Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820 - [34]
Вопреки всем этим вздорным сплетням и бессмысленным выпадам австрийские вельможи показали на торжествах по случаю обручения Марии Луизы весь свой блеск и великолепие. Наполеон, со своей стороны, не жалел миллионов на празднества, но все же не мог затмить блеска австрийской наследственной роскоши внешним лоском, который вообще составлял характерную черту новой династии.
Снова возвращаюсь к графу де Нарбонну, сыгравшему некоторую роль в моей жизни. Мой муж поручил ему проводить меня в Париж к моей тетке, графине Тышкевич, жившей там уже много лет и все не решавшейся покинуть французскую столицу. Наш отъезд из Вены несколько задержался вследствие бракосочетания эрцгерцогини.
Я отправилась к матери, чтобы проститься с ней и получить благословение. Она удивилась моему неожиданному отъезду, но, узнав, что я уезжаю с согласия мужа и его родителей, не имела ничего против. Быстро закончив приготовления к отъезду, я в назначенный день отправилась в путь, имея впереди себя его светлость господина чрезвычайного посланника, который пожелал сам заказывать для меня на станциях лошадей и готовить место для ночлега.
Мой дебют оказался блестящим. На следующей остановке граф попросил у меня разрешение занять место в моей карете, а свой экипаж послать вперед. Я охотно согласилась, так как ехала одна в огромном экипаже и места было более чем достаточно, а граф оказался незаменимым спутником. Будучи свидетелем великой исторической драмы – революции, он знал всех замечательных людей эпохи и, обладая удивительным даром рассказчика, всегда производил сильное впечатление на своих собеседников. Какой приятный сюрприз для долгого путешествия!
Быть может, в обыденной обстановке я заметила бы, что остроты его вымучены, а фразы полны какой-то приторной старомодной любезности, но во время путешествия это ускользнуло от моего внимания. Он никогда и ничем не был озабочен и всегда находился в прекрасном расположении духа. Необыкновенно учтивый, любезный и добрый, граф всецело находился под влиянием своего камердинера, который разорял его, потворствуя его расточительности.
Таким образом мы доехали до Мюнхена, останавливаясь лишь для завтраков и обедов, которые отлично готовил повар графа, а сервировал необыкновенно изящно его камердинер.
Мне чрезвычайно нравилось путешествовать в такой обстановке, и я совершенно не подозревала о намерениях, руководивших моим спутником, и той расплате за любезность, которую он собирался мне предъявить. Я всецело приписывала поведение графа влиянию изысканного века, к которому он принадлежал, и совершенно чистосердечно предполагала, что так поступил бы на его месте всякий француз старого времени.
За две станции до Мюнхена граф отправился вперед, чтобы позаботиться о помещении для меня, так как все отели были переполнены многочисленной свитой королевы Неаполитанской, а также свитой, состоявшей при молодой императрице.
Я приехала в Мюнхен в девять часов вечера. У заставы меня ожидала записка графа с указанием остановиться в «Отеле принцев», где я нашла не только элегантное помещение, но и готовую ванну, в которую с удовольствием погрузилась, как вдруг маленькая дверь, скрытая зеркалом, тихо отворилась и, к моему ужасу, в комнату кто-то проскользнул и встал на колени перед ванной. Я подняла страшный крик. К счастью, горничная, уходя, оставила колокольчик, в который я принялась неистово звонить. Прежде чем она меня услышала, я успела рассмотреть виновника своего внезапного ужаса: это был сам бедный граф де Нарбонн! Ошеломленный произведенным эффектом, он буквально застыл в своей коленопреклоненной позе; сначала мне даже показалось, что он помешался, и я смотрела на него и с ужасом, и с сожалением.
Он успел переодеться, и я еще никогда не видела его одетым так изящно. В довершение этого необычайного маскарада, превратившего шестидесятилетнего старца в модного щеголя, он еще и нарумянился!
Мой страх сменился неудержимым хохотом, когда старый селадон[32] начал изъяснять мне свои нежные чувства, но
тут на мои звонок наконец прибежала горничная, и бедный герой этого потешного приключения, не без труда поднявшись с колен, убрался совершенно сконфуженный.
Теперь, разумеется, нам было бы чрезвычайно неудобно продолжать совместное путешествие, поэтому я позвала своего курьера и объявила ему, что уезжаю завтра на рассвете. Я приказала ему щедро расплатиться и не сообщать никому о моем намерении. В отеле все еще спали глубоким сном, когда я в своей карете отправилась в Страсбург, где мне хотелось посетить собор и могилу Морица Саксонского.
Это путешествие, интересное само по себе, занимало меня еще и потому, что я в первый раз выехала из Польши и до сих пор все мои путешествия ограничивались лишь Веной, куда я ездила повидаться с матушкой.
Торжественный въезд в Париж
Графиня Тышкевич – Неудачи церемониала – Шутки парижан – Торжественный кортеж – Внешность Марии Луизы – Шутка Наполеона – Гвардия – Пажи – Впечатления толпы – Знакомство с госпожой де Суза
Моя тетка сняла для меня квартиру на площади Людовика XV, в прекрасном здании, которое называлось Гард-Мёбль. Там помещался и дом мебели, куда я сразу направилась.
