Граф из Техаса - [95]

— Но ничего, ей уже не слишком долго осталось думать, вспоминать или мечтать, — решил он.

Прескотт перевел взгляд с окна на втором этаже на экономку на террасе.

— Девочки уже готовы ехать, миссис Свит?

— Да, мил… — она замолчала на полуслове, вытянувшись во весь свой рост, который составлял лишь пять футов два дюйма, вспомнив слишком поздно что ей уже больше не следует обращаться к нему как к титулованной особе. — Да, мистер Прескотт, они почти готовы. Урсула и Ровена сейчас в детской, помогают им одеваться.

Прескотт начал подниматься по широким ступенькам центральной лестницы.

— Тогда, я думаю, мы сразу тронемся в путь, как только они будут готовы.

— Да, пожалуй, это верное решение.

Он подошел туда, где стояла экономка и посмотрел ей в глаза.

— Вы хотите, чтобы я что-нибудь передал Тому, как только доберусь до ранчо?

— Тому?

— Да, вашему внуку. Я на днях получил письмо от моего брата. Он пишет, что Том быстро обосновался в Техасе.

— Хм!

— Ему нравится жизнь на ранчо. Нравится работа. Нравятся люди. И более того, он тоже нравится там всем.

Прескотт подумал, что будет благоразумнее с его стороны не упоминать другие новости, которыми Пайн поделился с ним в письме. Он не стал говорить, что как только Том прибыл на ранчо, работники взяли его с собой в карриганский салун в Вако, где он встретил карриганских девушек. И что они не только сделали из него мужчину в полном смысле этого слова, но и дали ему почувствовать, что такое настоящая ковбойская жизнь.

Если бабушка Тома была хоть чем-то похожа на его тетушку Эмми, ей очень не понравилось бы, узнай она, что ее внук испробовал и до конца насладился одним из самых восхитительных плотских грехов. Собственно говоря, они понравились ему настолько, что Пайну теперь было трудно удержать парня на ранчо.

— Лишь бы он был счастлив, — сказала миссис Свит.

— О, он наверняка счастлив.

— Ну… тогда хорошо.

— Так вы ничего не хотите передать ему?

— Мне нечего ему сказать, мил… мистер Прескотт. Совсем нечего. Он выбрал свою дорогу.

— Да, мэм, похоже, что это так.

— Тогда все кончено, — она повернулась, чтобы идти назад в замок, но, сделав несколько шагов, остановилась и обернулась к Пре-скотту. Суровое выражение ее лица теперь сменилось грустью. — Но, если это вас не затруднит…

— Это меня совершенно не затруднит, миссис Свит.

— Тогда вы скажите ему писать свой бабушке почаще. Одно письмо за два месяца — это слишком мало. Нам хотелось бы получать от него весточки почаще.

— Я обязательно передам ему это, мэм. Вы можете на меня положиться.

— Спасибо вам, мистер Прескотт, — по привычке она присела в реверансе. — Я пойду потороплю детей.

— Да мы особенно и не спешим. У меня еще осталось одно дело, которое я должен сделать перед отъездом.

Люсинда сделала над собой усилие и поднялась на кровати, вытерев руками свои влажные от слез щеки. Она не должна позволять, и она себе не позволит, чтобы отъезд Прескотта так воздействовал на нее. У нее все еще была впереди жизнь, пусть не такая яркая и захватывающая, какой она была с…

— Нет! Я не должна думать об этом, — сказала она себе. — Не должна думать и о Прескотте. Больше не надо.

Он был частью ее прошлого. Или, по крайней мере, очень скоро станет ею. И как только он уедет, она займется своей собственной жизнью. Да, она все начнет сначала, с самого начала. Но не здесь, в Рейвенс Лэйере. И не в Сент Кеверне!

Может быть, если в сердце кузена Эдварда найдется хоть капля сострадания к ней, он одолжит ей небольшую сумму денег. Ровно столько, чтобы ей хватило на то, чтобы добраться до Пензаса, или Бата, или, может быть, даже Лондона. Хотя что она будет делать, когда доберется туда… Нет, и об этом она сейчас не будет загадывать. Она была здоровой, сильной, работящей. Без всякого сомнения, ей не составит большого труда найти себе работу. Она очень любила детей, но сильно сомневалась, что семья высокого происхождения наймет ее в качестве няни или гувернантки. Чтобы получить подобного рода работу, ей были нужны рекомендации.

Магазин! Да, это будет просто замечательно, устроиться на работу в магазине. Она могла шить и вязать, и она совсем не боялась замарать свои руки. Более того, ее с самого рождения учили говорить с классическим, а не с корнуолльским акцентом. Может быть, она сможет работать продавщицей, вместо того, чтобы быть просто помощницей портного.

Сидя на краю кровати спиной к двери, Люсинда не услышала ни того, как дверь тихо отворилась, ни чьих-то осторожных шагов по толстому мягкому ковру. Она услышала, однако, как что-то зашуршало позади нее, но когда она обернулась, было уже слишком поздно.

Неожиданно кто-то накинул ей на голову большой плотный мешок и вслед за этим обвязал толстой веревкой вокруг талии, плотно прижав ее руки к бокам. От сильного испуга из горла Люсинды вырвался громкий крик. Но голос тут же оборвался, потому что она почувствовала, как ее подняли с кровати и грубо перекинули через чье-то широкое плечо.

— Вы не можете этого со мной делать! — закричала она.

— Могу.

Мгновенно узнав этот голос, она прекратила сопротивление.

— Прескотт?

— Нет, дорогая, я похититель.