Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк - [41]

». К концу V века гунны отступают еще дальше: на северо-восток, в Среднее Поволжье. В Саратовской, Самарской областях и дальше, вплоть до Приуралья, открыто порядка десяти их погребений, по большей части курганных, с вещами несколько более поздними, чем в курганах Причерноморья, но выдержанными в традициях европейских гуннов. Поволжские гуннские древности датируются примерно концом V – серединой VI века (так называемый «шиповский» постгуннский горизонт), но эта датировка не очень четкая – неясно, как долго пробыли гунны в этих местах. «Поволжские» гунны, возможно почувствовав себя здесь в относительной безопасности, стали чаще насыпать курганы. Для гуннских захоронений Центральной и Восточной Европы был больше характерен бескурганный, «тайный», способ захоронений. Даже в эпоху своих максимальных успехов гунны этому не изменили – на Среднем и Нижнем Дунае, кажется, до сих пор не известно ни одного гуннского кургана. В Поволжье гунны были уже не так богаты, как раньше, в женских захоронениях встречаются совсем дешевые подделки под былую роскошь. В одном из курганов у города Покровск (современный Энгельс) найдены остатки налобной кожаной повязки со следами позолоты – она заменяла ее владелице диадему. Повязку украшали стеклянные бусы. В другом кургане, у станции Шипово (к востоку от основной группы поволжских позднегуннских курганов), найдена бронзовая диадема, обтянутая тонким золоченым листом, украшающие ее вставки – тоже не гранатовые, а из цветного стекла. Однако традиционные богатые гуннские украшения, оружие, вероятно привезенные еще с Запада, – в погребениях также встречаются[177].

Профессор Л. Н. Гумилев пишет: “Для определения фазы этногенеза необходимо выявить главные параметры изучаемой эпохи, на основании сочетания коих можно дать ей однозначную характеристику. Таковыми будут: императив поведения, момент толчка и логика событий. Увеличение числа таксонов низшего ранга всегда связано с подъемом пассионарности, и наоборот”. Такой толчок возник на Средней Волге за счет генетического “дрейфа”, когда в конце VII в. там появилось значительное количество пассионарных особей, которые не захотели мириться с властью хазар, а затем с насилием завоевателей арабов. У возникающего этноса волжских болгар была своя этническая история, которая выступает как логика событий их императива поведения. Инкубационный период фазы подъема этногенеза волжских болгар скрыт тьмой времени, ибо никаких письменных источников о событиях этого периода не обнаружено»[178].

Государство Волжская Болгария возникло, частью преобразуя органы родового строя, частью вытесняя их путем внедрения новых органов и, в конце концов, полностью заменив их настоящими органами государственной власти, место подлинного «вооруженного народа», защищавшего себя собственными силами в своих родах болгарские племена, заняла вооруженная «публичная власть», которая была подчинена этим государственным органам.

Первоначально вожди (князя-туруны, тарханы, серпю) болгарских родов и племен в Волжской Болгарии обладали некоторой самостоятельностью от центральной публичной власти. В последующем, верховенства публичной власти уже осуществлялось единолично царем до самой гибели государства в 1236 году.

В эпоху возникновения государства Волжская Болгария в начале восьмого века нашей эры болгарские племена и также сувары в последующем занимали в государстве обособленные области и имели свои города (Болгар, Сувар и др.). Организация управления соответствовала эпохе: народное собрание, народный совет, верховный правитель, царь («ялтавар»). В эпоху, с которой начинается история Волжской Болгарии, наряду с зерном производилось также вино и растительное масло; торговля по Волге все более изымалась из рук других народов и попадала большей частью в руки жителей Волжской Болгарии. Благодаря купле и продаже земельных владений, благодаря дальнейшему развитию разделения труда между земледелием и ремеслом, торговлей и судоходством члены родов и племен должны были весьма скоро перемешаться между собой. На территории родов и племен болгар селились жители, которые, хотя и были соотечественниками, все же не принадлежали к этим объединениям, следовательно, были чужими в своем собственном месте жительства. Ведь племя в мирное время само управляло своими делами, не обращаясь к народному совету либо кану. Но те, кто жил на территории рода или племени, не принадлежа к ним, не могли, разумеется, принимать участия в этом управлении. Все это так нарушило нормальное функционирование органов родового строя. Перемена состояла прежде всего в том, что в Волжской Болгарии было учреждено центральное управление в форме наследственной монархии, царя, а не эльтебера[179](в литературе утверждается, ссылаясь на письмо хазарского кагана Иосифа, что высшее лицо государства являлся эльтебером Хазарского кагана. Однако это утверждение не подтверждено другими источниками. К примеру, Ибн Фадлан и другие арабские представители, посетившие в начале 10 века в Волжскую Болгарию в один голос утверждают о царе болгар Алмуше, а не об эльтебере Алмуш). В литературе правильно отмечают, что титул болгарского царя “Йалтавар” ясно читается в Мешхедской рукописи (Мешх. рукоп. С. 204а, строка 16) именно Ялтавар, а не тюркское Балтавар или Эльтебер. Ялтавар» состоит из двух слов: «Ял» – деревня, страна, государство, а так же «тавар» (диалект – тавур) – верховенство/правление. То есть, владеющий всей страной, государством. В переводе с карачаево-балкарского языка «тыбыр» значит трон. Т. е. обладающие троном, правитель народа. Здесь мы видим, что даже титул булгарского царя является чисто чувашским названием Йалтавар (Ялтавар)