...Охранявшие поруб гридни недоумевали, что за пленник объявился у князя, изредка заглядывали к нему. Родомир ни разу не пошевелился, лицо его застыло, глаза окаменели. Как бы насмерть не замерз, беспокоились ратники. Наведался князь Глеб, узнал, что пленник ведет себя смирно, и ушел праздновать ниспосланную свыше победу. На Китеж тихо опускались синие сумерки, и в этих сумерках на поруб пал из поднебесья огромный белый орел, с тревожным клекотом расхаживал по крыше, шумел крыльями, клювом пытался разбить толстые дубовые доски, скреб их когтями. Ближе к ночи он сложил крылья и замер на порубе живым изваянием. Он склонил голову - казалось, птица к чему-то прислушивается. - Видать, ловчий, орел-то, - толковали меж собой сторожа, - к хозяину прилетел, а хозяина наш князюшка звон куда сунул. А орел неожиданно развернул мощные крылья и, встрепенувшись, свечой взмыл в небо - вверх, по прямой! Изумленные гридни проводили его взглядами: - Слышь, Иван, разве птицы могут так? И ведь крыльями хоть бы шевельнул! Не то наваждение бесовское? Князю не спалось р эту ночь. Он долго бродил по терему, потом накинул на плечи шубу и вышел на двор. Смешанный с пеплом снег еще хранил следы копыт небесных коней. В черном небе мерцали холодные звезды, лила янтарный свет выпуклая луна. Князь неспешно размышлял, что же делать с Родомиром. Потерял волхв свою силу или нет? Судя по всему, потерял... Но он выполнил обещанное, а сам князь нарушил данное слово. "Но с церковью ссориться нельзя, - хмуро думал Глеб, - нельзя...". Доносившийся издали еле слышный глуховатый гул, перебиваемый грохотом, отвлек его, и он остановился, прислушиваясь. Что это? Во двор влетел на рыжем жеребце молодой дружинник из ночной сторожи: - Княже, Светлояр вскрылся! - Что?! Коня мне! - Глеб поверил сразу, сам не зная, почему, но, спеша на городскую стену, еще надеялся на какую-то невероятную ошибку. Бросил бледному ратнику, встретившему его, поводья, и поднялся на башню. Озеро, залитое мертвенным лунным светом, оживало звездчатыми изломами. По льду змеились извилистые трещины; гремели, наползая друг на друга, льдины; темнели ролыньи - все в середине, ни одной у берегов. Словно невидимые руки разрывали лед, кусками швыряли его на берег, открывая черную воду. Уже горы льда громоздились вокруг, уже побежали по озеру неведомо откуда взявшиеся волны, когда князь увидел кружившего над озером белого орла и, все поняв, кинулся обратно - в детинец, к порубу, к волхву Родомиру! Забыв про коня, потеряв шубу, задыхаясь, он бежал по спящей улице, и его красный плащ стелился за ним на ветру. - Пленника! Быстро! Развязать! Ошеломленные гридни торопливо исполнили приказ. Родомир лежал, как неживой, и его усадили на снег, прислонив спиной к бревенчатой стене поруба. Он медленно открыл глаза, невидящим взором окинул князя и отвернулся. - Родомир, - хрипло заговорил князь, - не я виною! Я выполню обещание... - Поздно... - отчетливо прошептал волхв. Голос его звучал, как шорох змеи в сухой траве, - поздно. Перун проклял тебя и твой город... Китеж... Ничего нельзя сделать... Старые боги уходят... Жаль горожан, они... - и тишина, только нарастающий шум ветра. - Помер, - буркнул ратник, переворачивая безжизненное тело. Лунный свет сменился непроглядной тьмой. Глеб посмотрел вверх и оцепенел. Луны и звезд не было! Он не сразу догадался, что над городом нависла огромная волна, навсегда скрывшая небо.
Наутро только ровная гладь озера Светлояр расстилалась над тем местом, где стоял град Китеж. К полудню озеро сковало льдом, к вечеру - замело снегом. ...Иногда доносится со дна озера колокольный звон, и тогда поднимается ветер, гонит к берегам волны, сгущаются темные тучи, и летят из них в Светлояр яростные ало-золотые молнии...
