Грани жизни - [17]

— Я даже сам не совсем это понимаю… — смущенно признался Петя, — Но сейчас мне кажется, Петр Семенович, что я… стою перед каким-то очень важным моментом в моей жизни. А кроме того, я чувствую, что нужно торопиться сейчас…

— Почему же надо торопиться?

— А ваш близкий отъезд в социалистические страны, Петр Семенович?.. Вот сейчас я ввиду вашего близкого отъезда и тороплюсь сообщить вам новые данные… мы их, кстати, только вчера окончательно обсудили.

— Это какие же новые данные? — с той же добродушной иронией подчеркнул Сковородни. — Ведь машина, о которой мы говорим, не первый год существует на свете.

— Я сейчас вам это покажу… — И Петя, развернув чертеж, положил его на стол.

Сковородин недоуменно, как-то сбоку взглянул на чертеж.

— Что это такое?

— Это узел Д, который через некоторое время будет производиться на первой автоматической, — с доверчиво-довольной улыбкой ответил Петя. — В черновых ваших записях он называется еще и так: «Д-1 изначальный».

— Да, есть такое обозначение… но это…

Сковородин надел очки и уже пристально посмотрел на чертеж. Лицо его приняло напряженное выражение, но Петя, взволнованно ожидая его ответа, ничего не заметил.

— Странно… — сухо откашлялся Сковородин. — Я свои чертежи помню… а этот скопирован тобой неточно… нет, больше того, произвольно… зачем это?

— А я и не копировал, я его упростил… я начал вот от точки… — И Петя острием карандаша хотел было указать эту точку, но Сковородин придвинул чертеж вплотную к себе, и острие повисло в воздухе, а Петя смущенно улыбнулся.

«Упростил! Меня упростил! — словно молнией ударило в голову Сковородину. — И как спокоен! Неужели не понимает, что он сделал?!»

Петр Семенович чуть было не произнес это громовым голосом на весь опустевший зал. Но тут какая-то быстрая мысль, которую он даже не успел толком прочесть, повелительно толкнула его, и он подсознательно понял: «Тише! Сдержись, сдержись!»

Он шумно вздохнул и сдержался. Сжав губы и на миг зажмурив глаза, он, как только смог, естественным движением пошарил пальцами в верхнем боковом кармашке, нащупывая зажигалку, закурил и, вдохнув дымок, понял: он выиграл время, чтобы не выдать себя.

— Чего же тебе надо от меня? — окутываясь дымом, тихим, сдавленным голосом спросил Сковородин.

Петя ответил тем же доверчиво-уважительным тоном:

— Я… то есть мы все… очень просим вас, Петр Семенович, просмотреть этот чертеж… и утвердить его.

— Утвердить… — глухо повторил Сковородин и, помолчав, нехотя продолжал: — Н-но, видишь ли… ни сегодня, ни завтра у меня не будет времени просмотреть… вот это…

Его крупные, тяжелые пальцы вяло скользнули по чертежу.

— Ведь уже известно, что скоро я еду в составе очень ответственной делегации… подготовка к поездке уже началась… я буду бесконечно занят… Как же быть вот с этим… Чертеж вам может понадобиться… — И пальцы его снова скользнули по чертежу.

— Пожалуйста, Петр Семенович, возьмите чертеж с собой! У пас же копия есть!.. Пожалуйста!

— Ладно… что ж… — Сковородин лениво положил чертеж в портфель и встал. Петя благодарно спросил:

— Когда можно вам позвонить, Петр Семенович?

— Хм… когда… — тяжело дыша, пробормотал Сковородин. — Я, знаешь, сам тебя вызову… так будет лучше…

— Благодарю вас, Петр Семенович… и наши все мне

поручили передать вам их благодарность! — счастливым голосом сказал Петя.

А Петр Семенович, уже сидя в машине, дал волю гневным и злым мыслям, которые, как удушье, подступали к сердцу.

«У нас копия есть»… ха-ха… Чужие мысли стащил, а потом с похищенного «копию» снял! Вот змееныш!.. А сам смотрит такими преданными глазами и таким счастливым голоском говорит, что еле можно сдержаться — так бы оборвать его с размаху!.. Ну, кто поверит этим его хитростям? Нет, молодые подлипалы, вы нас, старых воробьев, не проведете!.. Фу, какая чертовщина… никак не ожидал такого от… будущего зятя! Нет, ты погоди, погоди… ты еще в дом ко мне не вошел… еще ничего неизвестно, что может случиться!»

«А Галина? — немного спустя, будто со стороны, спросил здравый голос. — Как же быть с ней, его невестой? Она избалована, капризна, и тем не менее она любит его… И как назвать отца, который сознательно хочет принести несчастье своей дочери? Ведь только она одна из всех детей и осталась дома… И неужели ее, единственную радость двух стареющих людей, у него хватит совести сделать несчастной?»

«О, черт бы вас всех взял! — обращался потом Сковородин к мельниковской бригаде. — Есть постановление об автоматической линии, ну и ждите спокойно развития событий!.. Какая разница в конце концов месяцем раньше или месяцем позже?.. Так нет, торопыги несносные, подай вам все сейчас, немедленно!.. Они, видите ли, мечтая о «небесной автоматике», беззастенчиво и, главное, без моего разрешения на заводской нашей земле устанавливают свои обычаи… дескать, пока вы, старики, «раскачаетесь», мы уже «упростили» то, что вы когда-то творили… И как это все лихо да хватко получается… подлость, подлость!.. «Пожалуйста, возьмите чертеж с собой, пожалуйста!..» Он еще мне… «разрешает» взять с собой изъятый из моего творенья живой кусок… и уж наверняка исковерканный, неузнаваемый… Видеть не хочу эту мерзость!»