Готовить я не умею - [30]

— Я не сержусь.

Нет, это было не так. Впрочем, если бы она и сердилась, то он этого бы не понял. Она была сердита только на саму себя, потому что по недоразумению заснула и теперь еще раз встретилась с Марселем. Но ее тело уже реагировало на его близость, и ей нужно было быть очень внимательной, чтобы снова не поддаться его шарму и притягательной силе.

Он лежал на ней и испытующе смотрел на нее. От него несло сигаретами и алкоголем, его расстегнутая шелковая рубашка пахла духами.

— Почему ты упаковала свои вещи? — спросил он. — Для меня было шоком, когда я вошел в квартиру и увидел, что твои вещи стоят у двери. Я надеюсь, что это просто нервный срыв.

Уголки ее рта горько опустились вниз.

— Для меня многие вещи на этой вечеринке были шоком, но я об этом совсем не хочу говорить. — Она отодвинула его в сторону и уселась на край кровати. — Нет, Марсель, — сказала она, — это не был нервный срыв. Я хорошо обдумала все и решила, что должна уйти из твоей жизни.

Марсель уселся рядом. Он взял ее за плечи и посмотрел умоляюще.

— Дорогая, как ты можешь говорить такие вещи. Пожалуйста, не разрушай все то прекрасное, что было между нами. — Он закурил сигарету и быстро выдохнул дым. — Хорошо, я, наверное, наделал ошибок, — признал он, — но кто делает все правильно в жизни? Давай спокойно поговорим об этом, и тогда все снова будет в порядке.

Она решительно покачала головой, хотя всеми фибрами души стремилась в объятия Марселя.

— О, нет, Марсель. Это не так просто. Нет никакого смысла говорить дальше. Мое решение окончательно.

Его глаза сузились.

— Итак, ты хочешь меня оставить? — спросил он хрипло.

— Совершенно верно, Марсель, — ответила она твердым голосом. Только не ослабеть, вдалбливала она при этом себе в голову, только не уступить, какими бы средствами он ни пытался ее переубедить!

— А можно мне узнать и настоящую причину? — спросил он, сдвинув брови — Или я просто надоел тебе?

Кэрол глубоко вдохнула воздух. Неожиданный разговор действовал ей на нервы, и это было больше, чем она могла выдержать. Если бы только она не заснула!

— Мы просто не подходим друг другу, Марсель, — возразила она. — На вечеринке вчера…

— Забудь же эту проклятую вечеринку, — прервал он ее умоляюще. — Как ты можешь использовать такое в качестве критерия?

— На этой вчерашней вечеринке, — повторила она твердо, — для меня стало слишком ясно, что твой мир не является моим миром. Ты никогда не поймешь, что меня в нем не устраивает.

Марсель притянул ее к себе и поцеловал в висок. Ее сердце начало трепетать. Если он так будет действовать и дальше, подумала она нервно, то я пропала. Всеми возможными способами она должна была собрать свои силы, чтобы его оттолкнуть.

— Нет, я понимаю, любимая. Но только все это — мелочи, которые в наших отношениях не имеют значения, — попытался он отвести ее упреки. — Главное состоит в том, что мы понимаем друг друга и дарим друг другу в постели счастье и полноту чувств.

Типично для Марселя, подумала она, невольно вздрогнув под его нежным прикосновением. Цветистые речи, но ни одного слова о любви.

Губы Марселя двигались дальше и начали щекотать мочку ее уха. В Кэрол зазвонил набат тревоги, но она просто не была готова отодвинуться от него. Сладкая слабость появилась у нее в ногах, и мурашки побежали по коже.

— Для меня это — не мелочи, Марсель, — с трудом произнесла она, борясь с возбуждением. — Я больше не могла выносить, как ты вчера флиртовал с другими женщинами.

— Бог мой, эту тему мы уже один раз обсуждали, — отмахнулся Марсель. — Женщины ждут этого от меня. И что же я должен делать с ними? Важно только то, что у меня ни с кем ничего не было. Я тебе верен, Кэрол. Пожалуйста… верь мне.

Наконец, ей удалось отодвинуться от него на некоторое расстояние.

— Я бы, может быть, тебе и поверила, — возразила она устало, — но речь вовсе не идет только об этом. Больше всего меня вчера шокировало то, что ты показал мой портрет в обнаженном виде этому отвратительному фотографу.

— Жан-Марку? — Марсель засмеялся, как будто не мог понять, что ей не понравилось. Он снова прижал ее к себе и покачал головой. — Само собой разумеется, что я ему показал мою волшебную модель. Жан-Марк, как и я, художник.

Кэрол скривила рот.

— Вполне может быть, что он очень хороший фотограф, но для него художественная сторона значит гораздо меньше, чем продажа моих снимков в обнаженном виде для сексмагазина.

Смущение промелькнуло на лице Марселя.

— Я знаю, что у него было такое намерение. Но тогда мы были еще едва знакомы, — защищался он. — Сегодня я бы больше никому не показал тебя обнаженную, и я никогда не продам эту картину.

Она избегала его нежного взгляда.

— И тогда он начал меня шантажировать, — сказала она презрительно. — От меня зависело, возьмет ли он тебя за воротник или нет. Мое тело за твои долги, так сказать. Больше всего мне бы хотелось дать ему пощечину.

Марсель выругался.

— Подлец! На самом деле я от него этого не ожидал. Как он мог связать с тобой эти пошлые долги. Он скоро получит свои деньги.

— Мне это безразлично, Марсель. — Кэрол вздохнула. — Не имеет никакого смысла говорить об этом дальше.