Государственный преступник - [41]

— Войдите, — сказал человек в пенсне и бородке клинышком, пропуская отставного штабс-ротмистра во двор. — Я — главный врач клиники. Вы хотели меня видеть?

— Да, — уверенно ответил Артемий Платонович, поправив висевший на груди жетон Императорского общества вспомоществования. — Разрешите представиться: Артемий Платонович Аристов, действительный и непременный член Совета Императорского общества вспомоществования больным и страждущим. То есть страждущим и больным… — Он снова потрогал свой жетон. — Вам должны были телеграфировать обо мне из Петербурга.

— Вот как? Мы не получали никакой телеграммы, — немного растерянно ответил главный врач.

— Значит, еще получите, — безапелляционно заявил Аристов и шагнул по направлению к клинике, слегка потеснив врача плечом. — Собственно, моя визитация к вам не носит характера какой-то инспекторской проверки. Скорее, это просто ознакомительное посещение вашей клиники и не более.

— Но, позвольте…

— Простите, дорогой доктор, не позволю, — жестко сказал Артемий Платонович. — В телеграмме, которую вы вот-вот получите, будет предписано не чинить мне никаких препятствий и оказывать всяческое содействие. — Он строго посмотрел на врача. — Или вы хотите вызвать неудовольствие к своей персоне вашего губернатора, дядя коего, как известно, входит в попечительский совет нашего общества? А может, самой государыни императрицы, под покровительством и патронажем которой находится наше общество?

— Н-нет, — робко ответил доктор.

— Тогда прошу вас ознакомить меня с условиями содержания ваших пациентов. Надеюсь, они соответствуют инструкциям министерства?

— Конечно, — охотно заверил его главврач.

— Тогда вам не о чем беспокоиться, — примирительно улыбнулся отставной штабс-ротмистр.

Пройдя несколько помещений и познакомившись с историями больных, содержащих много поучительного и в ином случае давших бы Артемию Платоновичу много пищи для ума, он с главным врачом и его помощником дошли наконец до четырнадцатой палаты, где помещалась Анастасия Маслова.

— Откройте, — попросил Аристов.

Палата, где находилась одна Маслова, была небольшой, ежели, конечно, не сказать крохотной. Половину ее занимала кушетка, на которой, уткнувшись лицом в стену, лежала молодая особа в больничном полосатом халате.

— Мадемуазель Маслова, — позвал ее доктор.

— Прочь! — одним рывком вскочила она с дивана. — Вы прекрасно знаете, что я не Маслова! Я Петровская!

— Я хочу с ней побеседовать, — сказал Артемий Платонович, посмотрев на сопровождающих. — Наедине.

— Будьте осторожны, — предупредил его врач, выпустив из палаты помощника и прикрывая за собой дверь. — На госпожу Маслову иногда находит буйство, и тогда она может исцарапать вам лицо, а то и покусать вас в кровь.

— Я думаю, до этого дело вряд ли дойдет, — мягко улыбнулся отставной штабс-ротмистр и обернулся к больной. — Значит, вы утверждаете, что вы — Петровская?

— Да, — заявила, вскинув всклокоченную голову, девушка. — Я Валентина Дмитриевна Петровская. И заперли меня здесь с умыслом. О, я это прекрасно понимаю. Да!

— А с каким умыслом, позвольте узнать? — вежливо поинтересовался Аристов.

— Чтобы я не смогла найти злодеев, убивших моего суженого. — Она перешла на горячий шепот: — Я попала в руки целой шайки мошенников. А все потому, что я очень доверчивая. Это они упрятали меня сюда. Надо полагать, что и главный доктор с ними заодно.

— Вы так думаете? — серьезно посмотрел на нее Артемий Платонович.

— А почему он меня здесь держит? — заволновалась девушка. — Он что, не видит, что я нормальная? И если я не Петровская, то где она? Покажите мне ее!

Когда Аристов вышел из палаты, лицо его было задумчивым. Он не сомневался, что только что видел и разговаривал с настоящей Петровской, а та, которая осталась в имении Дагера, есть не кто иная, как Анастасия Маслова, ее компаньонка. Впрочем, вероятнее всего, настоящее ее имя было совершенно иным, как, очевидно, и имя ее слуги. Вообще, эти две фигуры обретали все более зловещие очертания и, по-видимому, являлись функционерами какой-то мощной тайной организации, выполняющими ее задание.

«Потерпите еще несколько дней, — сказал он, прощаясь с бедной девушкой. — Обещаю вам, что вы скоро выйдете отсюда».

А сдержит ли он свое обещание? Может, Лжепетровская уже уехала из замка, разгадав его план? Нет, вряд ли. Уж очень нужны ей эти письма. Интересно, что в них такого, за что одного человека лишили жизни, а другого — свободы?

— Скажите, а как эта больная Маслова попала к вам? — спросил врача Аристов.

— Как и многие иные, — со вздохом ответил тот. — Она впала в пароксизм, перебила всю посуду в номере гостиницы, порвала на себе платье и едва не выбросилась из окна. Мадемуазель Петровская со своим слугой были вынуждены связать ее и дать ей снотворное. А когда она уснула — привезли ее сюда. Вот и вся история.

— Это все вам рассказала мадемуазель Петровская? — осторожно спросил Артемий Платонович.

— Да, — удивился доктор. — А откуда вам это известно?

— Я немного знаком с госпожой Петровской, — неопределенно ответил Аристов, отметая свои подозрения относительно участия доктора в заточении настоящей Петровской.