Грани судьбы - [73]

Горак одобрительно кивнул, но тут же предложил отпустить наёмников.

— Ну, уж нет, — строго возразила Льют. — Наёмников следует держать под присмотром. Одно дело, когда они выезжали в составе отрядов, которыми командовали отцы-инквизиторы, и совсем иное — предоставить их самим себе.

— Пожалуй, ты права, — согласился Горак. — Ладно, возьмём их с собой к магу. Кстати, мне казалось, что в твоём отряде три человека, а не четыре.

— Бирда я наняла только вчера.

— Бирда? Ты не местный?

— Моё имя Бирд эб Данн, богоугодный отец, а родом я из Накхата, — ответил Йеми, старательно имитируя тамошний акцент.

Инквизитор фыркнул себе под нос, но больше спрашивать ничего не стал. Кагманец облегчённо вздохнул. Хотя за уроженца Земли Священного Орешника Йеми выдавал себя не впервой, и знал те края и образ жизни тамошних обитателей очень неплохо, всё равно лучше обойтись без лишних расспросов.

Расспросы выпали на долю эльфийки: всю дорогу до башни отец Горак пытался выяснить, в чём же состояла её идея. Мысленно Йеми восхищался сообразительностью Льют: она отвечала инквизитору охотно и подробно, но при этом говорила так много и непонятно, что он и не сумел уяснить себе ничего кроме самого общего смысла: оборотня в городе нет. Вполне возможно, что женщина могла бы водить Горака по улицам ещё добрый час, а он бы всё равно так ничего бы и не понял, но этого не потребовалось: к жилищу Нурлакатама они шли самой короткой дорогой, которая занимала чуть больше четверти часа.

Подходя к башне, воины прошли мимо Теокла и Соти, пристроившихся с небольшим табунчиком лошадей в уголке площади. Священник о чём-то горячо спорил с дородным булочником, а женщина с отрешенным видом стояла чуть поодаль.

Скаут довольно ухмыльнулся. Пока всё шло, как и задумывалось, хотя это было только начало. Выманили инквизитора — прекрасно. Но дальше будет сложнее. Мастер Слова — опасный враг. На мага надо напасть неожиданно, а для этого сначала необходимо усыпить его подозрения. Не может чародей не забеспокоиться, когда к нему в гости неожиданно пожалует инквизитор с таким эскортом. Он ведь эти дни живёт как на иголках: если всплывёт, где же на самом деле прячется оборотень, точнее, прячут оборотня — чародею не жить. И даже не умереть лёгкой смертью. Так что, встретить их настороженно Нурлакатам просто обязан.

А потом всё будет зависеть только от Льют. Людям-наёмникам инквизитор и маг в беседу сунуться не позволят, а уж ему, Олху, и подавно. Так что придётся эльфийке вести разговор в одиночку. Впрочем, за способность супруги усыпить подозрения мага полуогр не сомневался: уж кому, как ни ему было знать, что Льют Лунная Тень способна уговорить кого угодно и убедить в чём угодно.

— Три дюжины, отец Сучапарек, — констатировал Бодак.

Верховный Инквизитор Толы нервно дёрнул плечом. Считать он умел куда лучше, чем палач. Хотя свои обязанности и регламент брат Бодак знал образцово. Нашел-таки приложение с указаниями, как следует обращаться с малолетними. Три дюжины ударов плетью — обычная норма для детей такого возраста. Только вот реагировал дикарёныш необычно: молчал. Ладно бы выл, визжал, орал во всю глотку, но не выдавал своих проклятых сообщников. Конечно, тоже досадно, но объяснимо. Но мальчишка вообще молчал. Уткнулся лицом в стол и только шипел от боли каждый раз, когда тонкий кожаный ремень плётки опускался на костлявую спину. Получалось, порка не дала ничего.

Упрямцев за свою жизнь отец Сучапарек повидал предостаточно. Конечно, они были сильно постарше этого зверёныша, но ведь никто не рождается сразу взрослым мужчиной, правильно? И странно считать, что если в две дюжины вёсен человек — законченный мерзавец, то в дюжину он иным не был. Все эти изонисты и прочие злоумышленники — с колыбели преступники, потому и нужно давить их без лишних разговоров прямо в колыбели. Помнится, как-то один жрец Ренса пытался объяснять, что детей убивать нельзя. Глупости. Враги на больших и малых не делятся.

Инквизитор перевёл взгляд с маявшегося в ожидании приказа брата Бодака на распластанного по столу мальчишку. Кровавые вздувшиеся рубцы на спине и плечах выглядели страшно. Но — только для какого-нибудь сердобольного горожанина. Давно привычный к виду ран и крови, Верховный Инквизитор отлично понимал, что прекращать пытку из-за опасности жизни подследственного нет никаких причин. Дикарёнок сам виноват, слишком нахально себя ведёт. Шутить с Орденом не позволено никому.

— Ещё три дюжины, брат Бодак. Надеюсь, это ему развяжет, наконец, язык.

Палач нехорошо усмехнулся и повернулся к столу.

Нурлакатам постепенно успокаивался. Он был ещё слишком возбуждён, немного подрагивали руки, да и во рту всё ещё было сухо, словно посреди пустыни, но главное чародей уже понял: никаких подозрений на его счёт ни у эльфийки, ни, главное, у инквизитора нет.

Демоны бы побрали эту остроухую бабу, свалившуюся неизвестно откуда на его голову. А ещё лучше, попади она в лапы каким-нибудь нечкам, говорят, для Истребителей они подбирают самые изощрённые мучения. Увы, боги недоглядели, и эта ходячая лихорадка добралась в самый неподходящий момент до Толы.