Говорит Черный Лось - [31]

Потом пошел дождь, который лил все время, пока мы двигались на восток. Наши пони еле передвигались, увязая в глубокой грязи. Солдатским лошадям без еды приходилось, должно быть, еще хуже. Сидящий Бык и Желчь отделились от нас и двинулись в Землю Бабушки[37]. Другие лакоты по пути то и дело откалывались и небольшими группами уходили. Однако Бешенный Конь не хотел покидать родную страну.

В месяц черного теленка [Сентябрь.] мы стояли лагерем у истоков Гранд-Ривер. В это самое время Американская Лошадь вместе со своими людьми сразился с солдатами генерала Три Звезды у Слим-Бьюттс[38] на Кроличьем Ручье. Там под проливным дождем произошла жаркая схватка. Солдаты убили Американскую Лошадь, выгнали из типи женщин и детей, захватили все запасы папа (сушеного бизоньего мяса), которые лакоты заготовили на зиму. Узнав обо всем этом, Бешенный Конь отправился туда и гнал солдат до самых Черных Холмов. Много солдатских лошадей пало, завязнув в глубокой грязи. Неотступно преследуя васичу, Бешенный Конь не раз навязывал им битву.

Куда бы мы ни пошли, везде солдаты сеяли смерть, а ведь это была наша родная земля. Она была нашей еще до того, как васичу заключили договор с Красным Облаком, в котором говорилось, что страна будет нашей до тех пор, пока растут травы и текут реки. Этот договор был заключен всего 8 зим назад, и теперь васичу преследовали нас, оттого что мы помнили о нем.

Потом мы вновь пошли на запад. Отныне счастье нас оставило — многие лакоты распустили хвосты своим лошадям (сошли с тропы войны) и перешли к васичу. Мы ушли в самые глубины своей земли. Почти вся земля почернела от огня и бизоны покинули ее. Мы разбили лагерь на реке Язык, здесь росли тополя, кора которых была хорошим кормом для лошадей. Рано легла холодная зима. Намело много снега, и для нас настали голодные времена, ведь дичь найти было нелегко. Пони умирали, и нам приходилось есть их. Они не могли достать еду из-под сильно замерзшего снега и гибли; коры тополей не хватало для всех. Этим летом нас было тысячи, теперь же не набралось бы и двух тысяч.

Здесь в месяц падающих листьев [Ноябрь.] до нас дошла весть, что Черные Холмы, а также вся страна к западу от них, где мы сейчас жили, продана васичу. Когда я стал старше, я узнал, что наш народ не хотел продавать землю. Тогда васичу отправились к некоторым вождям и по отдельности уговорили их поставить свои знаки на договоре. Возможно, некоторые из них сделали это, одурманенные минневакан (священной водой, виски), которую васичу им поднесли. Так я слышал, а точно не знаю. Но лишь сумасшедший или глупец способен продать свою мать-землю[39]. Временами мне кажется, что было бы лучше. если бы мы остались все вместе и дали васичу перестрелять всех нас.

Тупой Нож со своими шайела стоял лагерем на Ивовом Ручье у отрогов гор Биг-Хорн. Однажды рано утром в конце месяца падающих листьев туда пришли солдаты, чтобы перебить всех шайела. Все люди спали. Стоял сильный холод, снег был глубоким. Когда солдаты начали обстреливать типи, люди обнаженными выбегали прямо на снег. Мужчины сражались на холоде совершенно раздетыми, на них были одни лишь патронташи. Схватка была очень жаркой, ведь воины защищали замерзающих женщин и детей. Солдаты разбили их. Те шайела, которые остались в живых и не замерзли, бежали и добрались до нашего лагеря на реке Язык.

Я вспоминаю, как пришел Тупой Нож с теми, кто остался от его клана. У них не было почти ничего, некоторые из них погибли в пути. Умерло много маленьких детей. Мы дали им одежду, а из еды мало что могли предложить, поскольку сами питались мертвыми пони. Некоторое время спустя они покинули нас и отправились сдаваться васичу в городок солдат на Белой Реке. Так мы остались совсем одни в той стране, которая принадлежала нам и которую похитили у нас васичу.

После этого люди стали замечать, что Бешенный Конь ведет себя все необычнее. Он почти не появлялся в лагере. Видели, как он в одиночестве стоит на холоде. Его просили вернуться домой, он отказывался. Люди удивлялись — ест ли он что-нибудь вообще. Однажды мой отец застал его в одиночестве и Бешенный Конь сказал ему: "Дядя, тебе странно то, как я себя веду. Не беспокойся, я могу укрыться в окрестных пещерах и лощинах. Здесь в уединении мне помогут духи. Я думаю, как сделать мой народ счастливым".

Он и так был человеком странным, но той зимой сделался еще необычнее. Может быть. он увидел смерть, ожидавшую его, и размышлял о том, как помочь нам, зная, что его скоро уже не будет с нами.

С большим трудом пережили мы ту зиму; все были в унынии. Вскоре на нас обрушилось еще одно несчастье. Вернувшиеся разведчики сообщили, что в устье реки Язык Разбили лагерь солдаты. А в начале месяца, когда холод приходит в типи [Январь.], разведчики предупредили, что солдаты идут вверх по реке, чтобы сразиться с нами, и что с ними едут два ружья, установленные на фургонах[40].

Спасаться было уже негде, поэтому мы приготовились к сражению. Отец сказал, что у нас осталось очень мало патронов. Мы перенесли деревню немного вверх по течению, и наши воины засели на высокой скале. Утром подошли солдаты и развели костры, стали завтракать, а наши голодные люди наблюдали за ними. Позавтракав, они стали стрелять из ружей, установленных на колесах. Оба ружья выстрелили, каждое по два раза, потому что железные шары, которые они выпускали, взрывались, уже упав на землю. Некоторые не взрывались, и мы, мальчишки, сбегали за одним и добыли его. Потом солдаты стали взбираться на скалу. Пошел сильный снег. Мы не могли остановить их наступление — не было патронов. У солдат же было все, что нужно для боя. Когда васичу добрались до нас, воины стали отбиваться копьями и прикладами ружей, которые они превратили в дубинки. Мужчины удерживали их, пока женщины не свернули лагерь и не увели детей с лошадьми. Вокруг бушевала снежная буря, мы двигались на юг к реке Литл-Паудер. Солдаты еще преследовали нас какое-то время, пытаясь навязать бой. Нам удалось оторваться от них, но мы побросали все необходимое, и когда стали лагерем на Литл-Паудер, то оказались почти такими же нищими, как люди Тупого Ножа, приходившие к нам раньше. Стоял очень сильный холод, и мы опять питались своими истощенными пони.