Государственность – национальная идея Беларуси - [97]

Я вернулся в Москву второй раз уже в 1964 году, чтобы работать бельгийским корреспондентом в СССР в течение предстоящих 6 лет. Другие образы, другая атмосфера. Приходится осознавать, что Москва – это не сплошной праздник. Разочарования, находки, открытия. По прошествии времени я и Москва, мы узнаем друг друга лучше… и все меньше понимаем друг друга. В этот период выпала возможность посетить Беларусь, тогда еще она называлась Белоруссия. Серость, бедность, и несмотря на все это необыкновенная человеческая теплота. Но страна не стоит на месте, страна развивается. Я помню посещение минского тракторного завода, минского часового завода. Часы минского производства я буду очень долго потом носить. В то время мне много рассказывали хорошего о первых секретарях ЦК КПБ, Мазурове, и особенно о Машерове. Но после чехословацких драматических событий я поссорился с СССР. Прощай, моя надежда «демократического социализма!».

Затем в моей памяти отпечаталось десятилетие развала 1983–1992 гг. Это было время великого кризиса и перестройки, новые надежды и новые разочарования. И все это завершилось развалом Советского Союза, в тайне, под большим секретом, в глубине Беловежской пущи, на белорусской земле. Очень жаль. Нет, я не жалею о конце бюрократической системы Советского Союза. Но развал вызвал большие социальные потери. И я согласен с Владимиром Путиным в том, что это было «величайшей геополитической катастрофой ХХ столетия». Эта фраза часто цитируется на Западе, но почему-то в ней забывается слово «геополитика». Я подчеркиваю: «геополитика»!! Были победители и проигравшие в результате развала Советского Союза. Большинство все же проигравших. А как это сложилось для Беларуси?

Я в точности не знаю, но могу судить лишь по той информации, что была мне доступна: для Беларуси последствия были менее радикальными, менее жестокими. Может быть, я ошибаюсь? Может быть то, что еще не произошло, может произойти завтра? Возможно, но судя по ситуации сегодняшнего дня, Беларусь действительно пока избежала катастрофических последствий распада СССР.

К 1995-му году молодая независимая Беларусь полна перемен. Меня поражает отсутствие советских символов на постсоветском пространстве, в том числе и в Беларуси. Не такой жесткий пограничный контроль, как это было в советские времена, много кафе, частных магазинов. Расслабляющие впечатления, но мне говорят, что расслоение общества идет полным ходом. Появляются термины, несвойственные советским временам: крайняя бедность, социальное неравенство. В России в это время идет «шоковая терапия» – экономическая и социальная катастрофа ультра-либерализма. В Украине, к примеру, деградация происходит еще более хаотично, чем в России. Хотя уровень жизни в Украине был когда-то выше, чем в России и Беларуси. Зрелище распада вызывает болезненные ощущения. Люди становятся агрессивными и циничными. Прямо как в песне группы «Любэ»: «Мы будем жить по-новому».

А Беларусь, несмотря на то, что о ней пишут на Западе, несмотря на то, что ей прогнозируют со дня на день катастрофу похлеще, чем российская «шоковая терапия», продолжает идти каким-то своим особым путем.

Летом 2013-го года я вновь возвращаюсь в Беларусь. И к своему большому удивлению я обнаруживаю здесь… новую страну. В первые два дня я был просто потрясен. Обманутый информационным туманом, который в западных СМИ обволакивает и скрывает от любопытных глаз действительную Беларусь, я ожидал сплошной серости во всем. Но на самом деле здесь очень много света. И вместо серости – обилие цветов, прямо рябит в глазах. И Солнце, яркое, как нарочно подчеркивает красоту новой для меня страны, красоту и великолепие города. Отремонтированные здания, окрашенные фасады, масса зеленых парков и скверов, водоемы. Неописуемое чувство пространства, мира. Глаза, уставшие от бескрайнего обилия рекламы на улицах городов Западной Европы, здесь, в Беларуси просто отдыхают.

И главное – люди. Я вижу белорусов, которые менее подвержены стрессам, чем люди на улицах Парижа, Брюсселя и даже Москвы. Минск – эдакая европейская столица, только без парижских и брюссельских нищих.

Минск был на 80 % разрушен во время войны. Как и сотни других городов и тысячи сел СССР. Восстановить после разрухи и опустошения западную часть Советского Союза – это было одним из приоритетов Сталина. Минск должен был стать моделью нового градостроения. Благодаря отсутствию в то время частной собственности на городскую землю, советское государство могло восстанавливать города в соответствии с тщательным планированием. Комплексы зданий нового «исторического» города, жилые кварталы, а также правительственные здания. И, главным образом, заметно малое число зданий торговли. В том обществе еще так мало было «рынка». И все это строилось вдоль широких многокилометровых проспектов.

И даже сегодня мы видим множество сохраненных зданий, построенных в послевоенное время. Например, нынешний проспект Независимости. Ему довелось побывать уже и в роли Сталинского проспекта, и проспекта Ленина, и проспекта Франциска Скорины. Уже при нынешней власти, он получил свое теперешнее название проспекта Независимости.