– Бог мой… Я же всегда помнил это, но вот сейчас…
Запинаясь, он продолжил вслед за мной:
Так выпьем за Вдовьих сироток,
Что в строй по сигналу встают,
За их красный наряд, за их скорый возврат
В край родной и в домашний уют.
Он провёл рукой по лицу, не замечая, как флексметалловая перчатка царапает кожу:
– Ты действительно поэт, Перевал. Это любимые стихи Лира. Он что-то вложил в них, не изменив ни строчки. И вот… Ну пойдём, пойдём же!
Хватка Джассера, усиленная рунархской экзобронёй, оказалась такова, что чуть не сломала мне руку.
– А Весенняя Онха до сих пор держится, – взахлёб рассказывал он. – Что-то мы ей передали, пока были твоими окраинниками. Вот только неорганики её мучают. Она не способна защищаться.
– Со мной монахиня дианниток. У неё огромный опыт экзорцизма. Уж с бесами Весенней Онхи она как-нибудь справится.
– Хорошо. Земляне хотели создать здесь искусственный узел гиперсети. Мы разрушили его.
Так вот чем занималась эскадра капитана Вернера. За время, проведённое на Лангедоке, я отстал от новостей науки. Наверняка этот узел связывался с узлами, находящимися вблизи Гавани и Камелота – крупнейших боевых станций обоих небес.
– Вы отсрочили бойню. Что ты будешь делать?
– Свяжусь с обер-федави и гранд-тугом. Ты сообщишь рунархам то, что рассказал мне. К счастью, корабли летят не мгновенно.
Да. Корабли летят не мгновенно. Счётчицы плетут сети из гиперузлов, и в их узорах нет лишнего. Гексеры и эннеры рунархов движутся в вымышленном пространстве – это тоже занимает время. Много времени.
Дни и недели.
Я не соревнуюсь и не проигрываю. Лонот живёт в моём сердце, и удача Иртанетты ведёт меня.
Я остановлю эту войну.
