Государство и политическая форма - [12]
3. Равным образом не существует государства без структурных элементов принципа тождества. Репрезентационный принцип формы никогда не может быть осуществлен чисто и абсолютно, то есть игнорируя всегда каким-либо образом наличный и присутствующий народ. Это невозможно уже потому, что нет репрезентации без общественности, а общественности — без народа. Впрочем, понятие репрезентации следует понимать в его государственно-правовых и политических особенностях и очистить от смешения с другими понятиями, такими как поручение, замещение, управление делами, комиссия, доверительное управление и т. п., поскольку иначе частноправовые и экономические представления уничтожают его особенность. В литературе XIX века неясность настолько велика, что часто лишь с большим трудом удается обнаружить государственно-правовой смысл слова «репрезентация».
Попытка прояснить эти понятия применительно ко времени либерализма перед Мартовской революцией — эпохе, которая ввиду борьбы между репрезентацией и сословным представительством является особенно важной и поучительной, — предпринимается в боннской диссертации Эмиля Гербера (Бонн, 1925). Через личное послание мне известно, что господин д-р Г. Лейбхольц планирует подробную разработку понятия «репрезентация». Я не хочу опережать его работу и ограничусь здесь тем, что перечислю в форме тезисов некоторые различения, незаменимые для любого учения о государстве и конституции.
1. Репрезентация может осуществляться только в сфере общественности. Нет репрезентации, которая происходит тайно и между собой; нет репрезентации, которая была бы частным делом. Тем самым исключаются все понятия и представления, которые в значительной мере относятся к сфере приватного, частноправового и чисто экономического, то есть понятия типа «управление делами», «замещение», «представление частных интересов» и т. д. Парламент обладает репрезентативным характером до тех пор, пока люди верят, что его подлинная деятельность происходит в сфере общественности. Тайные заседания, тайные соглашения и консультации каких-либо комитетов могут быть очень значительными и важными, однако никогда не будут иметь репрезентативного характера. Как только распространится убеждение, что то, что в рамках парламентской деятельности происходит публично, стало пустой формальностью и решения принимаются вне этой общественности, тогда парламент, вероятно, сможет выполнять еще множество полезных функций, однако он перестает быть именно репрезентантом политического единства народа.
У Дальмана (F. C. Dahlmann. Politik, VI. Kapitel, § 139, S. 117 издания 1847 года) это понятие является еще подлинным: «Совершенно вопреки этому сосуществованию (сословий) репрезентативная конституция исходит из права общественного и целого; она рассматривает государя в качестве руководства государственного порядка, который, без сомнения, стоит над ним самим, только он еще более властно возвышается над населением и не имеет ничего общего с народным суверенитетом. Ведь население вообще не может иметь понятия о том, что правят во благо народа, разве что осмелившись на рискованное предприятие — решив взять правление на себя». Одним из немногих теоретиков государственного права XIX века, еще осознававших публицистическое своеобразие понятия «репрезентация», является Блунчли. В своей работе (Allgemeines Staatsrecht, I, S. 488) он утверждает: «Государственно-правовая репрезентация полностью отлична от частноправового представления интересов. Поэтому принципы, применяемые в одном случае, не могут применяться во втором». Напротив, например, у Роберта Моля понятие уже полностью переведено в частноправовую сферу и рассматривается под углом управления делами (см.: Staatsrecht, V?lkerrecht, Politik, Monographien, S. 8/9): «Репрезентация или (!) представление интересов есть такое учреждение, благодаря которому влияние на государственные дела, полагающееся части или совокупности подданных, обеспечивается меньшим числом из среды задействованных от их имени и по их поручению». Частично путаница, заложенная в смешении частноправовых и деловых представлений, объясняется и извиняется тем, что англосаксонский способ выражения не любит ясных и острых различений. Если вспомнить, в какой мере ссылка на английский образец заменила государственно-теоретическую мысль, то не следует ожидать, что теоретики XIX века станут проводить различия там, где англичане не имеют никакого интереса к различению. К этому далее прибавляется то, что государственно-теоретические понятия определяются в политической борьбе лишь по какой-то тактически важной частности, которая выдвигается на передний план через ситуацию борьбы или именно актуальный политический интерес. Видимо, подобным образом получилось так, что в результате от столь обширного и систематического понятия, как репрезентация, уже ничего не осталось для сознания учения о государстве, кроме того, что репрезентант не связан инструкциями и указаниями своих избирателей. Систематическое объяснение этой независимости и ее специфической взаимосвязи с понятием репрезентации больше никого не интересует.
Впервые на русском языке издано классическое сочинение Карла Шмитта "Понятие политического" со всеми добавлениями и примечаниями, а также в заново выполненных и отредактированных переводах работы "Политическая теология", "Духовно-историческое состояние современного парламентаризма", "Римский католицизм и политическая форма", "Легальность и легитимность" и другие. Издание откомментировано и снабжено обширным послесловием.
Николас Спикмэн (1893–1943) считается одним из основателей американской геополитики. Для Спикмена характерен утилитарный подход, четкое желание выработать эффективную геополитическую формулу, с помощью которой США могут скорейшим образом добиться мирового господства. Этого можно достичь, говорит Спикмэн, создав особую геополитическую реальность, «новую Атлантиду», связанную общностью западной культуры, идеологией либерализма и демократии. Карл Шмитт (1888–1985) — немецкий геополитик, оказавший огромное влияние на развитие европейской политической теории XX–XXI веков.
Многовековый спор о природе власти между такими классиками политической мысли, как Макиавелли и Монтескье, Гоббс и Шмитт, не теряет своей актуальности и сегодня. Разобраться в тонкостях и нюансах этого разговора поможет один из ведущих специалистов по политической философии Александр Филиппов. Карл Шмитт – один из самых выдающихся и спорных мыслителей XX века, оказавший огромное влияние на развитие политической философии. В данном издании представлено фундаментальное исследование Шмитта о феномене диктатуры, охватывающее период истории Европы, начиная с XVI века.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В монографии раскрыты научные и философские основания ноосферного прорыва России в свое будущее в XXI веке. Позитивная футурология предполагает концепцию ноосферной стратегии развития России, которая позволит ей избежать экологической гибели и позиционировать ноосферную модель избавления человечества от исчезновения в XXI веке. Книга адресована широкому кругу интеллектуальных читателей, небезразличных к судьбам России, человеческого разума и человечества. Основная идейная линия произведения восходит к учению В.И.
Книга историка и социолога Бориса Кагарлицкого посвящена становлению современного государства и его роли в формировании капитализма. Анализируя развитие ведущих европейских империй и Соединенных Штатов Америки, автор показывает, насколько далек от истины миф о стихийном возникновении рыночной экономики и правительстве, как факторе, сдерживающем частную инициативу. На протяжении столетий государственная власть всей своей мощью осуществляла «принуждение к рынку».В книге использован широкий спектр источников, включая английские и американские периодические издания XVIII и XIX века.
В классической работе выдающегося американского исторического социолога Баррингтона Мура-младшего (1913–2005) предлагается объяснение того, почему Британия, США и Франция стали богатыми и свободными странами, а Германия, Россия и Япония, несмотря на все модернизационные усилия, пришли к тоталитарным диктатурам правого или левого толка. Проведенный автором сравнительно-исторический анализ трех путей от аграрных обществ к современным индустриальным – буржуазная революция, «революция сверху» и крестьянская революция – показывает, что ключевую роль в этом процессе сыграли как экономические силы, так и особенности и динамика социальной структуры. Книга адресована историкам, социологам, политологам, а также всем интересующимся проблемами политической, экономической и социальной модернизации.
Роджер Скрутон, один из главных критиков левых идей, обращается к творчеству тех, кто внес наибольший вклад в развитие этого направления мысли. В доступной форме он разбирает теории Эрика Хобсбаума и Эдварда Палмера Томпсона, Джона Кеннета Гэлбрейта и Рональда Дворкина, Жана-Поля Сартра и Мишеля Фуко, Дьёрдя Лукача и Юргена Хабермаса, Луи Альтюссера, Жака Лакана и Жиля Делёза, Антонио Грамши, Перри Андерсона и Эдварда Саида, Алена Бадью и Славоя Жижека. Предметом анализа выступает движение новых левых не только на современном этапе, но и в процессе формирования с конца 1950-х годов.
В монографии проанализирован и систематизирован опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах, начавшегося в середине XX в. и ставшего к настоящему времени одной из наиболее развитых отраслей социологии власти. В ней представлены традиции в объяснении распределения власти на уровне города; когнитивные модели, использовавшиеся в эмпирических исследованиях власти, их методологические, теоретические и концептуальные основания; полемика между соперничающими школами в изучении власти; основные результаты исследований и их импликации; специфика и проблемы использования моделей исследования власти в иных социальных и политических контекстах; эвристический потенциал современных моделей изучения власти и возможности их применения при исследовании политической власти в современном российском обществе.Книга рассчитана на специалистов в области политической науки и социологии, но может быть полезна всем, кто интересуется властью и способами ее изучения.