Граница Света - [91]

— Сэр, я не понимаю… не понимаю… — бормотал он.

— Зато я все понимаю, — победоносным тоном произнес Садри, не отрывая глаз от бумаг. — Так, что у нас тут?.. Ага! Язык, на котором были сделаны записи в тетрадях действительно древнегреческий. Прекрасно! Майки, можешь себе представить программиста, который ведет дневник на этом языке?

— Нет, — Дженкинс сокрушенно вздохнул.

— Слушай, а может это новый язык программирования?! — съязвил Рино. — Этакий греко-македоно-ориентированный, а?

Молодой агент хранил молчание.

— Понятно, — продолжал Садри. — Кстати, наш лингвист уже работает над всеми этими записями, так что скоро мы узнаем, о чем это писал наш друг Гарри… Ладно, пошли дальше. Некоторым блокнотам более двухсот лет, а сделаны они все тем же почерком, правда уже на более современных языках: французском, итальянском и так далее… Майкл?

Дженкинс поднял на него глаза.

— В каком году, ты говорил, родился Гарри Голдфилд?

— В тысяча девятьсот семьдесят шестом, — молодой агент сглотнул ком в горле.

— Я тоже так думал, — Рино кивнул. — Но мы ошиблись! И теперь, боюсь, одному Богу известно, сколько на самом деле лет этому типу.

— Сэр, но такого не может быть! — Майк едва не заплакал.

— Знаю, но в данном случае нам придется абстрагироваться от всего реального, — Садри взял в руки следующий отчет. — Наш эксперт осмотрел все ценности, найденные в сейфе Голдфилда, и заключил, что все они подлинные и принадлежат эпохе Александра Македонского, в частности браслеты царя, его шейные украшения и перстни, — он отложил бумагу. — Я лично проверил каждую вещь, это не контрабанда. Человечество вообще понятия не имело о том, что эти драгоценности сохранились. Ирония судьбы, Майки. Мы даже не можем обвинить Голдфилда в воровстве. Как близкий друг Александра и его хилиарх, Гефестион — законный наследник всех этих богатств.

— Значит, вы все-таки думаете, что он — Гефестион? — со страхом спросил Дженкинс.

— Я в этом уверен, — Рино скрестил руки на груди.

— И что вы собираетесь делать?

— Доложу обо всем начальству, — федеральный агент начал собирать документы со стола.

— А если вам не поверят?

— Что значит, не поверят? — Садри раздраженно посмотрел на помощника. — Как можно не поверить фактам?!

— Но сэр, признайте, не так уж легко согласиться с тем, что человек, который должен был умереть в третьем веке до нашей эры, жив до сих пор. Как вы можете это объяснить?

Рино ответил не сразу.

— Пока никак, — признался он, наконец. — Но я найду ответ и на этот вопрос. Сейчас нам нужно найти Голдфилда и как следует его допросить.

— Думаете, он во всем сознается? — с сомнением спросил Дженкинс.

— Если не сознается, — Садри поднялся, — то мы должны заставить его это сделать.

Сложив все бумаги в папку, он вышел из кабинета и пошел вдоль ярко освещенного коридора. Остановившись перед лифтом и нажав кнопку вызова, он в очередной раз пробежался глазами по бумагам, лежавшим в папке, и остался доволен. Наконец лифт подъехал, и, войдя в кабину, агент нажал номер этажа, где располагался центральный аппарат управления ФБР.

Директор Бюро встретил его холодным скептическим взглядом.

— Присаживайся, — он указал Рино на кресло. — До меня доходят слухи о том, что ты сделал какое-то невероятное открытие. Это правда?

— Почти, — Садри кивнул. — Я хочу, чтобы вы взглянули вот на это.

Он протянул ему папку с отчетами. Директор Бюро взял документы и внимательно просмотрел каждый из них.

— И что? — он поднял взгляд на агента, отложив папку. — Что все это значит?

— Сэр, это значит, что мы имеем дело с очень необычным человеком, — Рино скрестил руки на груди.

— С Гефестионом? — усмехнулся его босс.

— Да, — отчеканил Садри, — и у меня есть на это все доказательства.

— Рино, это сущий бред! — воскликнул директор. — Ты же не хочешь убедить меня в том, что один из приспешников Александра жив до сих пор?!

— Это не просто один из его приспешников. Это его хилиарх, самый близкий и доверенный человек и…

— Все, все, все! — перебил его босс. — Хватит с меня званий и достоинств! Все это я уже слышал и я по-прежнему считаю, что подобное невозможно.

— Но, сэр! — не выдержал Садри. — Как же тогда объяснить все это?!

Он указал на папку с отчетами.

— Рино, — спокойным голосом проговорил директор Бюро. — Я абсолютно уверен, что всему этому можно найти рациональное объяснение. И поверь, как только ты снимешь с себя розовые очки своих фантастических догадок, ты его найдешь.

— Как вы можете отмахиваться от фактов?! — Садри казалось, что он вот-вот взорвется от негодования. — Вы не вправе игнорировать все эти сведения!

— Я не отмахиваюсь от фактов, — возразил его босс, — и ничего не игнорирую. Я просто отказываюсь верить в то, что в Нью-Йорке живет человек, которому больше двух тысяч лет!

— А как же драгоценности, найденные в его сейфе?! Как же язык, на котором он делает записи?! А его посещения музея и простаивание перед статуей Александра?!

— Рино, у парня не все порядке с головой…

— Я тоже так думал! — федеральный агент вскочил на ноги. — Я даже приглашал психоаналитика, чтобы он побеседовал с ним, но врач сказал, что у Голдфилда нет никаких серьезных отклонений, кроме неврастении!