Говори - [48]

Я написала: «Ты все еще сердишься на меня?»

Она чиркнула вспышку молнии.

«Нет, думаю, нет. Это было давно».

Она остановилась и нарисовала спиральный круг. Я стояла на краю и задавалась вопросом, если я… провалюсь.

«Вечеринка была немного дикой», продолжила она.

«Но это ты молча вызвала полицию. Мы могли просто уйти».

Она подвинула тетрадь обратно ко мне.

Я нарисовала спиральный круг в направлении, противоположном кругу Рэйчел. Я могу оставить это вот так, остановиться посередине шоссе. Она снова начала разговаривать со мной. Все, что мне надо сделать, это припрятать грязь, и пойти с ней рука об руку в закат. Она потянулась назад, чтобы поправить резинку в волосах. На внутренней стороне ее предплечья красным маркером написано «Р.Б. + Э.Э.»

Вдох, раз-два-три. Выдох, раз-два-три. Я заставила руку расслабиться.

«Я вызвала полицию не для того чтобы разрушить вечеринку», — написала я. «Я вызвала» — я положила карандаш. Подхватила его снова, «…их, потому что один парень изнасиловал меня. Под деревьями. Я не знала, что делать».

Она наблюдала, как я выцарапываю слова. Она склонилась ко мне ближе. Я пишу дальше.

«Я была глупой и пьяной, и я не понимала, что происходит, а затем он сделал мне больно» — это я написала быстрее — «изнасиловал меня. Когда приехала полиция, все кричали, а я просто была слишком напугана, так что я прорвалась какими-то задними дворами и пошла домой».

Я подвинула тетрадь обратно ей. Она уставилась на написанное. Она перетащила свой стул на мою сторону стола.

«О боже, мне так жаль», написала она. «Почему ты мне не рассказала»?

«Я не могла никому сказать».

«Твоя мама знает?»

Я покачала головой. Из какого-то скрытого источника полились слезы.

Проклятье. Я шмыгаю носом и вытираю глаза рукавом.

«Ты забеременела? Ты заразилась? О Боже, ты в порядке????????»

«Нет. Я не думаю. Да, я в порядке. Вроде того».

Рэйчел пишет крупно, быстро. «КТО ЭТО СДЕЛАЛ?»

Я переворачиваю страницу.

Энди Эванс.

— Лгунья!

Она запнулась о свой стул и сгребла книги со стола.

— Я не могу тебе поверить. Ты ревнуешь. Ты обманываешь, маленькая извращенка, и ты завидуешь, что я популярна и что я пойду на выпускной, и поэтому ты мне врешь. И ты послала мне эту записку, не так ли? Ты в самом деле больная.

Она быстро подошла к библиотекарю.

— Я собираюсь к медсестре, — заявила она. — Думаю, меня сейчас вырвет.

Чат

Я стою в коридоре, поджидаю автобус. Я не хочу домой. Я не хочу оставаться тут. Я тешила себя надеждами что разговор с Рэйчел уже полдела — это было моей ошибкой. Как будто ощущаешь запахи прекрасного рождественского банкета, а дверь хлопает тебя по лицу, оставляя в одиночестве на холоде.

«Мелинда.» Я слышу свое имя. Отлично. Теперь я что-то слышу. Может мне стоит попросить у руководства школы, чтоб меня отправили к невропатологу или пронырливому психиатру? Я ничего не говорю и чувствую себя ужасно. Я говорю с кем-нибудь и чувствую себя еще хуже. Неприятности находят меня даже в пограничном состоянии.

Кто-то осторожно прикасается к моей руке.

— Мелинда?

Это Иви.

— Ты можешь уехать позднее? Я хочу тебе кое-что показать.

Мы идем вместе. Она приводит меня в туалет, где она отстирывала мою блузку, на которой, тем не менее, все еще следы от ее маркеров, даже после отбеливания. Она указывает на кабинку.

— Взгляни.

«ПАРНИ, ОТ КОТОРЫХ НУЖНО ДЕРЖАТЬСЯ ПОДАЛЬШЕ:»

«Энди Эванс».

«Он подонок».

«Он ублюдок».

«Держись подальше!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»

«Его следует запереть».

«Он думает, ему все можно».

«Зовите копов».

«Как называется эта наркота, которую они дают извращенцам, так что у них не стоит?»

«Чокнуторин».

«Ему стоит добавлять это каждое утро в свой апельсиновый сок. Я ходила с ним в кино — он пытался залезть ко мне в штаны ещё во время ТРЕЙЛЕРОВ!!»

Было и больше. Разные ручки, разные почерка, диалоги между некоторыми авторами, стрелочки к предыдущим параграфам. Это лучше, чем получить рекламный щит. У меня возникло чувство, как будто я могу летать.

Подрезание веток

Я просыпаюсь на следующее утро, в субботу, от звуков бензопил, пробивающихся прямо сквозь мои уши и разбивающих мои планы на сон. Я выглядываю из окна. Лесорубы, три парня, которых отец вызвал подрезать омертвевшие ветки дуба, стоят у подножия дерева, один из них разгоняет бензопилу, как будто это гоночный автомобиль, остальные бегло осматривают дерево. Я иду вниз завтракать.

О комиксах не может быть и речи. Я делаю чашку чая и присоединяюсь к отцу и соседским ребятишкам, наблюдающим представление у дороги. Один арборист обезьяной взбирается под бледно-зеленый полог, затем на тонком тросе подтягивает бензопилу (выключенную). Он настраивается на обрезку сухих веток, как скульптор. «Бррррр-рррррау». Бензопила вгрызается в дуб, ветки рушатся на землю.

В воздухе кружатся опилки. Из открытых ран в стволе медленно вытекает сок. Он убивает дерево. Он оставит только пенек. Дерево умирает. Нельзя ничего сделать или сказать. Мы молча наблюдаем как дерево, кусок за куском, падает на сырую землю. Убийца с бензопилой с усмешкой скользит вниз. Ему наплевать. Маленький ребенок спросил моего отца, почему этот мужчина рубит дерево.