Готикана - [25]

Корвина почувствовала, как из нее вырывается смех.

— Подожди, я хожу в лес, чтобы быть ведьмой или распутницей? Я в замешательстве.

Она увидела, как губы Рой приподнялись, прежде чем она смогла этого скрыть.

— Просто даю тебе знать.

Корвина долго изучала девушку, и на нее снизошло понимание. Она присматривала за ней в своей собственной дерзкой манере.

— Я ценю это, — искренне сказала она другой девушке. — Но все, что я делаю или не делаю личное, это строго мое дело.

С этими словами она повернулась и пошла в библиотеку. Библиотеки были ее утешением на протяжении всей жизни, ее самым любимым местом. Это запах, встречающий ее в первую очередь, и любимый запах старой бумаги, прежде всего потемневших книг и затхлой библиотеки. Это характерный, успокаивающий запах.

Достав книги из сумки, она положила их на стол, намереваясь отправиться в заднюю часть, чтобы найти еще. Библиотекарша, пожилая женщина с седыми волосами, морщинами и темными, знающими глазами, женщина, имени которой она не знала, отложила книги, наблюдая за Корвиной.

— Возьмёте что-то еще? — спросила она своим бумажным голосом, и Корвина улыбнулась ей.

— Да, я вернусь с еще несколькими.

Корвина уже начала работу над заданием доктора Кари и нуждалась в дополнительной информации о теориях Фрейда и архетипах Юнга.

Секция Психологии находилась прямо в задней части того, что когда-то было огромным подземельем замка. Университет полностью переделал это пространство, сделав его более роскошным, чем любое подземелье имело право быть. Темные, почти черные деревянные полки выстроились аккуратными рядами в глубине, разделенные отделами. Большой камин украшал западную стену, на каминной полке красовался ряд старых мечей, которые, должно быть, принадлежали замку. Шесть кресел стояли перед камином, выглядя удобными в своих темно-зеленых и коричневых чехлах. Длинные столы и стулья занимали пространство между креслами и главным столом. Удивительно, но в одном углу рядом со столом стояла очень современная кофеварка, единственная неуместная вещь во всем древнем подземелье.

— Тогда идите, пока не начались занятия, — подтолкнула ее вперед библиотекарша.

Корвина кивнула и направилась в заднюю часть почти пустой библиотеки, в разделы Истории и Литературы, и повернула к Психологии. Ее пальцы пробежались по старым корешкам книг. Она остановилась на «Психология Бессознательного» — Карла Юнга и вытащила сборник, сразу же вскрикнув от пары глаз, смотревших на нее из щели в полке. Сердце бешено забилось, когда книга выскользнула из ее пальцев и с глухим стуком упала на пол. Она посмотрела на незнакомого парня, который сверлил ее бегающим взглядом.

— Они здесь, — сказал он ей тихим голосом, оглядываясь по сторонам, убеждаясь, что никто не идет.

— Прошу прощения? — прошептала Корвина, подражая его тону. — О ком ты говоришь?

— Истребители, — он заерзал, говоря приглушенным голосом.

— Что?

Прежде чем кто-либо из них успел что-то сказать, послышались шаги, вероятно после того, как несколько секунд назад послышался громкий крик.

Парень побежал в другую сторону, оставив Корвину стоять там, совершенно сбитую с толку. Кто, черт возьми, эти Истребители?

Она вздохнула, покачав головой, и присела на корточки, чтобы поднять упавшую книгу, как раз в тот момент, когда в линии ее обзора появились ботинки — мужские, коричневые ботинки, с черными джинсами. Корвина еще до того, как подняла глаза, поняла, кому они принадлежат.

Она на мгновение закрыла глаза, призывая силы, чтобы встретиться с ним лицом к лицу в этом углу библиотеки и противостоять жару, нахлынувшему на нее после недели пристальных взглядов и фантазий. Она откинула голову назад, ее глаза поднялись по длинным ногам и толстым бедрам, остановившись на выпуклости, которую она увидела на уровне лица, продолжая подниматься по его торсу к этим захватывающим ртутным глазам. С ее точки обзора он казался выше и крупнее.

Он ничего не сказал, просто смотрел на нее, сидящую на корточках, и кусочек чего-то бархатистого свернулся у нее в животе.

Его квадратная челюсть сжалась.

Он протянул ладонь, чтобы помочь ей подняться, и Корвина изучила его руку, эту большую, красивую руку. Его ладонь была мозолистой, пальцы слегка согнуты, особенно средний и мизинец. Корвина секунду колебалась, прежде чем вложить свою руку в его.

Ощущение изящных пальцев и огрубевшей кожи послало контрастные маленькие волны по ее нервам. Ее маленькая рука казалась крошечной в его огромной хватке, заставляя ее пульс метаться по всему телу. Она почувствовала небольшой рывок, а затем выпрямилась, ее тело прижалось к нему, свободные груди прижались к его напряженному торсу, живот прижался к выпуклости, которую она заметила несколько минут назад. Ее рука находилась в его хватке, его глаза блуждали по ее лицу.

Он на мгновение замер, словно борясь с самим собой, прежде чем шагнуть в сторону, увлекая ее за собой, прижимая ее спиной к полкам и защищая ее маленькое тело от взгляда любого, кто случайно пройдёт мимо. Защитное движение заставило что-то смягчиться в ее груди, она не привыкла, чтобы кто-то делал для нее нечто подобное.