Государственный переворот - [7]
Сторонники перемен могут утверждать, что государство «освобождено», если его правительство свергнуто с помощью иностранной военной или дипломатической интервенции. Классический пример тому — установление коммунистического режима в Румынии в 1947 году. СССР заставил тогдашнего короля Михая согласиться с новым кабинетом министров, угрожая, что в случае отказа силы Советской армии в Румынии начнут действовать.
Национально-освободительная война, повстанческое движение и т. д
В данной форме внутреннего конфликта целью начинающей его стороны является не захват власти в государстве, а скорее создание соперничающих государственных структур. Они могут быть основаны на политических или этнических принципах.
Движение за освобождение Южного Вьетнама стремится создать новую структуру общества и, как следствие, новое государство. Курды в Ираке, сомалийцы в Кении, карены в Бирме и наги в Индии хотят добиться выхода населяемых ими территорий из состава соответствующих государств.
Определение переворота
Государственный переворот включает в себя некоторые элементы упомянутых выше форм, с помощью которых можно захватить власть, однако, в отличие от них, не всегда полагается на помощь народных масс или на силу армии.
Содействие этих сил, несомненно, сделает захват власти более легким делом, но было бы нереалистично думать, что они находятся в распоряжении организаторов переворота. Если мы не командуем вооруженными силами, то, начиная планировать переворот, еще не располагаем достаточным количеством сторонников, на которых могли бы опереться. А правительство, которое мы намерены свергнуть, как правило, не дает нам возможности развить пропаганду и создать организацию, способную эффективно задействовать «народные массы».
Вторая отличительная особенность переворота — то, что он не предполагает определенной политической ориентации. Революции обычно организуются левыми силами, а путчи и пронунсиаменто — правыми силами. Переворот же политически нейтрален, и нельзя предположить, что после захвата власти будет проводиться определенная политика.
Правда и то, что многие перевороты были откровенно правого толка, но здесь нет ничего предрешенного.
Если переворот не использует массы или боевые действия, то какой же инструмент позволяет ему захватить власть? Короткий ответ может звучать следующим образом: этот инструмент заложен внутри самого государства. Длинный ответ составляет большую часть данной книги. Далее следует наше формальное и функциональное определение переворота: он состоит в проникновении в государственный аппарат небольшой критически настроенной группы, которая использует его, чтобы устранить правительство от контроля над оставшейся частью госаппарата.
2. Когда возможен государственный переворот?
«Большевики не имеют права ждать съезда Советов… Они должны взять власть немедленно… Победа обеспечена, и девять шансов из десяти, что она будет бескровной… Ожидание — это преступление против революции».
Владимир Ильич Ульянов-Ленин, октябрь 1917 года
С 1945 года процесс деколонизации увеличил число независимых государств более чем вдвое, и возможности, открывающиеся для нашего исследования, возросли самым значительным образом. Мы должны, однако, признать, что не все государства заслуживают нашего пристального внимания. Нет ничего, что помешало бы нам совершить переворот, скажем, в Британии, но мы вряд ли сможем удержать там власть на длительный срок. Общественность и бюрократия в этой стране имеют четкое понимание природы и законных основ власти, и их реакция на переворот будет такова, что рано или поздно произойдет восстановление легитимного руководства.
Такая реакция сведет на нет любой первоначальный успех переворота и возникнет даже в том случае, если прежнее правительство было непопулярным, а «новые лица» могут показаться привлекательными. Неизбежна эта реакция потому, что значительная часть населения активно интересуется политической жизнью и участвует в ней. Это предполагает признание того факта, что власть правительства вытекает из легитимного источника, и поэтому даже те, у кого нет основания поддерживать «старую гвардию», поддержат правительство исходя из принципа его легитимности.
Нам известны периодически проводящиеся опросы общественного мнения, которые показывают, допустим, то, что двадцать процентов респондентов не могут правильно назвать имени премьер-министра. И мы знаем, что большая часть населения не имеет определенной связи с политикой. Тем не менее в развитых странах все, кто активно интересуется политикой, составляют в абсолютном значении очень большую группу. Спорные политические решения стимулируют и выносят на поверхность такого рода участие: формируются лоббистские группы давления, направляются письма в СМИ и в адрес политиков, организуются петиции и демонстрации, и это вносит свой вклад в постоянно продолжающийся диалог между правящими и управляемыми.
Этот диалог необязательно зависит от наличия формально демократической политической системы. Даже в однопартийных государствах, где власть принадлежит немногим назначившим самих себя лидерам, измененный по форме, но все же активный диалог вполне может существовать. Высшие органы партии могут обсуждать политические решения, а во времена относительного спокойствия эти дискуссии могут распространяться и на большое количество нижестоящих организаций и находить свое отражение в публикациях с различными точками зрения — хотя и только в рамках установленной идеологии и в рамках решений, принятых высшим руководством. Степень общественной ценности диалога, который ведется в недемократических государствах, сильно варьируется. Например, в Югославии
Об авторе. Эдвард Люттвак — всемирно известный специалист по военной стратегии и геополитике. Работал консультантом в Совете национальной безопасности и в Государственном департаменте США советником президента Рональда Рейгана. Участвовал в планировании и осуществлении военных операций. Создатель геоэкономики — раздела геополитики, где исследуется борьба государств и других глобальных субъектов за сферы влияния в мире.«Стратегия: Логика войны и мира» вышла в свет в 1987 г. Предлагаемый вниманию читателей перевод сделан со второго издания (2003 г.), в котором учтен опыт операции НАТО в Югославии в 1999 года.
Книга Эдварда Н. Люттвака «Стратегия Византийской империи» представляет собою попытку ответить на вопрос о том, почему Византийская – Восточная Римская – империя просуществовала почти вдвое дольше Западной. Этот вопрос уже не раз привлекал внимание историков. Ведь у Византии не было каких-либо особых географических или военных преимуществ по сравнению с Римом, а окружавшие ее народы и племена были не менее могущественны и коварны, чем те, что в течение пятого века нашей эры окончательно разорили Западную империю.
Это уже четвертая работа Эдварда Люттвака, посвященная судьбам великих империй. Две из них – Римская и Византийская империи – уже давно перестали существовать, третья – Советский Союз – распалась и съежилась до размеров Российской Федерации. Интересно, какова будет судьба Китая? Благодаря удачной мировой конъюнктуре и грамотным действиям китайских властных элит, эта страна уже в течение нескольких десятилетий поражает мир своим быстрым и успешным ростом. Китайские лидеры очень внимательно изучают положительный и негативный опыт как западных стран, так и своих соседей.
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Когда Геббельс создавал свое «Министерство пропаганды», никто еще не мог предположить, что он создал новый тип ведения войн. В XXI веке войны приняли новый облик. Война превратилась не только в противостояние военной силы, но и в войну информационных технологий.Сегодня любая война начинается с информационного «артобстрела». Зачем завоевывать страну силой оружия, сталкиваясь с сопротивлением и неся потери? Ведь можно подчинить ее изнутри, силами ее же граждан. Это и есть конечная цель, глобальная стратегия информационной войны.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Феноменом последних лет стал резкий рост массовых протестных выступлений в разных странах мира. На смену череде «оранжевых революций» пришли «революции 2.0», отличительная черта которых — ключевая роль Интернета и социальных сетей. «Арабская весна», «Occupy Wall Street», «Болотная площадь», лондонские погромы, Турция, Бразилия, Украина… — всюду мы видим на улицах молодежь и средний класс, требующий перемен. Одна из точек зрения на эти события — рост самосознания и желание молодых и активных участвовать в выборе пути развития своих стран и «демократический протест» против тирании и коррумпированных элит.
Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.
