Грань - [49]

«Прав был Вадим Семенович… – подумал он. – Куда мне воевать?»

– А где мама? – спросил он и не узнал своего голоса – так звенело в ушах от выстрелов в замкнутом помещении.

– Была на кухне, – ответила Рита.

Ее голос тоже плыл, словно на неисправном магнитофоне.

Кирилл встал, направился к линии раздачи и сразу увидел маму. Она лежала на полу, уставившись остекленевшим взглядом в потолок, а на ее груди, по ткани белого поварского халата, накинутого поверх отпускного платья, растекалось огромное пятно крови. Сразу было понятно, что она мертва. Одна из пуль, когда беспорядочно стреляли в свалке, все же нашла свою цель.

Что-то делать было уже поздно. Поэтому Кирилл, чувствуя, как немеют ноги, просто опустился перед ней на корточки, посидел пару секунд, а затем поднял лицо к потолку и, зажмурившись от бьющего в глаза яркого света, завыл в полный голос. Не жалея глотки, протяжно и громко, совершенно по-волчьи.

Казалось, остановится сердце, ему даже хотелось этого, но оно лишь вибрировало в резонанс с воем, отзываясь яростной, щемящей болью. И в какой-то момент боль эта сделалась настолько всепоглощающей, что просто вытеснила все остальное из восприятия мира. Вой оборвался, словно струна лопнула. Кирилл сжал кулаки и медленно, неуклюже повалился на спину. Психика так сжалась в спазме, что выталкивала из себя сознание. Оно еще теплилось, но в сильно измененном виде, словно под черепом бушевал ледяной буран из образов вместо снежинок. В наступившей тишине раздался далекий, как из другой галактики, голос Риты:

– Сварили, блин, супчик…

И навалилась тьма. Спасительная в какой-то мере, но глухая и безответная, как земля на глубине четырех метров.

Когда из центра мониторинга Измайлову доложили о драке в столовой сектора прибывших, первым его побуждением было отправить туда отделение автоматчиков, снова запереть всех по камерам и прекратить всякую вольницу. Но все произошло настолько быстро, что предотвратить уже ничего было нельзя, а значит, и в поспешных решениях не было необходимости.

– Я бы оставила все как есть, – выразила свое мнение Милявская на собранной по поводу происшествия летучке.

– Из каких соображений? – поинтересовался полковник.

– У них там образовался и развивается отдельный, обособленный социальный кластер, – пояснила начмед. – У них есть яркий лидер, который уверенно держит все под контролем. Молодой, но уже опытный, сильный, волевой. Вокруг лидера уже сформировалось некое ядро кластера, из таких же молодых и сильных, но готовых подчиняться вожаку. У них есть женщина репродуктивного возраста, что немаловажно.

– Вот она лидеру и достанется. – Измайлов поморщился.

– Это как раз не факт. – Милявская покачала головой. – Вы не понимаете женщин. Они очень часто симпатизируют не сильным и грубым, как было бы логично с точки зрения эволюции, а, наоборот, слабым. Пока она тяготеет к приемному сыну полковника Рощина, например, но при необходимости на этот процесс можно будет повлиять извне. Или мотивировать саму девушку каким-то образом, или, что мне представляется более правильным, подкинуть к ним в сектор еще четыре, может, пять женщин репродуктивного возраста из нашей «женской зоны». Согласятся они с радостью, сами понимаете, так как в секторе им будет предоставлена хоть какая-то свобода, а сейчас у них перспектива всю жизнь работать матками в одиночных камерах. Тут куда важнее другой фактор. Понимаете, если мы сейчас отдадим Андрею сектор в полное и безраздельное пользование, там возникнет отдельный кластер. А если мы еще и женщин туда подкинем, то этот кластер даст отдельный, генетически обособленный от остального бункера росток. И тогда мы получим возможность время от времени разбавлять кровь одной ветки кровью из другой. В противном случае у нас неизбежно возникнут проблемы с близкородственным скрещиванием.

– Пожалуй, – согласился Измайлов. – Тогда отберите им самых лучших женщин, молодых, крепких. Мы тут числом будем брать, а они там качеством.

– Все верно. Надо только выдержать этих женщин в «женской зоне» хотя бы недельку, парочку осеменить у них на глазах, чтобы они в полной мере понимали, что их тут ждет. А уже потом предложить перебраться в другие условия, где нет одиночных камер и обязательного запланированного зачатия. Тогда они там проще впишутся.

– Меньше будут права качать, что называется. – Полковник усмехнулся. – Ну, значит, так и поступим. Звягин, направь туда вооруженную группу, пусть уберут трупы и прикончат раненых, если остались. Тела сжечь в медицинском крематории, это Ирина тебе обеспечит. И все, больше никаких вмешательств. Пусть развиваются. Что у нас с подготовкой к вылазке?

– Понадобится еще дня три, – ответил Грохотов. – Лабораторию монтируем. Добровольцы нашлись, сейчас мы с Ирой тренируем их на реальном оборудовании. Успехи есть, уверен, что справимся. У меня только из головы не выходит это канализационный коллектор, что вы показывали. Времени прошло много, мутанты под землей вполне могли добраться сюда. Может, лучше все же их там замуровать, от греха подальше?

– Затратное дело… – скривился Звягин. – Техники придется много угробить. Как минимум один «УАЗик», на котором мешки с бетоном и воду везти, и БТР для буксировки бронемобиля.