Готический замок Дракулы - [46]

— На сегодня достаточно! – Художник подскочил к лежавшему на земле парню, которого я принимала за мертвеца. – Еще один шаг, Роместа и я сломаю ему шею! Ты не успеешь ничего сделать. В его смерти окажутся повинны Охотницы. Чувство вины не позволит вам пройти испытания. Подойди к этой… Наталье Борисовне, позволь себя связать. Итак, я считаю до пяти. Раз… два…

— Он все рассчитал верно, — чуть слышно прошептала мне Нина. – На битву надо идти с чистой совестью. Если мы допустим эту смерть, потерянные души уже сейчас могут праздновать победу.

— Три… четыре…

— Он нас убьет.

— Всегда есть выход, Сестра. Мы его найдем.

Нина медленно приблизилась к Наталье Борисовне, протянула руки… Я не знала, правильно она поступила или нет, но покорно пошла следом. Сестры должны были доверять друг другу, всегда действовать сообща. Мне оставалось надеяться, что и в этот раз Нина сумеет найти выход из смертельного тупика.

**************

Веревка резала запястья, камни выскальзывали из–под ног, срываясь, катились по крутому склону, луч фонаря метался между стволами деревьев. Я бы назвала этот подъем самым неприятным происшествием в моей жизни, если бы не полагала, что впереди нас ждут намного более серьезные неприятности. Мы с Сестрой шли впереди, за нами следовал Художник, а сзади плелись, волочившие пленников Николай и Наталья Борисовна. Трудно было всем, за исключением разглагольствовавшего непонятно о чем Художника. Он шел, небрежно помахивая фонарем, и донимал нас с Ниной ехидными репликами.

Нелегкий подъем привел к небольшой отвесной скале, отчетливо вырисовывавшейся на фоне неба. Я еще не успела до конца оценить ее внешний вид, когда Художник с силой толкнул меня прямо на камни. Я приготовилась к болезненному удару, но вместо этого мне пришлось отчаянно взмахнуть связанными руками, в попытке сохранить равновесие. Не знаю, была тут замешена магия или просто сработал хитроумный механизм, но камни скалы расступились, открывая узкий, уводящий в недра земли проход.

— Только после вас, красавицы, — усмехнулся Художник. – Поторапливайтесь. Мне надоело торчать на дожде.

Проход оказался настолько узким, что в нем едва могли разойтись двое, но очень высоким, похоже, это была просто огромная трещина, некогда расколовшая скалу. Несмотря на то, что источников света не просматривалось, подземный ход пронизывало тревожное красноватое сияние. Вначале это напомнило мне музей восковых фигур, а потом память перенесла на девятнадцать столетий назад, в тот день, когда мы с Сестрой попали в подземное жилище Залмоксиса. Тогда, полную темноту покоев бога тоже сменил этот зловещий красный свет…

— Кажется, вы стремились попасть именно сюда, — обратился к пришедшим в себя археологам Художник. – Должен вас огорчить, сокровищницу Децебала давным–давно разграбили, а вот божественный гнев вы на себе испытаете. Точнее, мой гнев, что практически одно и то же.

Я должна была бояться Художника, но страх внушал не он, а это странное, не похожее ни на что место. Каждый шаг давался с огромным трудом, порой мне начинало казаться, что стены прохода сближаются, намереваясь раздавить нас, порой я слышала жуткие, совершенно ни на что не похожие звуки, доносившиеся из глубины земли.

— Не трусь, мы выпутаемся, — шепнула Сестра, но и ее голос звучал не так уверенно, как прежде.

Тоннель привел нас в настоящий подземный дворец – огромные пещеры, стены которых переливались под лучом фонаря. Однако внимание привлекало не великолепие природы, а извращенная фантазия человека, превратившего пещеры в настоящий музей пыток и казней. Здесь было все, что удалось придумать садистам и маньякам за последние две тысячи лет – жуткие приспособления, использовавшиеся инквизицией для пыток ни в чем не повинных людей, старинные гравюры, на которых были изображены массовые казни, увеличенные до огромных размеров фотографии из фашистских концлагерей… А еще в пещерах находилось множество восковых фигур, изображавших жертв и палачей, от одного взгляда на которые, волосы стремились стать дыбом.

Художнику нравился жуткий музей, на его лице появилась довольная усмешка, он едва ли не с любовью разглядывал чудовищные экспонаты. Теперь я понимала, откуда возникли рассказы о зверствах, которые, будто бы совершил Дракула. Донос отражал сокровенные мысли самого Художника, в нем он рассказывал о том, что хотел, а возможно и совершал на протяжении множества жизней.

Атмосфера музея здорово действовала на нервы. Я находилась в пещере всего несколько минут, а мне уже начало казаться, что фигуры движутся, и вообще, мы нас занесло не в логово маньяка, а в самый настоящий ад.

— У тебя дурной вкус, да и прозвище неподходящее – ты не Художник, а Палач.

— Ах, дорогая моя Роместа, мы бы прекрасно провели время, но я должен торопиться. Посему, вас ждет довольно быстрая смерть. Впрочем, мучительная, об этом я позаботился.

Пройдя сквозь анфиладу подземных залов, мы очутились в большой, совершенно круглой пещере. Первым, во что уперся взгляд, было множество небольших ниш, в которых застыли фигуры людей со связанными над головой руками. В первый момент я думала, что вижу восковые манекены, но потом с ужасом узнала в них своих друзей – Валерию, Женю, Ирку, Кирилла, Диму с Андреем… Лица у ребят были испуганные и измученные, они ни словом, ни жестом не отреагировали на наше появление, только смотрели на Художника полными ужаса глазами.