Грань реальности - [18]

Тонкие бледные пальцы цепко ухватились за побитый ржавчиной штурвал ручного привода, и многотонная плита с надрывным скрежетом начала уползать вбок, подчиняясь усилиям слабых рук.

За первым люком спустя какое-то время пришел в движение второй.

Девушка прилагала усилия спокойно, размеренно, зная, что этого труда ей не избежать. Наконец, когда внешний люк открылся на треть своего хода, она оставила в покое ржавый штурвал, отряхнула саднящие ладошки и боком протиснулась в образовавшуюся щель.

Внешний мир, открывшийся ее взгляду, был мрачен и убог.

Неизвестно, где она чувствовала себя уютнее – внутри прохладного тоннеля, высеченного в толще скал, или под этим пепельно-серым, почти свинцовым небом, среди иззубренных руин, напоминавших о том, что когда-то здесь обитали люди.

Собственно, Дана и немногие ее сородичи являлись потомками тех, кто полвека назад жил и работал в этом городе. Сейчас от внешнего поселения остались лишь голые, постепенно разрушающиеся стены да еще ржавые остовы техники, вросшие в почву там, где их застала ненужность.

Дана спокойно осмотрелась. Ее разум не находил ничего шокирующего в окружающей реальности, потому что рассудок девушки развивался именно тут. То, что ее гипотетической ровеснице с какого-либо цивилизованного мира показалось бы диким убожеством, крайней степенью деградации и нищеты, для Даны было всего лишь нормой жизни, обыденностью.

Протискиваясь в узкую щель приоткрытого люка, она ничуть не задумывалась над теми жестокими извивами человеческой экспансии, что в конечном итоге привели к факту ее рождения в подземельях покинутой колонии.

Да, кому-то она показалась бы маленьким зверенышем, напялившим лохмотья, кто-то назвал бы ее грязной, кто-то отвратительной, но ни одно суждение, основанное на внешнем виде, не отражало истины.

Под лохмотьями часто и неровно билось человеческое сердце, под спутанными космами неухоженных волос, в глубине черепной коробки таились мысли, глаза, редко видевшие яркий солнечный свет, смотрели на мир с пытливым, здоровым интересом.

Она прекрасно знала, куда и зачем идет.

После того как ее мать умерла, путь Даны день за днем, независимо от погоды и самочувствия, вел на поверхность. Тут, среди руин заброшенного города она отыскивала не только вещи, способные хоть как-то облегчить быт одичавшего человеческого анклава, – она, еще не успев до конца растерять долю искренней наивности, совмещала приятное с полезным и, кроме полуфункционального хлама, оставшегося от бытовой электроники разрушенного города, искала среди руин еще и кусочек сказки, личного счастья для самой себя.

К этим поискам Дану побуждали легенды, которые она слышала от своих сородичей.

Если обобщить их, то мечта девушки могла быть выражена так: есть за пределами воображения мир, где все счастливы, где все дозволено, где нет узости серых стен, тяжелого для дыхания воздуха и нудного, моросящего с небес холодного дождя, который нес земле не прозрачные капли живительной влаги, а липкие плевки раскисшей вулканической пыли.

День за днем, месяц за месяцем она обследовала один квартал за другим, но редко находила среди вымокших, разграбленных развалин что-то подходящее, полезное для выживания.

Сегодня Дана намеревалась пройти дальше, к возвышающемуся над остальными постройками комплексу зданий, которые менее всего подверглись разрушительному воздействию времени.

На то у нее была особая причина, и сердце девушки невольно обмирало от мыслей о недавнем событии.

Зрение, более привычное к сумраку подземелий, обмануло ее. Высокая многоэтажная постройка, к которой она стремилась, оказалась расположенной не в сотне метров от руин обследованного накануне жилого квартала, а гораздо дальше. За иззубренными огрызками стен открылось более или менее ровное пространство, которое пересекала сеть потрескавшихся, кое-где затопленных дорог, а комплекс зданий, манивших ее взгляд, возвышался на плоскости каменного плато, – естественного природного укрепления с отвесными выветренными стенами.

Она остановилась, прячась за осыпающейся кирпичной стеной крайней городской постройки, и долго разглядывала уступчатую пирамиду, на поверхности которой горели притягивающие взгляд крохотные огоньки голубого и красного цветов.

Дана не понимала их предназначения, но глазу после серых подземелий и покрытых пепельной коростой руин их вид казался приятным. Маленькие солнышки, разбросанные по уступам зданий в неприхотливой симметрии, казались ей каким-то сверхъестественным добрым знаком, означающим, что она на верном пути.

Девушка совершенно не понимала, что это всего лишь габаритные огни многоэтажной постройки – сигналы для спускаемых модулей, которые совершали посадку неподалеку от комплекса на одно из наиболее сохранившихся старто-посадочных полей старого космодрома.

Мечта была так близко и в то же время так далеко…

Она смотрела на изъеденные эрозией отвесные стены, покрытые уступами и трещинами, и представляла, как трудно ей будет карабкаться по ним.

И все же желание заглянуть внутрь расцвеченных веселыми огоньками зданий пересилило страх, и она решилась.

Никто не препятствовал ей, когда девушка ступила на потрескавшееся от времени асфальтированное шоссе, которое вело к подножию каменного плато. Справа и слева от дороги легкий ветер гнал свинцовую рябь по поверхности квадратных озер, образовавшихся на месте бывших сельскохозяйственных угодий. Воздух, как обычно, был