Грааль никому не служит - [28]

Ручка неуверенно замерла.

– Хорошо. Делай что хочешь, но помни – хозяин должен быть из наших. Кстати, это не та дверь. Его поселили в третьей по счёту, если пустоголовая девчонка ничего не напутала.

Рунархи двинулись дальше; вскоре их шаги затихли. Мантикора скакнула на пол и подбежала к двери, принюхиваясь. Затем вернулась на кровать и вновь улеглась у меня в ногах. Вот я и обзавёлся персональным сторожем… Но интересно: рунархи – здесь! Расхаживают, словно хозяева, и всё им нипочём! Что они хотели?

Сон как рукой сняло. До сих пор всё было понятно. Иллюзис Визионера предназначался для того, чтобы выяснить, готов ли я стать срединником. Но рунархи?!. Наши извечные друзья-соперники. И зеркало в морской пещере тоже принадлежит им.

Предупредить короля? Ну уж нет. Лезть в чёрную пустоту переходов без свечи – это глупость. Я даже не знаю, где сейчас Анфортас. Скорее я наткнусь на рунархов, а у меня даже шпаги нет – сдал у ворот караульному.

Я залез под одеяло. Темнота давила сверху неуютом, и я прикрыл глаза. Вновь всплыли в голове давнишние мысли: чего же всё-таки хотел Анфортас? Почему он, интересно, не прикажет Граалю исцелить его рану? Раз – и готово! Или… или это я должен был сделать? Ну да, и желания мои чаша исполняла лучше, чем повеления Анфортаса. Ему овсянка, а мне – чего душа пожелает.

Я заворочался. Если Анфортас не мог захотеть, чтобы его нога зажила, то это мог сделать кто-то из слуг? Или же нет? Кому вообще подчиняется Грааль? Человеку со стороны?

Где-то в центре замка возникло знакомое биение. Волшебная чаша искала меня. В этот миг я ощущал весь замок: боль и вековечное терпение Рыбака, напряжённое ожидание слуг, расслабленность мантикоры.

«Найди меня потом, – промурлыкал рыжик. – Я покажу тебе дорогу сюда. А пока – возвращайся».

Алое сияние усилилось. Покой и умиротворение охватили меня.

«Возвращайся. Возвращайся домой, – запульсировало в висках. – Ты нужен там!»

Я изо всех сил потянулся к алой чаше. Словно в ответ, перед глазами развернулась чёрная воронка. Меня неудержимо потянуло в неё. Испытание… Неужели я прошёл? Это всё?

Глава 6. Аватара по мою душу

– Так-так… Хорошо.

Народу в лазарете оказалось неожиданно много: Алексей Львович, медсестра, ещё какие-то незнакомые врачи.

– Что вы себе позволяете? – набросился на Визионера Алексей Львович. – Я же русским языком сказал: полчаса, не больше!

Генерал с комическим ужасом развёл руками:

– Виноват, господин доктор. Исправлюсь. Но… разрешите ещё минут десять. Это важно.

– Вы с ума сошли! Состояние пациента… Да вы преступник!

– Надо, Алексей Львович, – веско произнёс экзоразведчик. – Интересы Первого Неба требуют.

Врач увял. На лице его появилось обиженное детское выражение. Собрав подчинённых, он величественно удалился. Словно Белэйн в окружении гвардейцев, подумалось мне. Уже в дверях он обернулся и умоляющим тоном произнёс:

– Ради бога, ваше превосходительство! Я одного прошу: пожалейте парня.

– Обещаю, – сухо ответил Визионер. – С ним всё будет хорошо.

Когда врачи ушли, он развёл руками:

– Андрей, сам видишь. Ты удивляешь меня всё больше и больше. Как ты себя чувствуешь?

– Нор-мально… – с трудом выдавил я. Прислушался к себе: да нет же. Я действительно хорошо себя чувствую.

– Кто-то поставил ментальный блок и запер твои воспоминания. Кто-то из тех, кого ты встретил в Лоноте.

– Итер? – вырвалось у меня.

Визионер покачал головой:

– Сомневаюсь. Скорее, Анфортас или рунархи. Ты говорил о них, пока я выводил тебя из сумерек.

– Но я не общался с рунархами! – запротестовал я. – Я отлично помню, как Итер, умирая, проклял меня.

– Да, да. Именно это и навело меня на мысль, что воспоминания фальсифицированы. Два слоя защиты, дружок: один вынуждает забыть о важных событиях, второй включается, когда взломан первый. Его предназначение – запутать следы. Поверхностный блок я снял, а глубже… увы! Ладно. Сейчас ты расскажешь всё, что помнишь. И не напрягайся. Если почувствуешь себя плохо, говори. Сразу прекратим это.

Я вновь принялся рассказывать о бестиарии. Повествование звучало сухо и правильно, как если бы вместо меня говорил кто-то другой. С каждым словом я видел картинку происходящего всё ярче и чётче.

Скрипит, покачиваясь, отпертая дверца клетки. Сухой и тёплый запах змеиных чешуек бьёт в ноздри, мешаясь с вонью машинного масла. Лицо Итера – маска в потёках киновари. Грубые стежки чёрной ниткой на алом камзоле. Ноющая боль в руке.

И ликующий вопль мантикоры. Мартовская песнь, гимн победителя.

Когда я рассказал о привычке мантикоры прятать жало под крыло, Визионер обрадовался.

– Да, да, именно так, – забормотал он, глядя в пустоту. – Деактивация инверсора… Дальше, – потребовал он.

Я рассказал о Граале, затем вспомнил разговор рунархов под дверью. Перешёл к мантикоре.

– Ты его Симбой прозвал? Ах да, припоминаю… – Рыбаков говорил отрывисто, глухо. Не обращая на меня внимания, он вызвал голографический терминал, потом, спохватившись, развоплотил его.

– Императорский дворец? – прокричал он в пустоту. – Адмирала флота Пелеаса. Да! Доложите, что Рыбаков! – Раскрасневшийся, взволнованный, он напоминал управленца из анекдота, который в эфиросфере с плохой связью проговаривает мыслесообщения вслух. – Да, чёрт возьми!! хоть из бассейна!.. хоть от бабы!.. Я учить вас буду?.. Скажите, что протей отыскался. Так и передайте, он должен знать.