Граф-затворник - [6]

– Мать Персефоны, богиня Деметра, пришла в ярость и вырвала дочь из лап мрачного повелителя подземного мира, – возразила девушка, несмотря на сильное сердцебиение и странное чувство отрезанности от реального мира.

Естественно, ей следовало повернуться и уйти, но в ней взыграл дерзкий дух Сиборнов, поэтому она осталась на месте. Их взгляды встретились, у каждого где-то внутри вспыхнул и стал распространяться обжигающий жар. Персефона мысленно заставила себя не обращать внимания на желание кажущегося чужим тела и напомнила себе, что чужак здесь он. Таковым и должен остаться, если у нее сохранились хоть какие-то остатки здравого смысла.

– Лишь на полгода, – уточнил граф. – Вряд ли ее устраивало столь долго жить в земном мире в тоске по своему любимому и ждать зимы, когда она снова сможет к нему вернуться. Подозреваю: ей безумно хотелось вновь оказаться в его объятиях. А еще – чтобы земной мир также погрузился в покой, и смертные перестали донимать ее постоянными мольбами.

– Это всего лишь миф, складная история, призванная развлечь простых людей и без каких-то философских глубин объяснить смену времен года, – ответила девушка вдруг осипшим голосом и тут же мысленно отругала себя за глупость: «Зачем так себя нервировать?»

– Персефона – богиня плодородия, мисс Сиборн. Ее культ глубоко вплетен в историю Древней Греции и возлагает на нее ответственность не только за длинные дни и смену теплых одеяний на более легкие.

– Я отлично понимаю, что в средиземноморской Греции разница между зимой и летом очень мала, лорд Калверкоум, – как можно равнодушнее ответила Персефона.

Мужчина приблизился, и ей показалось почти преступлением не прикоснуться к его изуродованному лицу и не исследовать гладкую кожу неповрежденной стороны. Его лицо словно разделялось надвое: одна сторона – прекрасный образчик мужской красоты с гладкой бронзовой кожей, а другая – с ужасными шрамами, свидетельствующая о кошмаре встречи, должно быть, с самим дьяволом. Ей стало интересно: как такой юный красавец Аполлон – лейтенант Фортин – превратился в столь злого отшельника лорда Калверкоума, и осталось ли под этой оболочкой хоть что-то от того прекрасного юноши. Правда, выяснение данного вопроса представляло огромную опасность для душевного равновесия, а ей и без того хватало волнений.

– Скажите это живущим в горах людям, мисс Сиборн. Тем, кому приходится бороться со снегом, чтобы выйти из дома, чтобы согреть себя и свой скот. Скажите это путешественникам, а также тем, кто в погоне за теплом приехал жить к морю. Зима есть повсюду, даже в людских душах.

– Откуда вы знаете? – тихо выдавила Персефона и вдруг ощутила под всей этой броней цинизма настоящего Александра Фортина. И осознала: ей хочется получше с ним познакомиться.

– Я видел, – ответил он и словно отстранился, должно быть, вспомнил о тех суровых местах, где люди уродовали лица врагов, чтобы узнать их тайны, или же получали извращенное удовольствие от чужих мук и навсегда запечатлевали на них свою ненависть.

Ей до безумия захотелось разгладить его уже зажившие шрамы и уверить, что он уже не во власти беспощадных злодеев. Но граф, видно, понял, где он и с кем говорит, – и отшатнулся так, словно смог прочесть ее мысли, и они его опалили.

– Вы умеете выманивать чужие тайны ради своей пользы, мисс Сиборн, – обвиняюще произнес он, как будто это она нарушила его покой после трудного дня, а не наоборот.

– Умею и сделала бы это, если бы они меня интересовали, – ответила она почти ледяным тоном.

– Туше, – ответил он с жалкой улыбкой.

Такая улыбка почти обезоружила Персефону.

– Уходите! – бесстрастно приказала она.

– Если бы я мог, мисс Сиборн, – с сожалением проговорил он, – но… «что-то злое к нам идет», помните тех ведьм в «Макбете»? Полагаю, вы знаете, о чем речь, учитывая ваше всестороннее образование. Я не могу допустить, чтобы оно причинило вам вред, пока Джек занят другими делами.

– А почему нет? – по-детски воспротивилась Персефона. Ее, безусловно, сильно встревожило его предчувствие появления темных туч над сияющим счастьем Джека и Джессики. Но она не желала признавать факта: у них с графом так много общего. Куда больше, чем они сами хотели.

– В Индии я не раз видел, до чего может дойти страшный враг, на что он способен. Полагаете, вы неуязвимы для зла человеческого только потому, что вы красивы, богаты и родовиты? Ваша наивная вера проживет не больше пары секунд, если вы окажетесь на поле битвы – разве что вы действительно недостижимы для простых смертных, как эта каменная богиня с вашим именем, – ответил граф сдержанно и спокойно.

– Нет, я не настолько высокомерна, как вам кажется. Вероятно, ваше мнение обо мне сложилось из второсортных умозаключений и светских сплетен. Но мой брат сейчас где-то на просторах этого жестокого мира, и, несмотря на всю мою эгоистичную натуру, я очень боюсь за него, лорд Калверкоум. И если единственный способ узнать о его судьбе – это встреча с теми, кто ему угрожает, я это сделаю. И обойдусь при этом без вашей помощи.

– В таком случае вы просто глупая гусыня, – резко произнес он.

Тут Персефона не удержалась и пожала плечами, дабы продемонстрировать свое безразличие к его мнению.