«Симпатичный господин, — подумал Глассон, уже прикидывая в уме, на какое место в витрине своего салона он повесит его портрет. — Надо будет сделать его фото в нескольких ракурсах».
Господин в пенсне поздоровался, снял шляпу и, помахивая ею перед собой, сказал приятным голосом:
— Какая духота.
— Да, — согласился Глассон, уже погруженный в творческий процесс, начавшийся в его душе. Ведь в ней жил художник в высшем, как смел надеяться Глассон, смысле этого слова. — Итак, — взглянул он на господина в пенсне, — вы желаете заказать свой портрет?
— Именно, — улыбнулся тот.
— Какой: по грудь, по пояс, в полный рост? — поинтересовался Глассон, окидывая клиэнта профессиональным взглядом фотографического мастера.
— По грудь, — ответил посетитель и мягко коснулся ребром ладони груди Глассона: — Вот так примерно.
Иван вздрогнул. Непонятная теплая волна пробежала по его телу и спустилась к ногам.
— Вы знакомы с моими расценками? — спросил Иван, чувствуя, как ноги будто наливаются свинцом.
— Пожалуй, что знаком, — насмешливо ответил клиент. — А вы с моими?
— А вы что, тоже фотограф? — заставил произнести себя Глассон. Ему было худо, верно, из-за этой проклятой духоты, хотелось присесть, отдышаться, но он желал до конца оставаться профессионалом.
— В какой-то степени, — серьезно ответил посетитель. — И сколько я буду должен вам за свой портрет? — поинтересовался он.
— Шесть рублей с полтиной, — еле двигая языком, промолвил Глассон и заставил себя добавить: — Серебром.
— Ну, это по-божески, — облегченно выдохнул человек в пенсне, словно ожидал услышать иную цену. — А я думал, что вы спросите с меня три тысячи. У вас ведь именно такие расценки, не правда ли?
— Ч-что? — еле слышно сказал Иван. Ему вдруг захотелось побыстрее уйти, нет, бежать, подальше от этого странного господина, излучающего непонятную силу и уверенность. Но он не смог даже шевельнуться.
— Хотя, — продолжал говорить посетитель, — сию сумму вы получили по велению самого государя императора. Я, конечно, не император, но, поверьте, стою не меньше…
С этими словами он снял пенсне и впился взглядом в глаза Ивана. Через мгновение Глассон уже не помнил ни времени, ни места, где он находился, и лишь с каким-то диким неописуемым ужасом следил, как посетитель достает из кармана небольшую стеклянную палочку.
Прикоснувшись стеклянным кондуктором к тыльной стороне левой ладони Глассона, магнетизер резко повернулся и вышел из салона. У дверей его ожидала одноконная рессорная пролетка с кожаным верхом, которая, приняв седока, немедля тронулась вдоль улицы. Иван какое-то время еще стоял истуканом посередь салона, затем тело его обмякло, и он с грохотом рухнул на пол. Человек в пенсне с синими стеклами, откинувшись на спинку сидений, поехал по направлению к…
Впрочем, куда он держал теперь путь, было известно только ему одному и никому более.