Графиня Солсбери. Эдуард III - [43]

Все эти задержки оставляли Филиппу де Валуа время подготовиться к войне; чтобы добиться успеха, на что и надеялся Эдуард, ее надо было вести быстро, сохраняя в тайне внезапность вторжения. Но французское государство не из тех королевств, что можно разграбить за одну ночь, что просыпается наутро под властью нового повелителя и новым знаменем. Как только ему бросили вызов князья Империи, Филипп, ожидавший объявления войны, уже собрал во Франции армию и начал переговоры в Шотландии, послав сильные гарнизоны в епископство Камбре: действия там Готье де Мони и графа Солсбери показали ему, какими могут быть первые удары англичан. В то же время он захватил графство Понтьё — им от лица матери владел король Эдуард — и направил послов ко многим князьям Империи, в частности к своему племяннику, графу Геннегаускому, унаследовавшему графство от отца своего Вильгельма (он, как мы уже знаем, умер от приступа подагры во время приема послов короля Эдуарда), а также к герцогу Лотарингскому, графу де Бару, епископу Меца и к монсеньеру Адольфу Ламарку, чтобы просить их не вступать в создаваемый против него союз. Четверо последних ответили, что они уже отказали королю Эдуарду в помощи, которой тот у них просил. Граф же Геннегауский в письме Филиппу и в беседе с послами признался, что он, будучи в зависимости и от Германской империи, и от королевства Франции, будет союзником Эдуарда до тех пор, пока король Англии будет вести войну на землях Империи как наместник императора, но если Эдуард вступит во Французское королевство, то он тотчас присоединится к Филиппу де Валуа и поможет ему защищать Францию, ибо готов сдержать клятвы, данные обоим сюзеренам. Наконец, Филипп известил Гуго Кьере, Никола Бегюше и Барбавера, командовавших его флотом, что вызов брошен и между Францией и Англией началась война, поэтому он разрешал им преследовать врагов и причинять им такой урон, какой только смогут. Дерзким морским разбойникам не нужно было повторять дважды сей приказ: они отплыли к побережью Англии и воскресным утром, когда все жители были в церкви, вошли в гавань Саутгемптона, высадились на берег, взяли штурмом город, разграбили его и, захватив с собой всех женщин, погрузили добычу на суда; потом они поднялись на борт и с первым приливом стремительно, словно хищные птицы, уносящие в когтях жертву, умчались назад.

В это время король Англии со всем своим войском выступил из Малина и пришел в Брюссель, резиденцию герцога Брабантского, с тем чтобы самому выяснить, в какой мере он может рассчитывать на обещания, которые тот ему дал. В Брюсселе король нашел приехавшего из Геннегау Робера Артуа, по-прежнему неутомимого в подготовке к войне. Здесь короля ждали хорошие новости: молодой граф, которого поощрял его дядя Жан де Бомон, беспрерывно вооружался и был готов в любую минуту отправиться в поход. Герцог Брабантский, кажется, тоже не изменил своих намерений и, поскольку Эдуард сказал ему, что хочет осадить Камбре, дал королю клятву соединиться с ним под стенами этого города, приведя дюжину сотен копейщиков и восемь тысяч солдат. Этого обещания вполне хватило Эдуарду: получив известие, что сеньоры Империи тоже выступили, он решительно двинулся в путь, провел первую ночь в городе Нивель, а на другой день, вечером, прибыл в Моне, где встретился с молодым графом Вильгельмом, своим шурином, и мессиром Жаном де Бомоном, своим маршалом, в графстве Геннегау (по велению короля ему было поручено вести армию на земли Франции).

На два дня Эдуард задержался в Монсе, где его со свитою, состоявшей из двух десятков знатнейших баронов Англии, пышно чествовали местные графы и рыцари. За это время все войска, располагавшиеся на этой земле, присоединились к Эдуарду, так что король Англии, оказавшись во главе мощной армии, подошел к Валансьену, разбив свой лагерь в окрестностях города. Раньше него в Валансьен вошли граф Геннегауский, мессир Жан де Бомон, сир д’Энгьен, сир де Фаньоэль, сир де Вершэн и немало других сеньоров, встретивших его у городских ворот. Герцог Геннегауский в окружении своего двора ждал короля на верхней площадке дворцовой лестницы.

Выехав на главную площадь, король Эдуард остановился перед дворцом; после этого епископ Линкольнский громким голосом воззвал:

— Гийом д’Оксон, епископ Камбрейский, как прокурор короля Англии, наместника Римского императора, я строго предупреждаю вас, что вы должны впустить нас в Камбре, иначе вы нарушите свой долг перед Империей и мы войдем в город силой.

И поскольку никто не ответил на это обращение — епископа Камбрейского здесь не было, — монсеньер Линкольн воскликнул:

— Граф Вильгельм Геннегауский, мы строго предупреждаем вас от имени Римского императора, что вы обязаны служить королю Англии, его наместнику, под стенами города Камбре, который он намерен осаждать, и всеми вашими солдатами, коих вы должны ему поставить.

— Свой долг я исполню с удовольствием, — ответил граф Геннегауский.

И быстро сбежав по парадной лестнице, он поддержал стремя короля; тот слез с коня и, ведомый графом, вошел в парадный зал, где был подан ужин.