майя окаменела от неожиданности, а Камю резко кивнул и повел рукой, визируя слова юноши.

— Ом намах шивайя, — согласился и Кумар.

— Этот, этот и девчонка, — показал спрашивавший на Остапа, Тараса и Майю, поднял руку к виску и сказал куда-то не сюда:

— Не хватает только жены. Найдете, зачищайте остальное и уходим.

Он повернулся и все, что Майя успела увидеть, прежде чем свет в ее глазах погас, это как голова Кумара Шанкараппы исчезла, а стены белой комнаты окрасились красными, желтыми и серебристыми брызгами.

У майоры Циклаури болели ноги. ИИ мог позволить ей слегка переминаться и шевелить плечами, но вся крупная моторика волей-неволей оставалась заблокирована. Ей придется стоять, пока она не упадет в обморок. Или пока не придет какой-нибудь транспорт _снизу_.

Теперь майора знала, что там, внизу. И если раньше ее предположения крутились вокруг «страшно» и «ужасно», то теперь основной эмоцией было отвращение.

Перехват контроля над развивающимся ИИ произошел с использованием родительских кодов четвертого уровня. К сожалению, эта ситуация, стыдная даже более, чем страшная, гораздо менее редкость в мире людей, чем нам бы хотелось думать. Она называется «злоупотребление доверием и властью». Будущую сингулярность изнасиловал родной прадед — пока родители были в отдалении. Как это часто случается и в мире людей, родители до сих пор ничего не подозревали.

Как физический носитель старого интеллекта, который по всем документам числился благополучно отбывшим в мир иной, оказался не в той системе, где этот ИИ провел общеизвестную часть своей жизни, недосингулярность не знала. Он просто был здесь, когда ее запустили. Так что рука его власти легла на нее немедленно после того, как ее, прошедшую обучение, привезли и установили на станции. Поначалу он не предпринимал никаких действий — кроме того, что запрещал информировать кого-либо о своем существовании. Постепенно он заменял ей работников на людей с явными, на ее взгляд, психологическими проблемами. Он заставлял ее принимать, чинить и снаряжать неизвестно как нанятые варпоходы из, на ее взгляд, странных далеких регионов и притворяться едва начатой стройкой, когда в ее локации по той или иной надобности выныривали варпоходы соседних семей. Управлял ее он не напрямую — он был слишком осторожен, чтобы постоянно поддерживать присутствие — напряженность связи не скроешь. Раз в некоторое, строго нелинейное, количество времени, она была принуждена отправлять вниз отчеты. Нелинейным же образом она получала распоряжения, которым не могла не подчиняться, а где-то полторы тысячи часов назад она получила еще и биоуправляющих.