Грань тьмы - [203]

Миссис Талбот выпустила из рук конец пленки. На этот раз она упала не на печь, но довольно близко, и пластик тут же начал морщиться от жара. Однако отец просто стоял и смотрел, даже не пытаясь его убрать.

«Как девочки? Соня растет, как лиана. Теперь она увлеклась бегом, приносит домой медали и грязные носки. И вы бы видели ее коленки! Они такие разбитые, что я чуть не потащила ее к врачу. Она говорит, что сбивает коленки о барьеры, а ее тренер сказал, что никаких поводов для беспокойства нет, но я все равно беспокоюсь. Мне кажется, что они просто не заживают. У вас не бывает такого с Линн и Мелиссой?

Знаю, знаю. Я опять слишком много беспокоюсь. С Соней все в порядке. С Риком тоже. Ничего ужасного до конца первой недели июля не случится, и мы снова увидимся.

Обнимаем. Клири.

P. S. Кто-нибудь когда-нибудь падал с пика Пайка?»

Все молчали. Я сложила письмо и сунула его обратно в конверт.

— Мне нужно было написать им тогда, — сказала мама. — Написать, чтобы приезжали сразу. Тогда они были бы здесь.

— И мы, возможно, полезли бы в тот день на пик Пайка и оттуда увидели, как все взлетает на воздух. Вместе с нами, — сказал Дэвид, поднимая голову. Он рассмеялся, но голос его сломался и захрипел. — Видимо, мы должны радоваться, что они не приехали.

— Радоваться? — переспросила мама, вытирая руки о джинсы. — Ты еще скажи, мы должны радоваться, что Карла в тот день поехала вместе с Мелиссой и малышом в Колорадо-Спрингс и у нас теперь меньше ртов. — Она терла руки о джинсы так сильно, что я думала, она протрет в них дырки. — Скажи еще, мы должны радоваться, что мародеры застрелили мистера Талбота.

— Нет, — сказал отец. — Но мы должны радоваться, что они не застрелили тогда всех остальных. Мы должны радоваться, что они взяли только консервы и не тронули семена. Мы должны радоваться, что пожары не зашли так далеко. Мы должны радоваться…

— Что еще получаем почту? — спросил Дэвид. — Этому мы тоже должны радоваться? — Он хлопнул дверью и вышел на улицу.

— Когда мы не получили от них никаких вестей, мне надо было позвонить или еще что-нибудь, — сказала мама.

Отец все еще смотрел на испорченный пластик. Я подала ему письмо.

— Ты его сохранишь или как? — спросила я.

— Я думаю, оно свое дело уже сделало, — сказал он, скомкал его и, бросив в печь, захлопнул дверцу. Он даже не обжегся. — Пойдем поможешь мне с теплицей, Линн.

На улице было темным-темно и уже по-настоящему холодно. Мои кроссовки тут же задубели. Взяв фонарь, отец стал натягивать пластик на деревянные рамы, а я с интервалом в два дюйма забивала скобы, через одну попадая себе по пальцам. Когда мы закончили первую раму, я попросила, чтобы он отпустил меня в дом переобуться в ботинки.

— Ты принесла семена томатов? — спросил он, словно даже не слышал меня.

— Или ты была слишком занята поисками письма?

— Я его не искала, — сказала я. — Случайно нашла. Я думала, ты будешь рад получить письмо и узнать, что случилось с Клири.

Отец натянул пластик на следующую раму, и так сильно, что на пленке появились маленькие складки.

— Мы и так знали, — сказал он, потом отдал мне фонарик и взял у меня пистолет со скобами. — Хочешь, чтобы я сказал? Хочешь, чтобы я сказал тебе, что именно с ними случилось? Хорошо. Надо полагать, они были недалеко от Чикаго и просто испарились, когда упали бомбы. Если так, то им повезло. Потому что около Чикаго нет гор, как у нас. Они могли сгореть во время пожаров, могли умереть от радиационных ожогов или лучевой болезни. Или их застрелил какой-нибудь мародер.

— Или они сами это сделали, — добавила я.

— Или они сами. — Он приставил пистолет к рейке и нажал курок. — У меня есть теория насчет того, что случилось позапрошлым летом, — сказал он, передвинул пистолет дальше и всадил в дерева еще одну скобу. — Я не думаю, что это начали русские или мы. Я думаю, это сделала какая-нибудь небольшая террористическая группа или, быть может, даже один ненормальный. Надо полагать, они не представляли себе, что случится, когда сбрасывали свою бомбу. Я думаю, они просто были бессильны, злы и напуганы всем тем, что происходило вокруг. И они ударили наотмашь. Бомбой. — Он прикрепил раму и выпрямился, чтобы начать с другой стороны. — Что ты думаешь об этой теории, Линн?

— Я же сказала тебе. Я нашла письмо, когда искала журнал для миссис Талбот.

Он повернулся, держа пистолет перед собой.

— Но по какой бы причине они это ни сделали, они обрушили на свои головы весь мир. Хотели они того или нет, им пришлось на себе испытать все последствия.

— Если они выжили, — сказала я. — И если их кто-нибудь не пристрелил.

— Я не могу больше позволить тебе ходить на почту, — сказал он. — Это слишком опасно.

— А как же журналы для миссис Талбот?

— Иди проверь огонь в печке.

Я пошла в дом. Дэвид уже вернулся и теперь снова стоял у камина, глядя в стену. Мама разложила перед камином столик и поставила рядом складные стулья. На кухне резала картошку миссис Талбот. Она плакала, словно это была не картошка, а лук.

Огонь в печи почти погас. Чтобы его разжечь, я сунула внутрь несколько смятых страниц из журнала, и они вспыхнули голубым и зеленым пламенем. На горящую бумагу я швырнула пару сосновых шишек и немного щепок. Одна из шишек откатилась в сторону и застряла в слое пепла. Я протянула руку, чтобы швырнуть ее обратно, и ударилась о дверцу.