Государыня - [7]

   — Что с моей дочерью, несчастный? Что с Еленой? Куда она исчезла? Говори правду!

   — Тапкана с нею пропала на ночной переправе через Москву–реку, — с трудом произнёс Илья роковые слова.

   — А где вы все были? Где мать Софья была, мамка Анна Свиблова? Всех вас на дыбу пошлю! — уже не владея собой, кричал великий князь.

   — Мы были рядом, государь–батюшка, но толпа рассекла нас.

   — И вы её не ищете? Где воины, что при государыне? — Иван Васильевич тяжело дышал, говорил с хрипом. — Тати кромешные! Дочь потеряли!

   — Государыня и воины в селе Воробьёво. А княжну ищут. Вот и я с поисков.

Илья смотрел на великого князя отрешённо, и вид его был ужасен. В белёсой дымке он походил на приведение. Бледное, искажённое горем лицо, глаза воспалённые, с прядей густых волос стекала вода. Он уже знал свою судьбу: не миновать ему плахи, если Елена не будет найдена. И великий князь подтвердил это:

   — Всем вам быть на дыбах, всех казни предам, ежели сегодня не увижу свою дочь целую и невредимую, — чеканя слова, гневно заключил он.

У Ивана Васильевича были основания наказать виновных в исчезновении княжны Елены самым суровым образом. Он был не только любящим отцом, но ещё и дальновидным государем возрождающейся из пепла державы. Сегодня в Елене он видел драгоценное достояние, принадлежащее не только одному отцу, но и всем россиянам. Знал Иван Васильевич, что во все века со времён Олеговых русские великие князья искали родственных связей с иноземными государями — королями, императорами. Сколько их, дочерей–россиянок, ушло за рубеж державы, всюду доказывая величие своего народа. Образование, которое дал Елене отец, природный ум, дарования и красота, что всегда отличало великокняжеских дочерей, вселяли в Ивана Васильевича надежду на то, что Елена может стать достойной супругой любого государя Европы. А это значит, что родятся крепкие родственные связи, взаимная помощь в годины опасностей и невзгод. И всё это он, государь всея Руси, терял из‑за ротозейства и беспечности тех, кто служил великому князю, кто стоял при его детях, кому должно беречь животы его семейства.

Но пора было принимать меры, счёл Иван Васильевич. И пока Елена находится в пределах его державы, надо закрыть все пути и выходы на рубежах её, дабы ни мышь не проскочила, ни ворон не пролетел. И, повернувшись к тем, кто стоял за его спиной, государь сказал гневно, но взвешенно, боярам, князьям и служилым людям, коих собралось уже больше двух десятков, по тому как появление в Кремле князя Ромодановского не осталось незамеченным:

   — Вот что, дети мои, государевы. Все сей же миг вон из Кремля, из Москвы! Поднимайте ратников, служилых, холопов, горожан, идите на все четыре стороны искать княжну Елену и без неё не показывайтесь мне на глаза: живота лишу! Действуйте разумно. Ты, Игнат Кутузов, отправь конных воинов на Каширу, дабы на реке Оке перекрыть все пути на полдень [6]. Тебе, боярин Семён, — взяв за борт кафтана князя Ряполовского, продолжал государь, — наказываю мчать со своими воинами за Коломну и там закрыть все щели, чтоб никто не ушёл за Оку!

Внятно и быстро отдавал повеления Иван Васильевич. Князю Михаилу Верейскому, ещё молодому, но бывалому воеводе, он поручил ехать за Серпухов. Якову Кошкину было велено встать за Малоярославцем, Петру Челяднину — за Можайском.

   — Следуя по пути к рубежам державы, не забудьте поднять на ноги всех воевод, старост, приставов, чтобы искали княжну, — заключил всё тем же суровым голосом великий князь.

Повеления и угрозы государя возымели своё действие. Всех, кто был близ великого князя, смыло, словно волной. Лишь князь Илья Ромодановский продолжал стоять на коленях в луже. Иван Васильевич повернулся к нему и долго смотрел в глаза молодого князя. Он знал его деда, Ромодана Зиновьева. Храбрый был воевода да с честью погиб в сече с татарами на реке Битюце. Отец Ильи, князь Василий, тоже достойный и верный воевода, многажды проявлял доблесть в ратных делах, в службе на благо державы. Потому не хотелось Ивану Васильевичу ни казнить, ни наказывать отпрыска достойных князей.

   — Встань, князь Илья.

Тот встал, разбитый духом, жалкий, нашёл в себе силы взглянуть государю в глаза.

   — Знаю, что Елена жжёт тебе сердце, потому вернее тебя у неё нет защитника. Иди же, ищи мою доченьку. Найдёшь — все будут прощены.

Князь Илья знал меру своей вины, недосмотр его был явный, и временную милость он принял с благодарностью, словно уже был избавлен от наказания. Ромодановский шагнул вперёд, вновь опустился на колени и поцеловал руку Ивана Васильевича.

   — Спасибо, государь–батюшка, я искуплю свою вину.

   — А по–иному и не быть, — молвил великий князь, покачал головой и, ссутулясь от горя и усталости, ушёл во дворец в сопровождении дьяка Фёдора.

В государевых палатах до сих пор никто не спал. К Ивану Васильевичу подошёл дьяк Яков Свиблов и повёл его в опочивальню. Минуя сени, они вошли в Среднюю гридницу [7], где давались торжественные обеды и принимали иноземных послов, прошли Столовую избу и оказались в Постельной гриднице. За весь этот путь государь не промолвил ни слова, но думы, будто волны в ветреную погоду, перекатывались чередой, будоражили.