Грандиозный план - [3]

— Чепуха, — беззаботно махнула рукой Синди. — Мужчинам надо время от времени напоминать, что без нас им просто не выжить, а то они так легко об этом забывают!

2

Слова Синди оказались пророческими. Мастерская Берта Мелкома встретила подруг отчаянным телефонным звонком. Оказалось, что за те четыре часа, что заняла их дорога до Сиэтла, Берт ухитрился вывихнуть ногу, споткнувшись на тротуаре.

Рут была готова тут же, несмотря на усталость, отправиться в обратный путь, но Синди и слышать об этом не хотела. Она даже не позволила проводить себя на автобусную станцию, откуда собиралась отправиться обратно в Лонгвью. А Рут должна была вернуться на своей машине в понедельник, как это и было запланировано.

— Ты же не виновата, что мой муж не смотрит себе под ноги, — увещевала ее Синди. — Раз уж ты в кои-то веки выбралась сюда, глупо сразу уезжать.

Это казалось разумным, по крайней мере до тех пор, пока Рут не осталась одна в огромной светлой мансарде, в которой кроме мольберта в углу ничто не напоминало мастерскую художника. Вся их поездка была целиком и полностью затеей Синди. И теперь, проводив подругу, Рут не знала, что ей делать.

Попытаться разыскать старых друзей? Но с ними пришлось бы говорить о Таффи, выслушивать бесконечные ахи и охи и непременное «мы же тебя предупреждали». Нет, к этому она была еще не готова.

Перспектива провести вечер у телевизора с коробкой сырных шариков тоже выглядела не слишком привлекательно. Впрочем, и самого телевизора в мансарде не обнаружилось, так что эта идея отпала сама собой.

За окном сгущались сумерки. Город, еще не остывший от дневной жары, раскинулся перед Рут, маня сотнями неоновых огней, обещая все мыслимые и немыслимые удовольствия. Поколебавшись, она почти уже решила не поддаваться соблазну и пораньше лечь спать, но вместо этого открыла чемодан и извлекла из него вечернее платье цвета берлинской лазури.

В последний раз Рут надевала это платье полгода назад, когда Таффи пригласил ее в ресторан. Тогда она уже жила отдельно от него, хотя официально еще считалась его женой, и Таффи самонадеянно считал, что все ее слова о разводе не больше, чем пустые угрозы. Он был настолько уверен в собственной незаменимости, что даже потребовал, чтобы Рут заплатила за ужин, как это часто бывало прежде. Что ж, ему пришлось сильно разочароваться…

Рут зарылась лицом в голубой шелк, вдыхая слабый аромат духов, и не удержалась от торжествующей улыбки. Таффи обманывал ее, но в конце концов именно она его бросила, а не наоборот.

Поговаривали, что последняя подружка Таффи рассталась с ним как раз накануне того дня, когда было вынесено постановление о разводе. Рут испытывала злорадное удовлетворение при мысли, что неотразимый донжуан одновременно лишился жены, любовницы и средств к существованию. Причем последний удар оказался особенно сильным, потому что Таффи так и не удосужился овладеть какой-либо профессией и жил на те деньги, которые зарабатывала жена.

После развода он время от времени являлся к ней с естественным — с его точки зрения — требованием оплатить его многочисленные счета. Но Рут каждый раз отказывала ему, хорошо понимая, что стоит только дать слабину, как Таффи тут же снова сядет ей на шею.

Прохладная ткань платья нежно ласкала кожу, вызывая в памяти другие прикосновения. Как давно она не была с мужчиной…

Повинуясь внезапному порыву, Рут распахнула дверь маленькой ванной и замерла перед зеркалом, пристально вглядываясь в свое отражение. Синди права: она выглядит просто ужасно. Не успевшее еще загореть лицо кажется серым от усталости, под глазами залегли тени, и — о Боже! — между бровей наметились две вертикальные морщинки. Осталось ли в ней хоть что-нибудь, что могло бы привлечь мужчину?

Медленно, не отрывая взгляда от зеркала, Рут расстегнула пуговицы льняного сарафана и спустила с плеч бретельки. Сарафан скользнул к ногам, за ним последовали лифчик и трусики. Рут придирчиво рассматривала каждую линию своего тела, пока с облегчением не убедилась, что оно по-прежнему в отличной форме. Улыбнувшись своему отражению, она встала под душ. Горячая вода быстро вернула ее щекам румянец, а умелый макияж довершил дело. Повертевшись напоследок перед зеркалом уже в платье, Рут решительно отправилась на поиски приключений.

Брайан Стоунер уже в который раз украдкой зевнул и покосился на часы. Прием плавно катился к завершению, и вряд ли можно было ожидать еще чего-нибудь интересного. Ежегодный бал Ассоциации промышленников штата Вашингтон был не настолько важным событием, чтобы требовать личного присутствия главного редактора «Нортуэст кантри», обязанности которого, пусть и неофициально, Брайан исполнял уже полтора месяца. Но этот бал был хорошим предлогом, чтобы ускользнуть на пару дней от редакционной суеты и хоть ненадолго стряхнуть с себя бремя ответственности, которое возлагала на Брайана его новая должность — весьма ответственная должность, как кое-кто не уставал ему напоминать.

Смешавшись с толпой покидающих прием гостей, Брайан вышел на улицу и замер в раздумье. Отель, где он остановился, находился чуть ли не на другом конце города, так что, чтобы попасть туда, нужно было поймать такси. Но на тротуаре уже толпились люди, обуреваемые тем же желанием, так что шансы Брайана преуспеть в этом деле были невысоки. Тащиться пешком ему тем более не хотелось. А хотелось выпить пару кружек пива и рухнуть в постель — чем скорее, тем лучше. Первое желание осуществить было нетрудно. Всего в двух кварталах находился «Аполло», небольшой бар, в котором Брайан когда-то любил бывать.