Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг. - [15]
«Это Совещание, — заключает Витте>25, — окрылило дух присутствующих, все были взволнованы мыслью о новом направлении государственного строительства и государственной жизни. <…> Граф Сольский обратился к государю с прочувственными словами благодарности, которую питают все присутствующие и разделяет вся Россия». Эта сцена была настолько трогательна, что некоторые не могли удержать слез радости и умиления. И сам Витте — злой гений этого указа, называет его историческим. Он мог им быть, но не стал именно по вине председателя Комитета министров.
Характерные признания о том, как указ 12 декабря был изуродован, сведен на нет, содержатся в мемуарах С. Ю. Витте. 11 декабря император вызвал председателя Комитета министров для беседы перед подписанием указа. На встрече в Александровском дворце присутствовал дядя царя великий князь Сергей Александрович. В начале встречи, определяя ее цель, император сказал: «Я этот указ одобряю, но у меня есть сомнение только по отношению одного пункта». (Речь шла о привлечении общественных деятелей к работе Госсовета. — А. С.) Витте отвечал с истинно византийским витийствованием, он заявил, что указ написан под его «непосредственным руководством» и он этот пункт считает совершенно необходимым, своевременным, но проведение этой меры — привлечение в выборной форме представителей общественности к законотворчеству, к участию в Госсовете — «есть первый шаг к представительному образу правления, к конституции», и если государь не желает конституции, то, конечно, «осторожнее было бы этот пункт не помещать». Короче, министр запугивал царя конституцией, стараясь попасть в тон царю, об опасениях которого он знал. Следует также учесть, что Витте попытался бросить тень и на идею Земских соборов, которую Николай II (особенно после бесед с А. И. Гучковым и речи С. Н. Трубецкого, приятно его изумившей) активно был готов поддержать. Земские соборы рисовались Николаю II именно как его совет с выборными «лучшими людьми» «всея Русской земли».
Николаю II эпоха Алексея Михайловича чрезвычайно импонировала, тогда как к западничеству его сына он относился весьма критически. Этим определялся и выбор имени сына, и желание принять постриг и стать патриархом всея Руси, передав престол своему сыну Алексею, как было встарь. Поэтому выпад Витте против Земских соборов — это не второстепенная деталь, это выбор политической стратегии.
«Я высказал убеждение, что Земские соборы — это есть такая почтенная старина, которая при нынешнем положении неприменима; состав России, ее отношение к другим странам и степень ее самосознания и образования и вообще идеи XX и XVI веков совсем иные». Ссылка Витте на «самосознание» работает, однако, против него. Значительная часть общественности как раз высказывалась за то, чтобы учесть опыт Земских соборов. Труды о «советах всея Русской земли» Ключевского, Платонова и других специалистов привлекли внимание. Платонова активно поддерживал президент Академии великий князь Константин. Так что в вопросе о Земских соборах Витте явно передергивал. Речь шла о чем-то большем, чем соборы, о том, по какому пути пойдет становление представительных учреждений — эволюционным путем снизу, привлекая к законотворчеству по выбору от всех чинов и сословий «лучших людей», или это будет единовременный акт, реализация какой-либо «модели», изготовленная «русским Солоном» по иноземному образцу, разумеется самому разумному, единственно верному и пр., что позволяет стране сразу же прорваться в круг «культурных стран света», как изящно выразился Витте.
Следует признать, что лукавый царедворец добился своего. «Когда я высказал свое мнение, его величество посмотрел на великого князя, который, видимо, был доволен моим ответом и одобрял его (Витте знал и учел, что Сергей Александрович играл в императорской фамилии роль не то нового Торквемады, не то Победоносцева в мундире: „Лучше всего ничего не менять!“). После этого государь сказал мне: „Да, я никогда ни в коем случае не соглашусь на представительный образ правления, ибо я его считаю вредным для вверенного мне Богом народа, и поэтому я последую вашему совету и этот пункт вычеркну“». В тот же день Витте навестил князя Мирского. Указ был утвержден для публикации, но пункт о расширении Госсовета вычеркнут. Это, замечает мемуарист, очень огорчило князя Мирского. Текст был опубликован в Собрании узаконений 12 декабря 1904 г.
