Град Пустыня - [60]

Следующий вопрос касался иноверца, которого задержали во время Литургии Верных [ср. с рус: «Некто из иноверных взят был в стране верных…»]:[936] многие считали, что его следует умертвить или даже сжечь. Разумеется, святой считает это не христианским делом и советует для начала выпороть нарушителя — ибо это дело человеческое — после чего передать его какомулибо Богобоязненному человеку, чтобы тот научил его пути Божию и просветил его.

Другой ответ, вопрос к которому в печатном издании отсутствует, носит характер разъяснения; сам же вопрос имеет отношение к испытывающему некие проблемы правителю и начинается такими словами: «Поскольку благодаря ревности нашего христолюбивого императора правитель наш недавно стал христианином…»[937]

Вопросы мирян очень разнообразны, и мы можем лишь назвать некоторые их темы: работа в воскресный день,[938] беседы в церкви,[939] рабы,[940] долги,[941] саранча,[942] можно ли выжать на своем точиле вино, принадлежащее иудеям?[943] Что мне делать, если мой отец по плоти станет говорить со мною о телесных вещах, что не приносит мне душевной пользы?[944] Можно ли позвать коголибо заговорить моего больного коня?[945] (Разумеется, заговаривание запрещено Богом; попроси совета у врача или окропи своего скота святою водою). Я имею знатных, живущих поблизости, и незнатных, живущих поодаль, сродников, которые иногда навещают меня. Говорить ли мне правду о моем родстве с ними или же скрывать ее, дабы не оскорблять подобным безчестием здешнюю мою родню?[946] Если мне скажут, что я должен анафематствовать Нестория и ему подобных еретиков, должен ли я это делать?[947] (Он и так находится под анафемой; ты же должен не проклинать, но оплакивать свои грехи. Если же собеседник твой и после твоих слов будет настаивать на своем, прокляни того еретика, чтобы не повредить его совести). Если я не знаю, еретик ли тот, кого меня просят предать проклятию, то что мне следует делать?[948] (Скажи: «Я не знаю, как мудрствует тот, о ком ты говоришь; другой же веры, кроме переданной от 318 (отцов) я не знаю, кто же мудрствует иначе, нежели она научает, тот сам себя предал анафеме»).

Когда в 5423 годах в Римской империи стала свирепствовать чума, настоятель и отцы киновии стали просить Великого Старца подобно Аарону стать между живыми и мертвыми. В ответ[949] Великий Старец написал о том, что на свете существует всего три мужа, превзошедших меру человечества, по молитвам которых «Господь растворяет наказание милостью»: Иоанн в Риме, Илия в Коринфе и еще некто в епархии Иерусалимской.

* * *

Среди мирян, постоянно обращавшихся к Старцу, был и некто Елиан, ответы которому также вошли в собрание. Он желал принять монашество, однако прежде хотел както распорядиться имуществом и пристроить престарелую мать и рабов. Можно ли отправить ее жить к племянникам, передав им в качестве платы за заботу о ней собственность?[950] Пока Елиан раздумывал, авва Серид умер, завещав передать настоятельство в обители самому старшему: в случае смерти старейшего настоятелем должен был стать следующий по старшинству и так далее. В самом конце списка он поместил имя христолюбивого Елиана, ежели только он станет иноком. Один за другим братия по смирению отрекались от настоятельства, пока очередь не дошла до Елиана. Он же, не ведая о сем, будучи отягощенным унынием, написал об этом авве Иоанну, который в ответе своем увещевал его к полному послушанию.[951] Елиан тотчас освободился от беспокоивших его помыслов, совершенно не разумея сущности полученного ответа. Тогда Старец прямо написал ему о том, что он должен стать игуменом киновии. Елиан отвечал на это: «Авва, [живущий в тебе Дух Божий знает меня лучше, чем знаю себя я сам]… Я исполняюсь страха и трепещу, помышляя об опасности сего дела. Если ты уверен, что я могу получить в сем милость, пользуясь вашим во Христе покровительством, я не противоречу, ибо вы имеете власть надо мною, и я в руках Божиих и ваших». Получив еще одно уверение и повеление от Старца, он отвечает: «Се раб ваш, буди ми по глаголу твоему».

По повелению отцев Елиан сподобился иноческого образа. Затем от лица всех иноков киновии было подано прошение епископу, который и рукоположил Елиана во пресвитера и поставил его игуменом обители, после чего ему было впервые дозволено придти к самому авве Иоанну. Старец, не имевший священного сана, принял его так же, как некогда принимал покойного игумена и обратился к нему со словами: «Помолись, Авва!» Елиан же пришел в совершенное замешательство, не дерзая молиться за Старца. Когда же Старец повторил свою просьбу, Елиан, не смея противоречить ему, помолился и, получив повеление, сел. Старец сказал ему: «Брат, задолго прежде сего времени Святый Старец предвозвестил о тебе, что ты будешь иноком и игуменом общежития…. Внимай же себе, и да утвердится сердце твое в Господе, укрепляющем тебя. Аминь».[952]

Иоанн предсказывал, что скончает жизнь свою в седминах аввы Серида.[953] Когда авва Варсануфий уже более не давал ответов, братия стали просить Иоанна не оставлять их сиротами. Однако он отвечал им: «Если бы авва Серид прожил более, то и я прожил бы еще пять лет, но как Бог скрыл его от меня и взял его, то и я не проживу более». Авва Елиан со многими молениями и слезами упрашивал авву Варсануфия даровать [продлить дни] Старца Иоанна. Прознав об этом, на другой день авва Иоанн, когда иноки вновь пришли умолять его, встретил Елиана такими еловами: «Зачем безпокоишь о мне Старца? Не трудись, я не проживу более». Авва же Елиан смог умолить его остаться еще на две недели, так чтобы успеть спросить его обо всем, касающемся обители и управления ею. Сжалившись и будучи подвигнут от живущего в нем Святаго Духа, Старец ответил: «Хорошо, я останусь с тобою еще на две недели». В течение сего времени, авва Елиан спрашивал его обо всем.