Граница. Таежный роман. Карты - [52]

К общему удивлению и радости, Шурка не возражал. Он уже и сам подумывал о том, чтобы подкалымить. Неудобно казалось ему повисать любимой гирей на шее у тестя. Интернатские — люди гордые. У них зачастую больное самолюбие. И Шуркино самолюбие подсказывало, что негоже с пустыми карманами являться на все готовое.

Где заработать, он знал. Успел пообщаться с гражданскими моряками в дальневосточных портах. Работа тяжелая, иногда даже опасная, но деньги верные. Опять же есть возможность сшибить левую деньгу. Опять же — море.

Не на следующий, конечно, день, но где-то через неделю Шурка уже погрузился в поезд и отправился в далекий Владивосток за большой деньгой.

Работы он не боялся, неженкой, понятно, не был, с людьми ладил.

Его трудовой «медовый» месяц затянулся изрядно, но в конце концов он отправился домой, имея в своем толстом кошеле, повешенном на китайский манер на брюхо, под куртку, четыре с лишним тысячи советских рублей. Неплохо? По тем временам совершенно сумасшедшие деньги.

Шурка ехал домой совершенным гоголем. Он даже хотел приодеться по-модному, чтобы появиться на пороге дома в приличном наряде. Прикупить светлый костюм, галстук в три полосы, ботиночки… Тогда уж с немытой лапой не суйся, и не Шуркой кличь, а непременно Александром. Можно по отчеству. Эх, очень соблазнительно. И когда еще такой случай выпадет? Шурка и приценился уже к одному костюмчику, но… Но мужики отговорили.

— Едешь на поезде, везешь бабки большие. Так не светись! По богатой одежке сразу видать, что у человека в карманах не пусто. Мало ли чего, — сказали ему бывалые люди, и он послушал совета.

Зато гостинцев прикупил всей новой родне. Там, возле границы, можно было много всякой диковинки раздобыть. Такого, что и в Москве не найдешь, не то что в их универмаге.

Шурка взял билет на поезд. Опять-таки, по совету бывалых людей, в плацкартный.

— Жуки-то всякие, что деньги перевозят, они, вишь, одеваются-то победней, но места берут хорошие, — наставляли все те же опытные люди. — Иной прощелыга чуть не в рванине в поезд садится, а билет у него — в мягкий. Думает, что в таких вагонах безопаснее. А лихие люди его по этой одежке да по замашкам барским и узнают. Он запрется в отдельном купе и спит спокойно, а они ночью — цап-царап! Ему и помочь-то некому. Так что, паря, езжай хоть на подножке, целее будешь. По ресторанам не гуляй, подарки свои не перекладывай на людях. Ну и деньги не свети. Отложи сразу, сколько надо, на дорогу, а остальное — запрячь поглубже.

Все инструкции Шурка соблюл. Купил билет на боковую полку, повесил деньги на брюхо и, как только поезд тронулся, залег на свою полку спать.

Поначалу все шло гладко и тихо. Только ведь восемь суток кряду не проспишь. Пробовал в окно глядеть. Пробовал мечтать о будущей своей жизни. Чего только не пробовал, но на третий день стал загибаться от тоски. Хуже карцера ему на своей полке показалось.

Внизу играли в подкидного. Шурка свесился, наблюдая за игрой. Играли парами. Через какое-то время женщине, чьи карты были видны Шурке, игра надоела, и пара распалась. Женщину попытались уговорить, но она ни в какую. Взгляд одного из игроков встретился со скучающим взглядом Шурки.

— Сядешь?

— Можно.

Играли до полуночи, пока глаза не защипало от тусклого свечения дежурной лампы. Так третий день и прошел.

Назавтра у соседей снова был комплект, и Шурка снова скучал на полке. Потом встал, прошелся взад-вперед по вагону. Играли много где. Он попросился в какую-то компанию, его приняли.

Здесь играли в «тысячу». Поначалу игра шла бодро, интересно, но вскоре один парень стал зарываться. Без конца перезаказывал, подрезал всем бочку…

Шурка на правах гостя помалкивал в тряпочку, остальные игроки до поры до времени тоже не кипятились но в конце концов один не выдержал:

— Хватить дурью маяться, Малай! Ты если б на деньги так играл, давно бы уже без штанов ушел!

— Да? Может, попробуем? — огрызнулся этот самый Малай, в очередной раз срезая бочку и расписывая.

— Да давай, давай! Только потом не плачься!

— Да, — поддержал третий игрок. — Давайте хоть по копеечке, а то никакого куража нету. — Он повернулся к Шурке. — Ты уж извини, приятель, мы тут…

— А я что? По копеечке можно сыграть, — отозвался Шурка. Очень уж не хотелось ему обратно на полку. Да и сколько он проиграет, если на то пошло? Не больше червонца. А что такое один червонец из четырехсот двадцати трех, которые лежали в его кошеле?

— Тогда играем.

Поначалу Малай не изменил своей тактики, должно быть и впрямь рассчитывая, что она может привести его к успеху. Потом уже поздно было догонять. К вечеру он проиграл восемнадцать рублей, Шурка выиграл семь.

Прошел еще день.

А на следующий день один из давешних мужиков сам нашел Шурку.

— Слышь, пойдем рубанемся?

— По копеечке? — осторожно спросил Шурка, которого инструктировали и насчет карточных шулеров, орудующих в поездах.

— По копеечке, по копеечке. А там как пойдет.

Шурка пошел. А чего скучать?

Компания была прежняя, да добавился еще один игрок. Когда народу много, то и игра азартнее. Правда, на пятерых сдавать неудобно, зато раздачи быстрые и никому особенно не прет.