Говорит Вафин - [18]
Продавщицу хлещет потом. «350». И тут мамка раскрывает капюшон, словно королевская кобра. «Это за гнилье вон энто?» Смеется. Под сводами базара громыхает мамкиным смехом. В нем величие пожившей женщины, почти виндзорская вседозволенность. Вы когда-нибудь пробовали спорить за жисть с человеком, которому 400 лет?
«Да тут прожилок на полкило. Кость вон. Дохнуло прелым луком. Я такое мясо. Кошкам. Не дам. Цвет синюшный. От такого мяса офицеров на «Потемкине» постреляли. Закопай его в скотомогильниках. Ей-богу. Как бы греха не вышло». Мамка в ужасе глядит на мясо.
Продавщица падает ниц. Бог базара озаряет мамку лучами.
Базар рукоплещет. Мамка берет мясо за 200 и помолекульно, по-атомно перемещается из базара на улицу, где снова становится обычной, пусть и очень славной, женщиной.
Когда выбираете мамку, друзья, потратьте 10 000 часов, наблюдая, какова она на базаре. Окупится сторицей.
Лайк, если хотелось бы отправиться на перевоспитание к Юрию Вафину.
Организовывается некий интернат среди холмов и лугов.
6 утра: подъем, молитвы, покаяния, слезы умиления и мантры.
8 утра: зарядка на кардио. Подтягивания с голым торсом, беганье по лесу, прославленье Перуна и проклятия Мокоши.
10 утра: сытный господский завтрак. Яйца пашот, сгущенка, свежие ягоды, чарка водки.
12 утра: практика орального секса. Мальчики в это время играют в футбол на опушке 8 на 8. Но на ворота нужен толстяк, без толстого на воротах – это не футбол, а тьфу что такое.
15 утра: латынь.
17 утра: греческий.
19 утра: обед с куропатками, устрицами, кулебяками, тыквенной кашей и пинтой сливочного пива.
21 утра: время комплиментов и сюрпризов. Разжигаем огромный костер, танцуем джигу, выпиваем, забавляемся.
23 утра: костер потух, а на обгоревших ветках тут и там валяются парочки – все мертвецки ебутся, невзирая на время.
24 утра: отбой. Надзиратель проходит по спальням, угощает бузотеров плеткой, вытаскивает из-под подушки запрещенную литературу.
Смартфоны и Интернет на перевоспиталке будут запрещены. Удодов и шакалов не принимаем, сорри.
Срок – от месяца.
Итог: человек нового типа.
Что сделал Юрий Николаевич Вафин за прошлую неделю?
Осуществил научное исследование в области социологии.
Как известно, проживаю я в одном удаленном от России местечке на стыке двух океанов. И много тут ребят с Западной Европы и США разных рас. Имеем такую расстановку на доске:
1. Белые девицы (немки, британки, американки, голландки, француженки) феминистического толку, толерантны и политкорректны. От слова «негр» морщатся, знамя гей-парада готовы нести во главе колонны и очень интересуются культурой всяких стран третьего мира, полагая ее первичной и близкой к истине.
2. Негры самые настоящие. Татуированные, подкачанные, спортивные негры-ёбари репочитатели-крэкокурители. Бродят вразвалочку, говорят гортанно, перекатывают хозяйский взгляд с одной белой сучки на другую.
3. Белые ребята из стран, указанных в 1-м пункте. Тоже толерантны, чувствуют, суки белоснежные, вину за миллиарды лет угнетения трудящихся всех гендеров и рас. Глазки тупят, корректны предельно и вообще перед кунилингусом всегда спросят разрешения.
4. Черных дам же не видно вовсе. То ли их не выпускают из страны, то ли еще что (тут моя фантазия пробуксовала, словно зилок в овражке где-нибудь под Бугульмой).
Исследование началось с необычного случая. Я увидал, как белая девица угодливо уступила дорогу негру из пункта 2. Я прищурился и решил посмотреть, уступают ли они дорогу всем или только неграм. Представьте мое ликование, когда белым пацанчикам дорогу они не уступили. Хорошо. Я составил в гугл-докс таблицу, сел в соседнее заведение и начал подсчитывать, сколько раз девицы уступят дорогу неграм, а сколько раз – белым. В качестве лабораторного реквизита я взял два пива (в тот кон в заведении были счастливые часы, и мне выдали бесплатно третье) и устроился на столике, ближнем к тротуару.
Началась крупная научная игра.
Спустя пару часов у меня была репрезентативная выборка.
Вы охуеете сейчас.
В поле моего зрения сложились 123 ситуации, когда белые девицы, от красивых до страшных, от тонких до толстеньких, от высоких до попастых коротышек, пересекались на дороге с парнями (русских не считал, нашего брата видно издалека – всегда на сложных щщах. Восточных азиатов и местных тоже не считал).
И эти 123 ситуации завершились так:
1. Было встречено 17 негров. Девицы уступили дорогу 16 (!).
2. Было встречено 97 белых. Девицы уступили дорогу в 7 (!!!) случаях.
3. Еще в 9 случаях девицы встречали совместно негра и белого (не уступили) и каких-то латиносов, национальную принадлежность которых я не смог опознать. Латиносам, кстати, уступили в половине случаев (что доказывает теорию, по которой латинос есть переходная стадия между негром и белым, а вот в какую сторону идет переход, я не скажу, чтобы меня не изваляли в перьях за расизм).
Вы охуели сейчас.
Подытоживая эти цифры, можно уверенно сказать, что дело пахнет вовсе не случайностью. Мои глубокие и широкие познания в матстатистике позволяют сформировать такую гипотезу:
Западная толерантность породила к неграм отношение, как к ущемляемой группе, вроде инвалидов, кривых всяких сортов, отбитых трансгендеров безногих, психически неуравновешенных и прочих. Ущербным, как известно, принято уступать. Но ведь негр из пункта 2, очевидно, не ущербен, пусть кожа и черна как смоль, но он спортивен, тестостеронен и активен. Произошла коллизия. Задумайтесь над вопросом: кому в принципе уступает баба?
