Град Ярославль - [73]

В Нижний потянулись обозы со съестными припасами, которые выслали крестьяне торгового села Павлово, жители мордовских деревень, занимавшихся бортничеством и прочий уездный люд. Богатые монастыри обязаны были внести деньги для ополчения наряду с дворцовыми крестьянами.

Взявшись за собирание ратных сил, посадские люди долго ломали голову над тем, кому доверить ополчение. Кузьма Минин и другие выборные земские люди четко разумели, что успех затеянного им дела будет зависеть от избрания вождя, который пользовался бы своими боевыми успехами по всей Руси.

Посадские люди тщательно искали «честного мужа, кому заобычно ратное дело», «кто был бы в таком деле искусен» и, более того, «который бы во измене не явился».

Нелегкий был этот поиск, ибо нижегородцы ведали, что в Смутное время немногие из дворян сберегли свое имя незапятнанным. Кривыми путями шли многие, прямыми — считанные единицы. Нижегородцам трудно было сделать выбор и не промахнуться, и тогда они надумали искать вождя среди окрестных служилых людей, лично им известных.

Кузьма Минин первым назвал имя Дмитрия Пожарского и нижегородцы его поддержали. Князь Дмитрий находился на излечении в селе Мугреево, до которого из Нижнего было «рукой подать».

Глава 11 МУЖЕСТВО КНЯЗЯ ПОЖАРСКОГО

Война с тушинцами прославила Дмитрия Пожарского. Войска Лжедмитрия Второго взяли Москву в кольцо. Незанятой оставалась лишь одна коломенская дорога, по которой шли обозы с хлебом из Рязани и отряды ратных людей.

Осенью 1608 года войска «царика» дважды метили захватить Коломну, дабы перерезать путь на Рязань.

Коломенский воевода Иван Пушкин запросил подмоги у Василия Шуйского и тот снарядил небольшой отряд ратных людей в челе с Дмитрием Пожарским, но Пушкин встретил тридцатилетнего воеводу с неприязнью. Он отказался ходить под рукой князя из «захудалого рода», прежде не служившего в чине воеводы. Довелось Пожарскому полагаться только на собственные силы. Он не стал отсиживаться за стенами крепости и пошел встречу «литовским людям».

Под селом Высоцким, на утренней заре, несмотря на то, что врагов было втрое больше, он внезапно напал на тушинцев и разбил их наголову, захватив много пленных и обоз с казной и продовольствием. Среди повальных поражений и неудач победа Пожарского под Коломной «блеснула подобно огоньку в ночной тьме».

Воеводу отозвали в Москву, а коломенскую дорогу удалось перекрыть пану Млоцкому и казачьему «воровскому атаману» Салькову. Они подстерегли хлебный обоз из Рязани (который, по поручению Шуйского, остерегал боярин Мосальский), и его разгромили. Громадный обоз так и не достиг Москвы. Тогда царь снарядил против воров думного дворянина Сукина, но и тот потерпел неудачу.

Шуйский вспомнил о князе Пожарском, но атаман Сальков уже перебрался на владимирскую дорогу. Пожарский настиг его и вступил в бой, который длился несколько часов и увенчался бесповоротной победой князя Дмитрия.

Василий Шуйский, удовольствованный победой Пожарского, назначил его воеводой в Зарайск, который находился к югу от Коломны, на самом рубеже между рязанской и московскими землями.

Отметил царь Василий князя Пожарского и земельным поместьем в Суздальском уезде, — селом Нижний Ландех с двадцатью деревнями, семью починками и двенадцатью пустошами, раскинувшимися вдоль речушки Ландех.

В жалованной грамоте было сказано:

«Князь Дмитрий Михайлович, будучи на Москве в осаде, против врагов стоял крепко и мужественно, и к царю Василию и Московскому государству многою службу и дородство показал, голод и во всем оскудение и всякую осадную нужду терпел многое время, а на воровскую прелесть и смуту ни на которую не покусился, стоял в твердости разума своего крепко и непоколебимо безо всякия шатости».

Минуло несколько месяцев, а Смута на Руси все набирала и набирала силы. Низвергли с трона царя Василия Шуйского, нарастал разброд в Тушинском лагере, выросло влияние короля Сигизмунда и его сына Владислава. Лжедмитрий становился неугодным, и тот, боясь заговора, бежал на рассвете в Калугу. Но дни его были сочтены.

Зимним утром 11 декабря 1610 года царик по привычке поехал на санях на прогулку за город. Его сопровождали два десятка татар под началом Петра Урусова, двое слуг и шут Петр Кошелев. Когда отъехали от Калуги две версты, Петр Урусов подъехал впритык к саням и разрядил в царька свое ружье, а затем для пущей верности отсек убитому голову.

Шут умчал в Калугу и взбаламутил народ. По всему городу зазвонили сполошные колокола. Посадский люд всем миром кинулся в поле и за речкой Яченкой, на пригорке у дорожного креста, обнаружил нагое тело, «голова отсечена прочь». Труп перевезли в Кремль. Казаки принялись избивать татарских мурз, мстя за смерть «государя».

Тем временем Марина Мнишек, с трепетом ожидавшая родов, успешно опросталась от бремени. Но «воренок» появился на свет в час недобрый. Марина жила с цариком невенчанной, а посему о ее сыне толковали как о «зазорном младенце», саму же «царицку» честили на всех перекрестках, ибо она «воровала со многими». Ссылка в Ярославле казалась теперь Марине совсем не худшей порой в ее бурной жизни.