Гранетанцор - [9]

– А как же насчет угрозы с запада? – спросила Лифт. – Может, там и правда война?

– Обувь важна для войны. – Виндль сплюнул на стену пучком побегов – она понятия не имела, что это значит. – Думаете, Сияющие будут сражаться босиком? Мы бы могли делать для них обувь, этот милый старый башмачник и я, прекрасную обувь.

– Скукотища.

Виндль закряхтел.

– Вы собираетесь разить мною людей, верно? Я стану оружием.

– Что за чушь ты несешь, пустоносец?

– Полагаю, я должен помочь вам произнести Слова? В этом моя обязанность? О, как же это печально.

Он часто говорил подобное. Наверное, у пустоносцев мозги набекрень, поэтому она не держала на него зла. Лифт пошарила в кармане, вытащила маленькую книжицу и принялась ее листать.

– Что это? – спросил Виндль.

– Стащила из караулки. Подумала, можно ее продать или еще чего придумать.

– Дайте-ка взглянуть.

Виндль сполз со стены, поднялся по ногам Лифт и, закручиваясь вокруг ее тела, наконец по руке добрался до книги. Довольно щекотно, когда его основная лоза выпускает тоненькие побеги, и те прилипают к коже, чтобы закрепиться.

На странице он выпустил лозы поменьше, полностью обрастив ими книгу и проникнув между страниц.

– Хм-м-м...

Пока он работал, Лифт ждала, прислонившись спиной к стене расселины. Совсем не чувствовалось, что находишься в городе, скорее в... тоннеле, ведущем в город. Да, над головой открытое ясное небо, но улица кажется довольно обособленной. Обычно в городе видны высокие силуэты зданий вдалеке, слышны крики с ближайших улиц.

Улица, забитая под завязку людьми, которых здесь более чем достаточно, все равно казалась обособленной. Рядом по стене полз странноватый маленький кремлец: меньше по размеру, чем большинство собратьев, черного цвета, с тонким панцирем и коричневой ворсистой полоской на спинке, похожей на губку. Кремлецы в Ташикке необычные, и чем дальше на запад, тем необычнее. Ближе к горам некоторые кремлецы даже могли летать.

– Хм-м, госпожа, – произнес Виндль. – Скорее всего, эта книга бесполезная. Просто журнал с записями о времени заступления стражи на дежурство. Например, капитан отмечает, что каждый день ровно в десять по настенным часам ее сменяет капитан ночной стражи. Раз в неделю она посещает Верховную Дирекцию для подробного доклада о происшествиях за неделю. Она дотошная, но сомневаюсь, что кого-то заинтересует покупка ее журнала.

– По-любому кого-нибудь заинтересует. Это же книга!

– Лифт, ценность книги обуславливается ее содержимым.

– Знаю, страницами.

– Я имею в виду, тем, что на страницах.

– Чернилами?

– Я имею в виду тем, о чем могут поведать чернила.

Она почесала затылок.

– Стоило бы вам все-таки слушать наставников по письму в Азире, – пожаловался Виндль.

– Значит... на еду это не обменять? – Ее желудок урчал, привлекая все больше спренов голода.

– Вряд ли.

Дурацкая книга. И люди дурацкие. Побурчав, она швырнула книгу через плечо.

Как назло, та угодила в женщину с корзиной пряжи в руках. Послышался визг.

– Эй, ты!

Лифт вздрогнула. Мужчина в форме стражника указывал на нее пальцем сквозь толпу.

– Ты только что напала на эту женщину? – прокричал стражник.

– Ну прям! – прокричала в ответ Лифт.

Стражник начал пробираться к ней.

– Бежим? – спросил Виндль.

– Бежим.

Лифт нырнула в переулок, отчего стражник заорал еще сильнее и бросился в погоню.

5

Спустя примерно полчаса Лифт лежала на брезенте, натянутом поверх одной из лачуг, и отдувалась после продолжительного забега. Стражник оказался настойчивым.

По забитому лачугами переулку гулял ветер, и под его порывами Лифт беззаботно покачивалась на своей лежанке. Внизу семья – мать, трое сыновей и отец – обсуждала, как на трущобы чудесным и неожиданным образом высыпалась целая повозка зерна.

«Я буду помнить о тех, кого забыли». Она произнесла эту клятву, когда спасла жизнь Гоксу. Правильные слова. Важные слова. Но что за ними стоит? А как же ее мать? Никто ведь ее не помнит.

Слишком много забытых людей. Слишком много для одной девочки.

– Лифт? – Виндль скрутился в маленькую башенку из лоз и трепещущих на ветру листьев. – Почему вы ни разу не побывали на Решийских островах? Ведь вы оттуда родом?

– Матерь спросила о том же.

– Так почему бы не наведаться туда? Вас послушать, вы обошли пол-Рошара, но ни разу не заглянули на свою предполагаемую родину.

Пожав плечами, она перевела взгляд на послеполуденное небо, подставила лицо ветру. По сравнению с душком в расселинах он казался свежим. Город нельзя было назвать зловонным, но запахи наполняли его, словно сбившиеся в загоне животные.

– Знаешь, почему нам пришлось покинуть Азир? – тихо спросила Лифт.

– Мы погнались за тем неболомом, которого вы зовете Мрак.

– Нет. Не в этом дело.

– Разумеется.

– Мы ушли, потому что меня стали узнавать. Если слишком долго жить в одном месте, тебя начинают узнавать. Лавочники запоминают твое имя. Приветливо улыбаются, когда заходишь, и заранее знают, какой товар предложить, – помнят, что тебе нужно.

– Разве это плохо?

Она кивнула, по-прежнему глядя в небо.

– Еще хуже, когда тебя считают своим другом. Гокс, визири – они торопятся с выводами. Думают, что знают тебя, ожидают определенного поведения. И вот тебе приходится быть не тем, кто ты на самом деле, а тем, кого они себе выдумали.