Я видел много дождей, но этот поражал воображение — подлинная лавина воды, непрерывно падающая из низких лохматых туч. Немудрено, что между деревьями по краям дороги такая болотина. Хотя и дорога та еще — бронетранспортеры с трудом пробираются через размокшую глину, колеса прокручиваются, швыряя протекторами комья грязи. А сверху льет, льет, льет…
Иногда за шумом дождя и ревом моторов можно было различить душераздирающие крики в лесу — то ли звери какие-то рвали друг друга из-за добычи, то ли наша колонна пугала задремавших от непогоды птиц. Сизый дым за нами низко стелился у самой дороги, смешиваясь с водяной пылью.
Время текло сонно. Невозможно было понять, как долго мы прем по этой дороге, — освещение не менялось час от часа, будто над тучами не солнце двигалось по эклиптике, а завис цеппелин с закрепленными дуговыми прожекторами. Видимость же во время дождя никудышная, так что с трясущейся брони БТРа не разглядеть ничего дальше стометровой дистанции. Вот такой путь из никуда в никогда. Однако никто из наших этого не замечает — устали уже.
В колонне три бронетранспортера, набитые мотопехотой, мы же внутрь не поместились, приходится на броне кочумать. А в такую погоду что на броне, что в бассейне — никакой разницы. Камуфляж промок до нитки, броник отяжелел еще больше, снайперка промокла, прицел пришлось снять и уложить в футляр, а сигареты я уже давно выкинул из кармана. Точнее, то, во что они превратились, — промокшую картонную коробку с табачным месивом.
Мы замыкаем колонну. На броне нас трясется семеро вместе со мной — все, что в этот раз осталось от нашей группы. Командир — Игорь Зверев. Андрей — корректировщик. Витек — подрывник по прозвищу Цуцык. Иришка-Искорка, тоже снайпер, как и я. И двое крепких парней для штурмовой поддержки. Каждый раз за нами закрепляли новых штурмовиков, иногда не закрепляли вообще, так что я давно путаю их имена. К тому же лица у них… Ну, не то чтобы одинаковые, но есть в каждом общая черточка, настолько яркая, что нивелирует любые различия.
Вдруг сквозь шелест ливня и взревывание мотора слышу — свист наверху. Не свист даже, а клекот, как у огромной хищной птицы. И тут же быстрая тень по тучам.
— Рейдер! — пригибаясь, крикнул Андрей и застучал кулаком в люк.
Но это и без него было понятно. Просто у корректировщика подобные навыки в рефлексах — увидел цель, тут же назвал ее, а дальше пусть стрелки разбираются. БТР под нами остановился, проехав с полметра юзом в грязи. Передние тоже замерли у обочин.
В такие моменты сразу видно, у кого какая реакция. Игорь Зверев из нас самый опытный, так он свой «АК-74» изготовил для стрельбы раньше, чем мы с Искоркой плюхнулись в грязь у колес. И тут же по ушам рубануло очередью. Раскаленные гильзы закувыркались по броне, с шипением посыпались в лужу. Пришлось еще и от них уворачиваться, а то попадет за шиворот — вспомнишь такие ругательства, которые раньше и на язык бы не навернулись.
Рейдер тем временем темным пятном прошмыгнул в пелене туч, но пальнул всего пару раз — Зверев так плотно держал его под огнем, что у пилота вся сноровка ушла на увертки, некогда было прицелиться. Он описал дугу и ушел выше, так что я потерял его из виду. Пилот скорее всего неопытный. Другой бы плотнее нас прижал плазмоганами, а этот то ли струхнул, то ли ошибся в выборе тактики, но так или иначе дал Игорю возможность перезарядить рожок в автомате.
Сзади под днище втиснулись двое штурмовиков, а за ними Цуцык и Андрей.
— Легкий рейдер, — уточнил корректировщик. —Без силовых экранов. Если еще раз сунется, Игорь завалит его на раз.
— А вы чего зашхерились? — рявкнул я на штурмовиков. — Мне, что ли, снайперку собирать или Искорке? На кой вы нужны с автоматами, если командир один отдувается?
— Да че ты? — огрызнулся один. — Это же пукалки против рейдера! Одно дело из «калаша» долбить, а другое — из штурмовых пиндюр с глушаками. Они же, блин, под пистолетный патрон!
В этом он был прав, и мне пришлось заткнуться. Однако оставлять Игоря одного показалось мне непростительным. Ну что за народ? Все под броню, а один прикрывает. Снайперку изготавливать я, конечно, не собирался — на это уйдет с полминуты, не меньше, да и толку с нее против скоростной цели никакого. А вот где взять «калаш», я знал.
Свист пикирующего рейдера между тем приближался.
— Эй, салажье! — я выскочил из под брони и пару раз пнул ботинком в десантный люк, за которым пряталась мотопехота. — Автомат кто-нибудь даст?
Тут же тяжелая створка сдвинулась, и мне протянули сразу два «калаша», причем не «иглометы» 5.45, как у Зверева, а полноценные «АКМ» калибра 7.62. Из такого если дать прицельно, то с рейдера вмиг кожура слезет.
Один автомат я протянул Цуцыку, а с другим полез на мокрую броню, поддержать огнем Игоря. Честно говоря, я надеялся, что бравые штурмовики тоже выклянчат у шпаков по автомату, и мы в пять стволов покажем рейдеру, на что годится армейский спецназ Российской Федерации. Но те предпочли из-под брони не вылезать. Ну и хрен с ними.
Я прислушался, чтобы рассчитать, где покажется рейдер, но мне помогло солнце — сначала на тучах показалась тень, затем уплотнилась, а через секунду из этого пятна вывалился матово-черный равнобедренный треугольник с пиками плазмоганов на двух углах.
