Графиня Монте-Кристо - [44]

Обе они были ослепительно прекрасны, но графиня была похожа на первых христианских императриц, а Аврелия напоминала своей красотой Фаустину или Мессалину.

Голоса их отличались таким же сходством и таким же различием.

Увидев вошедшую подругу, Нини Мусташ устремилась ей навстречу.

— Вот наконец и ты, Аврелия! А я уже боялась, что ты не приедешь.

— Как же я могла не навестить тебя, раз ты написала мне, что страдаешь? — тихо отозвалась Аврелия.

— Можешь говорить громче, — с горькой улыбкой произнесла Нини, — сейчас эти люди нас все равно не поймут и не услышат. Посмотри только на них!

И она презрительным жестом указала на окружающих.

Некоторые из гостей хрипло смеялись, некоторые пытались петь, но не могли, в то время как другие просто спали, положив головы на стол.

— Пойдем отсюда, — сказала Нини Аврелии, — вид этих людей внушает мне отвращение.

На диване в прихожей мирно спал лакей.

— Когда эти господа позвонят, вели подать их кареты, — разбудила она его, а затем прошла вместе с Аврелией в другую дверь, которую тотчас же заперла изнутри.

Комната, куда вошли обе женщины, представляла собой большую спальню, в которой на всем, как и на самой хозяйке этого дома, лежал отпечаток великолепия и печали, свойственный роскошной форме без души и без содержания.

В отчаянии Нини рухнула на диван, разразившись горькими рыданиями.

Оставшаяся стоять Аврелия молча наблюдала за ней.

— Так вот во что мы превращаем тех, кого любим! — вскричала наконец Нини, порывисто подымаясь с дивана. — Разве ты никогда этого не чувствовала? Разве тебе никогда не приходилось страдать самой от ран, нанесенных твоим поклонникам твоей же рукой? Разве ты никогда не ломала руки в отчаянии при мысли об их мучениях?

Аврелия медленно покачала головой.

— Никогда! — решительно произнесла она.

— Значит, ты очень сильная! — прошептала Нини, — хотела бы и я быть такой же.

Помолчав немного, она продолжала:

— В конце концов, ты права — око за око, зуб за зуб, позор за позор.

Аврелия ничего не ответила на эту тираду.

Медленно приблизившись к своей подруге, которая снова упала на диван, она положила свою холодную руку на обнаженное плечо Нини.

— Так что же ты хотела сказать мне? — деловито осведомилась она.

— Я? Ничего. Впрочем, я хотела сказать тебе, что невыносимо страдаю, — тихо ответила Нини, — ведь я не такая сильная и смелая, как ты. Когда кто-нибудь умоляет меня, я улыбаюсь, когда другой человек плачет, я смеюсь, но эта комедия приносит мне невыразимые муки и ты сама видишь, как дорого я плачу за все это!

— Если ты ничего больше мне не скажешь, то думаю, мне лучше уехать, — заметила Аврелия с нетерпеливым жестом.

— О нет, останься, прошу тебя!

Сказав это, Нини взяла Аврелию за руку, заставив ее сесть рядом с собой.

— Не оставляй меня, — продолжала она — ведь мне так необходимо твое мужество и утешение. У графа де Пьюзо есть жена. Говорят, она настоящая святая и к тому же в сто раз красивее нас. Его жена — мой враг и я к ней ревную, ибо люблю человека, которого разоряю. Я люблю его за его слабость, я люблю его за то горе, которое сама ему причиняю. Ради меня он принес в жертву свою жену и тем самым совершил непоправимую ошибку, ведь она гораздо лучше меня и еще могла бы его спасти. Кроме того, у него есть дочь, девушка шестнадцати лет, завтра он тоже пожертвует ей ради меня.

Аврелия молча пожала плечами.

— О, да, я понимаю тебя, — продолжала Нини, — что же из того? — хочешь ты сказать. Сначала я тоже так думала, ведь продали же меня, почему же теперь не могут продать и ее? И все же я захотела увидеть ее, я была так глупа, что попросила показать мне ее на Елисейских полях. Ах, Аврелия, это настоящий златовласый ангел с детской улыбкой!

Нини Мусташ закрыла рукой глаза, как бы ослепленная неземным видением, и какое-то время хранила молчание, но вскоре заговорила вновь.

— Бедное невинное дитя! Какой ужас, что судьба этого несчастного существа находится в руках такой женщины, как я! Нет, Господь не должен допустить этого!

— Но кто же заставляет тебя совершать это преступление? — спросила Аврелия, внимательно глядя на Нини.

— Ты спрашиваешь кто? — вскричала Нини. — Так значит, я должна рассказать тебе все? Кто? Кто же, как ни эти дьяволы, толкнувшие меня на путь беззакония и порока, кто же, как ни эти поставщики моргов, тюрем и больниц!

— И ты ничего не можешь сделать? Не можешь оказать им сопротивления?

— Я тут бессильна. Граф де Пьюзо разорен. Счастье его дочери должно быть принесено в жертву и я выбрана инструментом для осуществления этого преступления!

Сказав это, Нини Мусташ нервно вскочила с дивана и начала мерять комнату быстрыми шагами.

— Выслушай же меня! — снова заговорила она. — Ты все узнаешь, я расскажу тебе то, о чем раньше боялась даже вспоминать. Но прошу тебя заранее: ни слова, ни одного иронического замечания, ни одной из тех холодных насмешек, которые ты обычно так любишь!

Сказав это, она задула свечу, так что комната неожиданно погрузилась в полную темноту.

— Итак, я начинаю, — взволнованно произнесла Нини Мусташ. — Слушай меня не прерывая, иначе, если хочешь, можешь отправляться спать.