«…Уф! какой нектар», — упивалась пчела.
«…Дозревают желуди и в этом году», — вздыхал старый-старый дуб.
«Что за маленький человечек?» — любопытствовала белочка.
«Забрали все мое ясное солнышко!» — всхлипывала березка в елочной тени.
«…Неведомо — опасно», — кружилась стрекоза…
«…Здесь я, — трепетала бабочка, — спешите, милые, далекие рыцари ко мне, здесь я!..»
«…Сплю, — лепетала фиалка, — посплю…»
— Алик!
— Что, дядь Сережа?
— Пора нам, пойдем в институтскую столовую, перекусим.
На людях глаза Сергея стали совсем растерянными. Суетливо он занял столик. Чего-то ждал, беспрерывно поглядывал на вход. И вдруг озарился:
— Валентина! Валя, Валя, сюда…
Снисходительно подплыла, села.
— Так как вам работалось на воздухе, мужчины?
— Неплохо… Благодаря ему… Я сейчас, только возьму… Что тебе, Валюша?
— Тебе должно быть известно, что я люблю.
— Любишь… — Сергей побежал.
— А меня тоже зовут Валентин, — представился мальчик. — И мне очень нравится дядя Сергей.
— Да? — она скривилась и стала смотреть в сторону очереди у раздачи. Он?..
Алик, словно между прочим, нацелил на нее очки, и сходу перенесся в ее забаву. В ее внутреннюю улыбку по поводу того лысого чудака с полной талией, короткими волосатыми руками, крючковатым носом, недоуменными глазами.
«Нельзя вмешиваться… Факты, только факты…» — припомнилось Алику.
Но это же дядя Сережа!..
Тот прибежал с подносом, поставил тарелки на стол, взглянул на Алика и понял. Понял, что мальчик невзначай успел перенестись в чужую, ее, Валину душу. Наклонился, попросил:
— Говори, Валик…
— Сережа, — выдохнул Алик. И прикрыл глаза. Чтобы говорить самому. От себя. Только от себя. — Ты, Сережа, очень добрый и любимый. Мне страшно хочется с тобой дружить…
Прибор с очками валялся рядом на стуле, совсем ненужный в шумливой, многоголосой, переменчивой институтской столовке…
![Ордер на молодость [с иллюстрациями]](/storage/book-covers/1b/1bcfc6fc04219ed8786919c4325fd8f672904f35.jpg)
