Грабли сансары - [23]

Через полчаса она пожалела, что так и не поставила на телефон ни одну игрушку.

Еще через полчаса сообразила, что по телефону можно и позвонить. Первой в адресной книге значилась Анжела, одна из «Три А». Ася на мгновение задумалась, а потом набрала номер.

* * *

– Так вот, – рассказывала Ася, – настоящий секс – это гораздо больше, чем просто движения, это такое удивительное ощущение наполненности, такое прям ощущение, что ты вот как бы не одна больше. Что вот типа ты была половина все это время, а теперь ты стала целая. И если нет любви, если нет вот такой вот связи этой, как ее… эмоциональной, то такого ощущения, конечно, не будет.

Ася отхлебнула остывший чай.

– Вот у нас с Гришей так было, – вздохнула она, – но потом как-то ушло… Рассыпалось. Жаль, конечно.

«Три А» слушали, раскрыв рот.

– Но, знаете, я не жалею, – продолжала Ася, – потому что ребенок был зачат в любви. И у меня теперь на всю жизнь останутся воспоминания…

– Да ладно! – сказала Настя. – Влюбишься ты еще сто раз.

– Нет, – печально ответила Ася, – это был такой накал чувств… Вряд ли еще раз. Две судьбы если уж сливаются в единое целое, то не могут потом найти другую часть, потому что место уже занято.

Ася чувствовала, что в посте, который она вчера читала, формулировка была поизящнее, но она устала.

– Девочки, а вам не пора домой? – спросила Настина мама, войдя на кухню. – Уже десять вечера…

Анжела закивала и засобиралась, Алина сказала, что ее отпустили до половины одиннадцатого, и только Ася грустно уставилась в стенку. Дома ее не ждали. Что делать в квартире без вайфая, Ася не представляла.

– А можно я у вас переночую? – спросила она.

Настина мама растерялась.

– У тебя что-то случилось? – спросила она.

– Мама меня заставляет делать аборт! – выпалила Ася. – А я не могу больше говорить на эту тему!

Настина мама застыла. А Настя, Анжела и Алина начали наперебой рассказывать про нелегкую судьбу бедной брошенной девушки, которую тиранят все, включая родителей.

– А бабушка ее даже в школу приходила, прикинь? – дергая маму за рукав, сказала Настя. – Говорят, она еще и жалобу в управление образования написала! Теперь у нашей классной будут неприятности.

– Но я должна поговорить с твоими родителями, – сказала Настина мама, – я не могу…

– Позвоните папе, я дам телефон, – перебила ее Ася, – он вроде вменяемый.

И через полчаса Ася уже валялась на широкой кровати в Настиной майке и смотрела любимый сериал. Она была уверена, что мама сдастся первой.

* * *

Но мама не сдалась. Мама заявилась в полночь, как положено всякому кошмару.

Она отчитала Настину маму, высказала все, что думает о своем бесхарактерном муже, и только Асе ничего не сказала – утащила ее молча, Ася едва успела одеться.

Дома Асю ждал сюрприз – новенький замок на дверях ее комнаты. Закрывался замок только снаружи.

Ася поняла, что ее сейчас посадят под арест в буквальном смысле слова. Она принялась орать. И мама принялась орать.

Ася заявила, что они не имеют права, она свободный человек и будет жаловаться в органы опеки.

Мама одновременно вопила, что Ася малолетняя идиотка, никаких прав у нее нет и фигу ей, а не свободу.

Ася перешла на высокие ноты и принялась обзывать маму всеми обидными словами, которые знала: тиранкой, сволочью, гадиной… Некоторые слова – например, «свиноуродка» – Ася придумывала на ходу.

Мать не отставала и последовательно назвала дочку сморкачкой, писюхой и шавкой подзаборной.

Остановил их грохот. «Неужели люстра упала?!» – подумала Ася.

Папа стоял над грудой черепков, которые секунду назад были большим сувенирным блюдом.

– Хватит, – сказал он в наступившей тишине. – Ты всю жизнь ненавидела мою маму, а ведешь себя сейчас ровно как она…

– Ты что наделал?! – очнулась Лариса. – Я это блюдо из Геленджика привезла! Это память!

– Это китч и пошлость, – очень спокойно ответил отец.

Ася не могла поверить своим глазам. Она не помнила, чтобы папа когда-нибудь был таким: спокойным и без кислой мины. Мама тоже растерялась.

– Успокоились обе, – еще тише произнес папа. – Замок я завтра демонтирую…

– Еще чего! – воскликнула мама.

И одновременно с ней Ася:

– А иначе я в окно выброшусь!

– Демонтирую. – Папа говорил все тише и тише, и это производило гипнотическое действие. – И ты, Лара, без меня больше таких… действий не предпринимай.

– Тоже мне, – мама не собиралась сдаваться, – глава семейства! Я эту мерзавку…

– Да хватит уже! – рявкнул отец так, что Ася с мамой вздрогнули. – Одну дочь уже потеряли, теперь вторую хочешь?!

Асе показалось, что маму ударили по лицу – она отшатнулась, схватилась за щеки, застыла, затем сорвалась с места и убежала в спальню.

Асю никто не запирал, но дверь она на всякий случай оставила чуть приоткрытой.

И все думала про загадочную потерянную первую дочь.

* * *

На рассвете Ася проснулась оттого, что в комнате кто-то был. Она так удивилась, узнав отца, что даже не испугалась.

– Что? – спросила она шепотом.

Папа молча протянул ей фотографию.

В сумерках Ася с трудом разглядела на фото молодых родителей. У папы на руках маленький ребенок, мама рядом. Мама как мама, а вот папа совсем на себя не похож. Ася никогда не видела, чтобы он вот так улыбался. По-настоящему.