Грани судьбы - [140]

Звучало очень заманчиво. И всё-таки генерал испытывал сомнения, а потому и тихонько пробормотал себе под нос подходящий афоризм:

— Быть или не быть — вот в чём вопрос.

Наромарт всё-таки умудрился разобрать полушепот. Он повернулся и уставился на Мирона с видом крайнего удивления.

— Что-то случилось?

— Прости, Мирон, но то, что ты сейчас сказал, требует объяснения.

Настала пора удивляться уже Нижниченко.

— "Быть или не быть? Вот в чём вопрос". Это цитата из одной пьесы. Что в этом странного?

— Ничего, кроме того, что я бывал на той Грани, где эта пьеса написана. В том мире есть богиня, я знаю это совершенно точно. А ты говорил, что не умеешь перемещаться между мирами, и в твоём мире нет богов. Мы через многое прошли вместе и как-то неприятно иметь дело с мелкой бессмысленной ложью.

Дети недоумённо воззрились на затеявших на ровном месте конфликт взрослых.

— Дела, — протянул Мирон. — Что ж, давайте разберёмся.

Он сделал приглашающий жест и сам первым уселся на траву. Остальные последовали его примеру. Путники шли без перерыва уже не один час и небольшой привал, в любом случае, помешать не мог.

— Наромарт, прежде всего, я что-то не помню, чтобы говорил тебе о том, что в нашем мире нет Бога или богов.

— Женя говорил, — ответил Наромарт после короткой паузы. В голосе эльфа явно скользила неуверенность.

— Говорил, — кивнул подросток. — И сейчас скажу. Никто никаких богов у нас не видел. И никто не может так лечить. И вообще…

— Не видел — не значит, что этого нет.

— А зачем богам от людей прятаться?

— Сложный вопрос, — уклончиво ответил Мирон и повернулся к целителю. — Но ты-то должен понимать, что такое возможно.

— Разумеется, — утвердительно кивнул чёрный эльф. — Но, видишь ли, речь идёт не о каком-то абстрактном боге, а о безумной Геро. И не заметить её существование… довольно затруднительно.

— Какой ещё Геро? — Нижниченко помимо воли заинтересовался: трудно себе представить богиню, к которой применим эпитет "безумная".

— Это не мой мир, и я знаю о ней не так уж много. И не могу поручиться за точность своего рассказа. Возможно, легенды сильно исказили то, что было на самом деле.

— Хорошо, расскажи то, что знаешь, — терпеливо попросил Мирон.

— Когда-то давно Геро была человеком, дочерью то ли короля, то ли знатного вельможи. Её отец мечтал о власти над всем миром и вступил в сговор со жрецами мёртвого бога. Девушке предстояло стать той жертвой, которая вернёт божество к жизни.

Женька подумал, что история определённо смахивает на фэнтези. По ней запросто можно написать роман, даже, наверное, не один.

— Но замысел злодеев по каким-то причинам сорвался, а возлюбленный девушки и его друзья сумели спасти её от гибели, а потом вступили в схватку с властелином и жрецами и начисто их разгромили.

Серёжка довольно улыбнулся. Хорошо, когда добро побеждает зло.

— Однако, какую-то часть обрядов жрецы над ней успели провести. Поэтому Геро вернулась в свой мир спустя несколько сотен лет после своей смерти, вернулась богиней. Увы, её любимый был простым человеком, а потому не мог быть рядом с ней в её новой жизни. Горе от утраты самого близкого человека затмило ей рассудок. И тогда Геро принялась направо и налево карать людей за то, что они не настолько добры, честны, смелы и благородны, как её покойный возлюбленный.

— А он действительно был таким… безупречным? — поинтересовался Женька.

— Легенды восхищаются его доблестью, — лаконично ответил тёмный эльф.

Подросток окончательно уверился, что перед ним сюжет для фэнтези. Это только там бывают рыцари без страха и упрёка, а в жизни — таких нет. Во всяком случае, Женька их никогда не встречал.

— Печальная история, — заключил Мирон.

— Более чем, — согласился Наромарт. — Жестокость Геро потрясала воображение. Тот, кто обратил на себя её внимание и избежал ужасной смерти, мог считать себя счастливцем. Одним из таких везунчиков был некий сочинитель, писавший стихи и пьесы для бродячих театров.

— Его звали Вильям Шекспир? — серьёзно спросил Балис.

Наромарт замолчал, пытаясь припомнить что-то давно забытое.

— Нет, — вымолвил он после длительного молчание. — Слишком много времени прошло с тех пор, как это было, и я не помню точно его имени. Кажется, звали его Армэль, а может и иначе. Но уж точно не Вильям Шекспир. А почему ты про это спросил?

— Спросил и спросил, — пожал плечами Гаяускас. — Лучше расскажи, что случилось с этим Армэлем.

— Геро не понравилась одна из его пьес, она почитала что сочинитель жестоко оскорбил одного короля, к которому она испытывала большую симпатию. Насколько я могу судить, этот король был очень достойным человеком, и нужно было очень постараться, чтобы увидеть его в главном злодее. Тем более, что действие, как всегда в его сочинениях, происходило в некой вымышленной стране. Но гнев застелил богине глаза и она покарала сочинителя страшной кожной болезнью. В столице каждый знал, что этот человек страдает потому, что посмел вызвать неудовольствие Геро.

Серёжка возмущённо засопел. Да это не богиня, а просто какая-то живодёрка получается.

— Ну а фраза: "Быть или не быть — вот в чём вопрос?" — из его очень известной ранней пьесы. Можете себе представить: в некотором государстве, которого на самом деле никогда в том мире не существовало, короля отравил его родной брат, а потом женился на его вдове. Мерзавец задумал извести и единственного сына покойного, но призрак убитого короля предупредил юного принца и тот сумел отомстить злодеям, хотя и сам погиб от отравленного клинка.