Грамматика цивилизаций - [7]

Сложен ли вопрос сам по себе? В средней школе вы имеете дело сначала с ребенком, а затем с молодым человеком. Вполне естественно, что в определенный момент нужно менять методику преподавания — это верно как для истории, так и для других дисциплин. Проблема состоит в том, каким образом вы должны распределять вопросы для изучения по всему школьному курсу, стараясь добиться того, чтобы вопросы вытекали один из другого и не дублировали друг друга. В начальный период перед вами еще дети, в конце — взрослые молодые люди. Что подходит одним, то не подходит другим. Нужно преподавать им по-разному, а для этого необходимо иметь руководящую идею, уметь классифицировать и выделять самое необходимое, без чего нельзя добиться внимания слушателей.

Что касается обучения детей, то я всегда был сторонником простого, иллюстрированного рассказа, не исключающего ни телевизионных сериалов, ни кинофильмов. В общем и целом это традиционный подход к изучению истории, но в улучшенном варианте, адаптированном к средствам массовой информации, к которым дети привыкли. Я говорю со знанием дела, поскольку, как и все преподаватели моего поколения, долгое время преподавал в лицеях, причем всегда просил, чтобы наряду с преподаванием в старших классах и участием в экзаменационных комиссиях мне предоставлялась возможность работать с детьми от десяти до двенадцать лет. Ведь это прекрасная, зачастую зачарованная аудитория, перед которой можно излагать историю как сюжет кинофильма. Но и здесь главная проблема заключается в том, чтобы показать аудитории перспективу, реальность прошлого, направления и значения исторического развития, последовательность событий, что в первом приближении делает прошлое узнаваемой реальностью. Я считаю неприемлемым сам факт того, что среднестатистический ученик оказывается неспособным соотнести во времени Людовика XIV и Наполеона или Данте и Макиавелли… Прошлое — по мере его узнавания — должно все больше помогать избегать путаницы. Но для этого необходимо доступное повествование, которое как бы само по себе открывает перед слушателем мир театра, природы, общей исторической перспективы. Мы оказываемся в той или иной исторической обстановке — то в Венеции, то в Бордо, то в Лондоне…

Наряду с изучением меняющегося времени необходимо учить и терминологии — правильно пользоваться словами, обозначающими абстрактные и конкретные понятия… Нужно объяснять ключевые понятия: что такое общество, государство, экономическая формация, цивилизация… При этом учить нужно как можно проще. Требовать знания основных исторических дат, умения «распределять» во времени выдающихся личностей, пусть и отвратительных, но оставивших важный след в истории. Надо всех расставить по местам.

А теперь мы оказываемся по другую сторону возрастного разграничения аудитории: перед лицом молодых людей, которые сегодня более свободны, но вместе с тем и более несчастны, чем мы когда-то в их возрасте, ибо они не довольны существующим положением вещей, зачастую не осознавая при этом, что мир вокруг них меняется, меняются общество, быт, что и объясняет недовольство, гнев, и вообще поступки молодых. Вполне возможно, что они менее развиты, меньше читают, но вместе с тем у них более острый ум, они более любопытны, чем мы в их возрасте. Так как же учить их истории?

В предпоследний год школьного обучения в соответствии с нашими программами, представляющимися абсурдными, мы рассказываем им о развитии мира в период между 1914–1939 гг., а в последний год обучения — о событиях после 1939 г. Какой же это необъятный мир, сколько в нем произошло политических перемен, войн, общественно важных событий, конфликтов, дат… Я готов поспорить с любым историком, даже обладающим недюжинной памятью, что он скорее всего не выдержит фактологического опроса, столкнувшись с потрясающим обилием событий, зачастую ничтожных сами по себе и следующих одни за другими без всякого видимого смысла… Перед моими глазами последний из увидевших свет учебников о «Настоящем времени», о котором говорят, что он лучше других. Я его нахожу полезным, хорошо написанным, но он меня разочаровывает. Ничего стоящего в нем не сказано о капитализме, об экономических кризисах, о народонаселении, о цивилизациях за пределами Европы, о глубинных причинах локальных конфликтов, которые изучаются вроде бы сами по себе.

Откуда этот подход, который иначе чем абсурдным, не назовешь? Причина кроется в абсурдном решении Министерства национального образования. Что касается меня, то я бы, в соответствии с моими всегдашними предложениями, ввел изучение начал новейшей истории в программу последнего года учебы в лицее. Новейшая история должна стать соединением различных наук о человеке. Эти различные науки рассматривают и объясняют современный мир в целом, делая происходящие события понятными. Мне кажется также необходимым, чтобы в возрасте 18 лет, в преддверии начала любой профессиональной деятельности, молодые люди были бы уже знакомы с нынешними экономическими и общественными проблемами, с крупнейшими конфликтами, вызванными столкновениями разных культур, с множественностью цивилизаций. Иначе говоря, они должны понимать, что они читают, когда открывают газеты.