Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства [заметки]

Шрифт

Интервал

Карамзин производил слово боярин от слова бой (вой), в таком случае «боярин» значит воитель. Срезневский допускает производство слова боярин как от слова бой, так и от слова болий (больший). Татищев полагал, что слово боярин – болярин произошло от слова болеть, в смысле думать.

Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. I. С. 297; Срезневский И. И. Мысли об истории русского языка. С. 133. – Соловьев полагал, что историческая жизнь с разделением общества на классы началась для русских славян после младенческого прозябания в формах родового быта, только с пришествием варяжских князей с дружинами (История России. Кн. I. Т. I. С. 217. Т. XIII. Гл. I). Но указываемые проф. Ключевским деятельные торговые сношения днепровских славян с Византией и отдаленным арабским Востоком должны были рано повысить их культуру, разбить замкнутые родовые союзы, если последние не распались еще ранее при передвижении славян с Карпат на Днепр; классы бояр, горожан и сельчан должны были образоваться значительно раньше IX века (Ключевский В. О. Боярская дума древней Руси. С. 20, 23). О земских боярах: Беляев И. Д. Жители Московского государства. Служилые люди. – ВМОИД. Кн. 3. С. 7 и след.; также Беляев И. Д. Лекции по истории русского законодательства. С. 40–43.

О градских старцах см.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 27–28; Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. II. С. 343; Ключевский В. О. Боярская дума. С. 14, 15, 24. – Последний исследователь видит в градских старцах «городскую военно-торговую аристократию». Военные обстоятельства «сделали большие промышленные города политическими центрами областей». Из главных торговых домов (этих городов), подкрепленных вождями заморских варяжских компаний, составилась военно-торговая аристократия, которая взяла в свои руки управление городом и областью. Эту торговую аристократию городов Начальная летопись… называет «нарочитыми мужами», а выходивших из нее десятских, сотских и других городских управителей – «старцами градскими и старейшинами по всем градам» (с. 27, 31–32). Это мнение было подвергнуто веской критике проф. М. Ф. Владимирским-Будановым (рецензия в Сборнике государственных знаний. Т. VIII).

Ключевский В. И. Боярская дума. С. 28, 42; Соловьев С. М. История России. Кн. I. С. 219, 314, 360; Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор… С. 29.

Соловьев С. М. История России. Кн. I. С. 219–220, 223–225; Лаврентьевская летопись, годы 996 и 1093. С. 123, 211.

Лавр., год 996. С. 124; Ипат. С. 131. Сергеевич В. И. Русские… Т. II. С. 342, 344, 345; Соловьев С. М. История России. Кн. I. С. 221: Ключевский В. О. Боярская дума. С. 42, 56, 57. – Основываясь на приведенных в тексте словах князя Игоря Северского о боярах думающих и мужах храборствующих, Соловьев полагал, что слово «муж», наряду с обозначением дружинника вообще, без различия степеней, «имело и более тесное значение, означало дружинников второго разряда, низших, младших членов дружины, в противоположность боярам». Значение летописного термина огнищанин неясно. Одни исследователи (Соловьев, Владимирский-Буданов) полагают, что огнищанами назывались в древнейшее время старшие члены дружины; они производят это слово от «огнища» – очага, княжеского дома и сближают по значению с позднейшим термином дворянин (от княжеского двора, дома-огнища) и нашим – придворный. Проф. Платонов С. Ф. сближает огнищанина (тиуна огнищного, заведующего огнищем, т. е. челядью) с дворским позднейшего времени (Труды VIII Археологического съезда). Другие, принимая в соображение, что этот термин долее всего, до XIII века, держался на севере Новгородской области, где дольше сохранялось земское боярство, независимое от князя, видят в огнищанине боярина земского. Беляев усматривал в огнищанине древнего, богатого землевладельца (от слова огнище, в смысле пашня на месте сожженного леса). Проф. Ключевский производит это слово от огнища (в смысле «раб», «челядь»), откуда огнищанин – «рабовладыка». Проф. Сергеевич связывает происхождение этого наименования с языческими жертвоприношениями славян: огнище – очаг было с языческой древности также жертвенником семьи; отсюда огнищанин – домохозяин, приносящий жертвы, как flaminus (жрец) от Flamma. В этом объяснении Сергеевич следует до некоторой степени Мстиславскому, по мнению которого огнищане (от огнище – хранилище огня) были первоначально жрецами огня и вместе владыками племен (Ключевский В. О. Огнищанин и княж муж или следы быта древних славянских князей в Русской Правде. – ЧОИДР. 1860. Кн. 4).

Термин гридь вызвал много толкований. Одни производят его от скандинавского корня grith – господский, княжеский дом, откуда гридь – придворные слуги, царедворцы (Рейц, Владимирский-Буданов), другие производят это слово от другого, скандинавского же корня, gred – меч, и видят поэтому в гридьбе мечников, воинов (Карамзин, Сергеевич), третьи сближают слово гридь со славянским, хорутанским словом грида – громада, сборище, дружина (Соловьев, Срезневский).

Для обозначения младшей дружины летописец употребляет наименования: гридь или гридьба, отроки, детские, пасынки. Различие этих терминов не вполне выяснено. Соловьев полагал, что младшая дружина разделялась на два разряда: 1) гридьбу, 2) пасынков, отроков и детских. Последние составляли «собственную прислугу князя, жившую постоянно при нем, в его доме, дворце»; они «разделялись на старших и младших или меньших»; эта «служня», слуги княжеские, начинают на севере носить название двора, дворян… (Соловьев С. М. История России. Кн. I. Т. III. С. 684). Н. П. Загоскин различает в составе гридьбы – младшей дружины – три разряда лиц: 1) мечников, 2) детских, 3) отроков. «Детские носят исключительно военный характер, между тем как отроки ополчались лишь в случае надобности, главное назначение их – хозяйственно-дворцовая служба князю… Детским давали князья и различные административные должности – посылали их посадниками по городам… Лучшие детские, которых князь отличал от других, особенно приближая к особе своей, назывались мечниками или меченошами» (Очерки организации и происхождения служилого сословия в допетровской России. С. 54–56). В. И. Сергеевич полагает, что все эти термины обозначали один и тот же разряд лиц – младших дружинников. «Гриди (от слова gred – меч) и мечники – это два разных наименования того же рода лиц, воинов, живших во дворе князя и на его содержании. Эти дворовые воины назывались по возрасту – отроками, по оружию – гридями и мечниками. В то время, как одни летописи говорят о детских, другие, в том же случае, упоминают отроков» (Русские… Т. I. С. 352–353). М. Ф. Владимирский-Буданов ограничивается замечанием: «древнее общее наименование (младшей дружины) гридь (гридница – дом, комната) заменилось другими: отроки, детские, пасынки» (Обзор… С. 29). Встречается также редкое наименование младшей дружины – болярцы…

Весьма вероятно, что должности тысяцких поручались нередко не княжеским, но более близким к земщине, т. н. земским боярам.

«Оже смерд умрет без дети, то (наследство) князю, а иже в боярех или в боярстей дружине, то за князя (наследство) не идет» (Русская Правда).

Соловьев С. М. История России. Кн. I. С. 225, 226; Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор… С. 29, 31, 33; Ключевский В. О. Боярская дума. С. 55–58; Яблочков М. История дворянского сословия в России. С. 22.

Соловьев С. М. История России. Кн. I. Т. III. С. 682; Ключевский В. О. Боярская дума. С. 68; Лавр., год 6647. С. 291–292. – Неволин говорит: -«…пока князья не оселись, не утвердились окончательно в известных областях, беспрерывно переменяли одни княжества на другие, для служилых людей не могло образоваться твердого поземельного владения, так как они по принадлежавшему им праву непрерывно переходили на службу от одного князя к другому и разделяли переменчивую судьбу своих князей» (История российского гражданского законодательства. Т. II. § 367. С. 128). То же, вслед за Неволиным, утверждают Соловьев и Градовский: «…с большей оседлостью князей развивалась и частная поземельная собственность дружины» (История местного управления. С. И).

Ключевский В. О. Боярская дума. С. 68, 72; Линниченко И. Черты из истории сословий в Юго-Западной (Галицкой) Руси XIV, XV вв. С. 58, 60. – Ученые записки Московского университета. Вып. 20; III. Дворянство в России. – BE. 1887, апр. С. 555, 557.

Лавр., год 1177. С. 361, 365, 366. О новгородских боярах, служащих тверскому князю, говорят договоры Новгорода с князьями: СГГД. Т. I. № 28 и др.; о слиянии дружины с земщиной (и земскими боярами) см.: Беляев И. Д. Жители Московского государства. Дружина и земщина. – ВМОИД. Т. I. 1849. С. 9 и след.

Ключевский В. О. Боярская дума. С. 87, 88, 89.

Неволин К. История… Т. II. § 272. Древнейшая жалованная грамота, данная Ивану Петелину Иоанном Калитой, дошла до нас в подтвердительной грамоте 27 сентября 1450 г., данной великим князем Василием Васильевичем (ААЭ. Т. I. № 46). От XV века дошло десять таких жалованных грамот, от XVI – семь, от XVII – одна (см.: Сергеевич В. И. Русские… Т. I. С. 329, 330). Неволин справедливо полагает, что «в древнейшие времена права вотчинников были не теснее, а напротив еще обширнее, чем они были во времена позднейшие. Власть княжеская постепенно распространялась, а не уменьшалась. При слабой власти общественной вотчинник в пределах своей земли был самовластным господином». Порядок вещей, устанавливавшийся жалованными грамотами, «в древнейшие времена существовал сам собой и по общему правилу». Градовский сделал несколько возражений против этого мнения Неволина: он полагал, что значение жалованных грамот можно объяснить гораздо полнее, с одной стороны, кормовым их происхождением (т. е. предоставлением судебных и других пошлин вотчиннику для его материального обеспечения), с другой стороны, стремлением князей, постоянно развивавшимся, ограничить власть наместника. На основании таких предположений Градовский полагает, что «жалованные грамоты составляют исключение из общего правила» (История местного управления. С. 24, 26). Эти соображения Градовского показались убедительными Блюменфельду (О формах землевладения в древней Руси. С. 183). Не входя в подробное обсуждение этого вопроса, укажем здесь, в подтверждение мнения Неволина, на замечательную правую грамоту князя Михаила Андреевича Верейского (1435–1447 гг.), из которой видно, что вотчинники имели права суда и дани в пределах своих владений, независимо от княжеских пожалований: истец, кистемский боярин Лев Иванович, заявляет князю: «та деревня (в нашей отчине Кистеме) из старины тянет судом к нам; еще отец наш Иван судил ту деревню и дань на ней имал» (Федотов-Чеховский. Акты Гражданской Расправы. Т. I. № 4. Ср.: Мейчик Д. Грамоты XIV и XV вв. Московского архива Министерства юстиции. С. 18).

Ср.: Чичерин Б. Н. Опыты… С. 83, 84, 243: «Частное владение иногда вовсе освобождалось от всякого влияния княжеской власти и, таким образом, состояло на правах отдельного княжества». «Понятия о постоянной принадлежности к обществу, как к единому целому, о государственном подданстве вовсе не было: вместо государя и подданных мы видим только лица, вступающие между собой в свободные обязательства». «Таким образом, установлялась такая же иерархическая лестница землевладельцев, как в феодальном мире на Западе. Сверху был князь, верховный землевладелец, затем боярин, имевший право суда и дани, затем монастырь, распоряжавшийся землей, как собственностью, затем сын боярский, владевший ею временно, под условием службы, наконец, крестьянин. На одной и той же земле лежало право целой иерархии лиц и все держали ее один под другим». Чичерин не знает о боярских служилых людях и боярских дворах. О них см.: Сергеевич В. И. Русские… Т. I. С. 303. Данные из Тверской писцовой книги: Лаппо И. И. Тверской уезд в XVI веке. С. 230; Лихачева Н. П. Сборник актов. С. 206 (дети боярские князя Ф. М. Мстиславского). О сходстве некоторых других порядков удельной Руси с соответствующими учреждениями феодального Запада см.: Павлов-Сильванский Н. П. Закладничество-патронат. – ЗИРАО. Т. IХ. Вып. 1, 2.

Это правило было недействительным только в случае осады города во время войны. А именно: в случае «городной осады» бояре подручного князя должны были защищать город от неприятелей также и под начальством воеводы великого князя, которому они непосредственно не были подчинены: «А городная осада, где кто живет, тому туто и сести, топрочь путных бояр»: «А кто которому князю служит, где бы ни жил, тому с тем князем ходити (ходят с тобой, великим князем и с вашими воеводами), а городная осада, где кто живет, тому туто и сидети, оп– ричь путных бояр» (СГГД. Т. 1. № 43, 1428 и № 45, 1433). Эта статья вызвала неправильное толкование. Градовский в объяснение ее говорит, что «землевладельцы несли некоторые служебные обязанности по отношению к тем князьям, где находились их вотчины; это была одна из земских повинностей, имевших преимущество пред служебными отношениями» (История местного управления. С. 14, 15). Проф. Ключевский говорит, что частное землевладение доставляло князю не только личную, но и поземельную службу, притом обязательную: «как землевладельцы, вольные слуги уже начинали складываться в земский класс, отбывавший финансовые и некоторые ратные повинности (городовая осада) по земле и по воде, по месту землевладения» (Боярская дума. С. 83, 97). Такое распространительное толкование приводит к явной несообразности. Если бы боярин должен был, в качестве местного землевладельца, во всех случаях защищать город, около которого жил, то он должен бы был защищать его и против того князя, которому служил. Надо полагать, что боярин подручного князя должен был защищать город, принадлежавший великому князю, не в качестве местного жителя, но в силу того, что он, как слуга подручного князя, должен был вместе со своим князем «стать на конь против недруга великого князя». В этом случае, когда соединялись полки союзных князей, каждый боярин шел в поход не иначе как под начальством воеводы своего князя. В случае же городной осады он должен был защищать город также и с воеводой чужого князя. Рассматриваемая статья договора говорит только о военной субординации, а не о «земских повинностях», и сообразно с этим она встречается отнюдь не во всех договорах, как думал Градовский, но только в тех, которые устанавливают для подручных князей отношения политической зависимости от великого князя, обязывают их «садиться на конь против недругов великого князя» и не вести самостоятельных войн и дипломатических переговоров. Ср.: договоры (СГГД) Василия Дмитровича № 37 и № 38 (1405); особое соглашение о городовой осаде № 35 (1389). Тесная связь соглашения о городовой осаде с другими соглашениями о военной субординации бояр видна как из этого договора № 35, так и, между прочим, из договора № 52 (1434).

Статья «а боярам и слугам межи нас вольным воля» в договоре великого князя Дмитрия Иоанновича с братом Владимиром Андреевичем, 1362 г. (СГГД. Т. I. № 27) и во всех почти последующих договорах между князьями. Договор 1341 г. великого князя Семена Ивановича с братьями Иваном и Андреем (там же. № 23). То же в договоре Дмитрия Донского, 1268. (№ 28; ПСРЛ. Т. XV. С. 470; Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 4. Гл. 9, прим. 304 и 324). О терминах отказаться и приказаться см.: Сергеевич В. И. Русские… Т. I. С. 108 и 309, 315; Никон. Т. IV. С. 240.

Князья хорошим обращением привлекали к себе слуг. Про тверского князя Михаила Александровича тверской летописец говорит, что он «сладок беаше к дружине своей, сего ради зельно мнози служаху ему и сынове сильных прилагахуся ему и двор его день от дни множайше крепляшеся» (1361).

«А кто бояр и слуг отъехал от нас к тебе, или от тебя к нам, а села их в нашей вотчине в Великом Княжении или в твоей вотчине в Твери, в те села нам и тебе не вступатися» (договор вел. князя Димитрия Иоанновича Донского с Великим князем Тверским Михаилом Александровичем, 1368 г.).

См.: Павлов-Сильванский Н. П. Закладничество-патронат – разбор преданий о боярине Степане Кучке у Беляева в «Лекциях по истории русского законодательства». С. 304 и след.). – Мы полагаем, что отъезд с вотчинами составлял обычное право древних землевладельцев и что статья «судом и данью потянута по земле и по воде» была новостью права, создаваемого договорами князей. В подтверждение этого укажем, между прочим, на то, что во второй половине XIV в. князь Владимир Андреевич давал жалованные грамоты лицам, владевшим землей в пределах чужого княжества Дмитрия Донского, давал подчинившимся ему боярам-землевладельцам чужого удела привилегии суда и дани, очевидно, потому, что смотрел на их земли, как на свою территорию. «А в твой ми удел грамот жалованных не давати также и тебе: а которыя грамоты подавал, и те ми грамоты отоймати» (СГГД. Т. I. № 27, 1362). С другой стороны, даже во второй половине XV века князья, настаивая на новом принципе неотъемлемости боярских вотчин от удела, должны были, передавая наследникам свои владения, каждый раз оговаривать, что вместе с уделом переходят по наследству и лежащие в его пределах боярские вотчины. «А кому буду давал своим князем и боярам и детям боярским свои села в жалованье или хотя и в куплю кому дал, ино те мои села моим детям, во чьем уделе будет, ино тому то и есть» (духовная великого князя Василия Васильевича). Или: «а которые села и деревни в Новгороде Нижнем за моими князьями и за бояры и за детьми боярскими за кем-нибудь, и то все сыну же моему Василию» (духовная верейского князя Михаила Андреевича 1486 г. – СГГД. Т. I. № 121). Значение таких странных и излишних, на наш взгляд, оговорок станет понятно только в том случае, если мы допустим, что они направлены против древнего обычного права отъезда с вотчинами, жившего в сознании общества в виде пережитка старины, даже в XV столетии, когда, казалось бы, уже твердо был установлен принцип неотчуждаемости участков государственной территории по воле их частных собственников.

«А которых бояр и слуг села, а имут жити в вашей отчине, взята вы на них данъ и суд» (СГГД. Т. I. № 76 (1451), № 88 (1462), № 119–120 (1484)). Хотя более ранние договоры упоминают только об обязанности бояр платить дань по месту жительства: № 27, 29, 35 (1362, 1371, 1389 гг.), и др. (см. вышеуказанную нашу статью, прим. 16), но, по-видимому, и в это время (в XIV в.), бояре подлежали суду по месту жительства. Это видно, между прочим, из договора 1388 г. Общий порядок суда выражен в нем так: «а ударит ми челом мой (подданный) на твоего (подданного), кто живет в твоем уделе, и мне послати к тобе, а тобе ему исправа учинити». Напротив, если «ударит ми челом кто из Великаго княжения на твоего боярина», но «москвитина» (т. е. имеющего оседлость в Московском княжестве) и «мне пристава послати по него» (СГГД. Т. I. № 33. С. 56). Ср.: Чичерин Б. Н. Опыты… С. 341, 342; Беляев И. Д. Лекции… С. 245, 246.

СГГД. Т. I. № 22 (1328), № 27 (1362), № 40 (1410) и др. О «слугах под дворским» см.: Блюменфельд Г. Ф. О формах землевладения в древней России. С. 224–225. – Эти слуги, как видно из сопоставления их в грамотах с боярами (см. цитированную грамоту 1410 г.), занимали сравнительно высокое положение среди слуг (как позднейшие помещики), и нет основания приравнивать их, как делает Сергеевич, к бортникам (пчеловодам), садовникам, псарям и низшему разряду дворовых слуг (Русские… Т. I. С. 395). О служних землях см.: Лаппо И. И. Тверской уезд в XVI в. С. 77, 78 и Рождественский С. В. Служилое землевладение в Московском государстве. С. 34–38.

«Кто на кого челом бьет, дворяне и подвойские позовут к суду». – «Мне, князю Юрию, тех людей не судити, не пристава не дати, ни дворян своих не всылати, и ни пошлин им никаких не имати».

Равнозначный дворянам термин «дворные люди» встречается впервые в Воскресенской летописи под 1215 годом: Мстислав Новгородский «изыма наместника Ярославля, Хотя Григорьевича и вси дворные люди покова». – «Князи мои, и бояре, и дети боярские, и люди дворные» (грамота великого князя Василия Васильевича).

Воскр. С. 90, 120. Термин «дворный слуга» встречается в Ипатьевской летописи под 1281 годом: так назван слуга Владимира Васильковича Рах Михайлович. В I Новгородской летописи под 1214 годом сказано: «Чудъ поклонишася ему (Мстиславу) и Мстислав же князь взя на них дань и да новгородцем» две части дани, а третью часть «дворянам». Там же, под 1210 г.: «приде Мстислав Мстиславич на Торжек и изыма дворяне Святославли». К. Н. Бестужев-Рюмин говорит: «Слово дворянин едва ли не появилось первоначально в Новгороде, так как прежде всего мы встречаемся с ним в новгородских памятниках, где этим словом заменяется употреблявшееся в других местах слово: слуга… Из Новгорода это слово могло распространиться и на соседние области… В московских актах и летописях этого периода (удельного) слово дворяне встречается редко, заменяясь словами: люди дворные или двор» (о значении слова «дворянин» по памятникам до 1462 года: Труды II Археологического съезда. 1876. Вып. I). Дворянами в древнейшее время назывались также, в частности, как княжеские, так и монастырские судебные пристава (ААЭ. Т. I. № 5). Об этих терминах см. также: Сергеевич В. И. Русские… Т. I. С. 422, 423; III. Дворянство в России. С. 559–560. – BE. 1887, апр. Впоследствии, когда бояре стали называть себя холопами-людьми, термин слуги получил значение особенно почетного титула. Этот титул давался в виде исключения за особые заслуги князю С. И. Ряполовскому при Иоанне III, Борису Годунову и другим (Маркевич А. И. История местничества. С. 175, 307).

ПСРЛ. Т. V. С. 352; Ключевский В. О. Боярская дума. С. 101. – «Вольные слуги суть воины и по общему правилу живут не при дворе князя, а в своих имениях» (Сергеевич В. И. Русские… Т. 1. С. 310). Иного взгляда на этот вопрос держится П. Н. Милюков, который, следуя в известной степени Градовскому, утверждает, что «высшее сословие не дорожило землей в древней Руси». Вольные слуги свободно странствовали из удела в удел: «покидая свою боярщину, свой вотчинный участок, русский землевладелец искал более выгодных занятий на стороне, при князе» (Очерки по истории русской культуры. С. 165 и 166). Такими свободными странниками, не дорожившими землей, были дружинники, но никак не северные бояре и слуги. Оседлость этих последних, их земская самостоятельность становится явно заметной по летописям и договорам с XII, XIII веков. Переходя от одного князя к другому (что в XIII–XIV вв. бояре делали вовсе не так часто, как утрированно изображает названный исследователь), бояре, по общему правилу, отнюдь не покидали своих боярщин. Это видно из княжеских договоров, которые, узаконивая вольную службу бояр, их право отъезда, в то же время постоянно, настойчиво регулируют поземельные отношения отъезжавших бояр к князьям, обязывают князей «не вступаться в домы и села» ушедших от них бояр. Если бы слуги не дорожили землей, князья рано бы получили возможность установить столь выгодное для себя правило: «кто выйдет из удела, ин земли лишен», – как определено было относительно «слуг под дворским». Между тем на конфискации вотчин отъезжавших слуг решились только великие князья в XVI веке.

О введеных боярах: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор… С. 158; Ключевский В. О. Боярская дума. С. 131. – Сергеевич В. И. дает два определения введенного боярства, мало согласованных между собой. С одной стороны, согласно с названными исследователями, он утверждает, что введение бояре суть те, «кому боярство сказано», с другой стороны, видит в них специальных «бояр для суда»: «введеные бояре принадлежат к древнейшим нашим судным учреждениям» (с. 361 и 263). Но едва ли в древнейшее время суд мог так обособиться от администрации. Боярин введеный, надо полагать, судил в качестве управителя: дворецкого, сокольничего или стольника (Ключевский В. О. Боярская дума. С. 130).

Мих. Бор. Плещеев, князь Ив. Юр. Патрикеев, князь Ив. Вас. Стрига-Оболенский, Мих. Фед. Сабуров и Григ. Вас. Заболоцкий.

Сергеевич В. И. Русские… Т. II. Вып. 2. 1896. С. 348, 349.

При дворе Великого князя Рязанского Олега Ивановича окольничий стоял выше чашника. В жалованной грамоте, данной этим князем, сказано: «А бояре были со мною: Софоний Алтыкулачевич, Семен Федорович, Микита Андреевич, Тимошь Олександрович, Махасея дядька, Юрьи окольничий, Юрьи чашник, Семен Никитич с братьею, Павел Соробич» (1341). Там же. С. 394, 395 и 385, 388.

О путях см.: Ключевский В. О. Боярская дума. С. 106, 107, ПО. О селениях бобровников, бортников, рыбников см.: Милюков П. Н. Очерки… Ч. I. С. 68, 69.

В духовной грамоте великого князя Иоанна Васильевича сказано: «что ни есть моей казны… лалов и яхонтов, и иного каменья, и жемчугу, и саженья всякаго, и поясов, и чепей золотых, и судов (сосудов) золотых и серебряных, и каменных, и золота, и серебра, и соболей, и шелковыя рухляди, и иныя всякия рухляди, что ни есть, также и в моей казне постельной, что ни есть икон и крестов золотых, и золота, и серебра, и платья, и иныя рухляди» (1504).

«А кто будет моих казначеев и тивунов и посельских, – читаем в завещании Иоанна Иоанновича, – или кто будет моих дьяков, что будет от меня ведали прибыток ли который, или кто будет у тых женился, те люди не надобны моим детям, ни моей княгине, дал есть им волю» (1356).

Сергеевич В. И. Русские… Т. I. С. 415, 416; СГГД. Т. I. № 25 (1356) № 144 (1504). – Сергеевич полагает, что в древнейшее время были только казначеи-холопы и что учреждение должности казначея как придворного чина «принадлежит, по всей вероятности, великому князю Ивану Васильевичу (XV в.) (с. 416). Названный профессор предполагает, равным образом, что и конюшие бояре составляют «нововведение того же великого князя Ивана Васильевича», в связи с учреждением приказов: пред тем же «конюхи и конюшие состояли в ведомстве дворецких» (с. 403, 405). Он не придает особого значения и должностям ловчих и сокольничих» (с. 469, 471). Между тем преобладающее значение дворцового хозяйства над хозяйством государственным (признаваемое и Сергеевичем, с. 394) и важное экономическое значение путей (также известное этому исследователю, с. 342) дают основание думать, что всем чинам, заведовавшим дворцовыми путями, принадлежало в удельном периоде видное положение, которое заметно отчасти по актам и которого они лишились впоследствии.

СГГД. Т. I. № 28, 144, 163, 167; ЛЗАК. Т. I. С. 6–7; РИС. Т. V. С. 35; Сергеевич В. И. Русские… Т. I. С. 313–324. – Мы не думаем, чтобы бояре, отъезжая, нарушали клятву, данную князю; чтобы, приказываясь в службу, они целовали крест служить верно, как полагает проф. Сергеевич (с. 309). Это было бы добровольным отказом от своего права, на который едва ли соглашались бояре по общему правилу при поступлении на службу. Никоновская летопись, на которую в этом случае ссылается названный исследователь, не может дать надежного свидетельства для порядков XIV века. Тверская же летопись говорит лишь об исключительном крестоцеловании на случай: «а князь великий Дмитрий Московский по всем градом бояр и люди привел к целованию не датися им князю Михаилу (Тверскому), а в землю его не пустити на княжение на великое» (ПСРЛ. Т. XV. С. 430. 1371).

Дьяконов М. А. Власть московских государей. С. 168, 171, 173, 182–185; рецензия на это сочинение С. М. Шпилевского (Отчет о 33 присуждении наград гр. Уварова. Приложение к LXX тому ЗАН).

Рождественский С. В. Служилое землевладение в Московском государстве в XVI веке. С. 149, 153.

Ключевский В. О. Боярская дума. С. 248–249; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 168 и статья в ЗИРАО. Т. VIII. Вып. 1 и 2. С. 5.

Ключевский В. О. Боярская дума. С. 250; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 196, 207.

СГГД. Т. I. № 43–44 (1428), № 77 (1451) и другие. Исследователи обращают внимание на то обстоятельство, что московские государи прежде всего начали конфисковывать вотчины у служебных князей в случае отъезда в то время, когда они еще сохраняли вотчины во владении отъезжавших бояр. Загоскин объясняет это тем, что «служебные князья впервые появляются в Московском государстве уже в эпоху значительного усиления Москвы, новизна этого класса могла побудить великих князей московских, принимая их с вотчинами в службу, требовать от них клятвенного обещания верности… целью клятвы служебных князей была неотчуждаемость вотчин их» (Очерки организации и происхождения служилого сословия. С. 70–71). Градовский иначе и более удовлетворительно объясняет это различие в положении бояр и служилых, князей (История местного управления. С. 43). Московские князья сохраняли за боярами право отъезда потому, что переманивали этим путем в свою службу бояр удельных княжений; «уделы же, приносимые служебными князьями были гораздо важнее их личной службы», и поэтому московские князья поспешили закрепить за собой эти уделы.

Сергеевич В. И. Русские… Т. 1. С. 317–320; СГГД. Т. I. № 103. С. В. Рождественский указывает, что записи брались преимущественно со служебных князей, владевших уделами на границе с Литвой. (Служилое землевладение… С. 195–196.)

Ключевский В. О. Боярская дума. С. 220, 225, 227; Середонин С. М. Сочинение Джильса Флетчера как исторический источник; III. Дворянство в России. С. 187, 189. – BE. 1887, апр.

Соловьев С. М. История России. Кн. I. С. 1405, 1409–1410, 1512; Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. VI. Гл. VII; Сергеевич В. И. Русские… Т. II. С. 360, 386; ААЭ. Т. I. № 172.

Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 81, 83 (примеч. 1), 155–157, 173, 178 и другие; АИ. Т. I. № 146.

Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 151, 188–194.

После падения Ивана Юрьевича Патрикеева его место, место воеводы московского, занял князь Василий Данилович Холмский, сын первого воеводы Даниила и зять великого князя: второе по нем место занимал Даниил Васильевич Щеня-Патрикеев, победитель в битве при Ведроше. Князья продолжают первенствовать, и только третье место занимает потомок знаменитой боярской фамилии Яков Захарович Кошкин, воевода коломенский.

Ключевский В. И. Боярская дума. С. 219; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 317; Валуев Д. Введение. – Синбирский сборник. М., 1845. С. 90–91; указ Иоанна III неизвестного года приводится в указе 1551 года: ААЭ. Т. I. № 227.

В это время, судя по ценам на хлеб, рубль равен был 80 рублям на наши деньги; во вторую половину XVI века рубль равен был 60–70 нашим рублям, а в начале XVII века – 12.

В 1547 году царь Иоанн сосватал дочь известного воеводы, князя Алекс. Борис. Горбатого за князя Ив. Фед. Мстиславского. Извещая об этом мать невесты, царь писал ей: «да сказывал нам брат твой Фома, что князь Александр (Горбатов), идучи на нашу службу, заложил платье твое все и мы было велели платье твое выкупити, а брат твой Фома не ведает, у кого князь Александр то платье заложил; и мы тебя пожаловали, послали тебе от себя платье, в чем тебе ехати; и даст Бог приедешь к Москве и скажешь, у кого платье твое заложено, и мы велим выкупити».

Указы 15 января 1562 г. и 9 октября 1572: АИ. Т. I. № 154. Ст. XVIII и XIX. – Соловьев видел цель издания указа 1562 г. в «скорейшем переходе княжеских вотчин в казну» (Т. VII. Кн. 2. С. 352). Неволин объясняет значение указа видами высшей политики и полагает, что вследствие мер Иоанна «большая часть княжих вотчин перешла в казну» (История российского гражданского законодательства. Т. III. § 561). Политическое значение указа 1562 г. признает проф. Бестужев-Рюмин (Русская история. Т. II. С. 261) и Середонин (Сочинение Джильса Флетчера. С. 86). В последнее время Рождественский усмотрел цель этих указов в том, что правительство стремилось предупредить «распадение вотчин и переход их в неслужилые руки»; поддерживая целость княжеской вотчины, правительство сохраняло ее военно-служилое значение как определенной твердо установившейся территориальной военной единицы (Служилое землевладение… С. 121, 129). Это мнение оспаривают проф. Сергеевич (Пересмотр истории служилого землевладения. – Северный вестник. 1897. № 11. С. 65 и сл.) и Середонин (рецензия на книгу Рождественского: ЖМНП. 1897. № 5. Ч. 311. С. 244 и след.).

Сказания князя Курбского. С. 127, 188; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 196–198, 205.

Сказания князя Курбского. С. 85, 87, 157, 220.

Это значение опричнины выяснено путем тщательного изучения отрывочных указаний источников в статье С. Ф. Платонова (К истории опричнины XVI века. – ЖМНП. 1897. Октябрь. С. 261, 265–267, 271). Взгляд на опричнину как на орудие борьбы с боярством, высказан был ранее без полного обоснования в трудах Бестужева-Рюмина (Русская история. Т. II. С. 261–262), Белова Е. А. (Об историческом значении русского боярства. С. 107), Середонина С. М. (Сочинение Джильса Флетчера. С. 31). Соловьев объяснял учреждение опричнины тем, что царь «заподозрил вельмож в неприязни к себе и хотел иметь при себе людей, вполне преданных ему», но не мог иным путем удалить от себя «все старинное вельможество» (История России. Кн. II. С. 167; с. 164–166: описание отъезда царя в Александровскую слободу и казней, и изложение его грамот 1565 г.). В. О. Ключевский видит в опричнине «высшую полицию» (Боярская дума. С. 348–349). Принижая владетельных князей, Иоанн Грозный принял также некоторые меры к ослаблению архиереев в их значении владетельных вотчинников. Митрополиты и архиепископы, подобно западноевропейским епископам, имевшим вассалов, имели своих, не зависевших от великого князя, светских слуг – землевладельцев, «бояр великих и малых», детей боярских – вотчинников и помещиков. Владычные бояре и слуги, подобно боярам и слугам княжеским, служили при дворах архиереев, отправляли суд в пределах церковных владений, несли военную службу. Бояре «служили» архиереям на тех же условиях, на каких они служили князьям, «отказываясь от князя», они «приказывались» на службу к митрополиту или епископу. Иоанн Грозный стремится разрушить эти удельные порядки так же, как и все другие, и прибегает к тем же мерам насилия по отношению к владычным боярам, какими он пользовался против князей. Князь Курбский говорит: «по убиении митрополита (Филиппа) не токмо многих клириков, но и нехиротонисанных мужей благородных сколько помучено различными муками и погублено; бо там есть в той земли обычай: на церковной земле мнози мужи благородные светлых родов имения мают, во время мирное епископам служат, а егда брань належит от супостатов окрестных, тогда и в войску христианском бывают, когда не хиротонисаны». Ранее этих казней Стоглавый собор постановил, что архиереи могут назначать бояр на должности по церковному управлению и отрешать от них, лишь с «ведома царева». Боярским родам, которые издавна служили церковным властям, разрешено было служить святителям по-прежнему. Но если у святителя «изведутся такие боярские роды», то государь назначает святителю бояр и дворецких собственной властью. Правительство XVI века приняло меры против владычных бояр, крупных землевладельцев, усиливавших светское значение церкви, но не коснулось архиерейских детей боярских, мелких землевладельцев. Только царь Алексей Михайлович решился сократить число таких детей боярских – вотчинников, оставив архиереям только природных детей боярских, исстари служивших церкви (Каптерев Н. Светские архиерейские чиновники в древней Руси. С. 64, 70. 86, 97—101 и др.).

Ключевский В. О. Боярская дума. С. 223–224, 228; Валуев Д. Введение. С. 50, 123, 172, 173 и др.; Маркевич А. И. О местничестве. Гл. 47. С. 776 и след.; Он же. История местничества. С. 419, 457. – Д. Валуев полагает, что счет старшинством родов выработался к XVII веку. «По мере того как мы приближаемся к XVII веку и особенно со времени Романовых, роды, и особенно знатнейшие, начинают выделяться из общего распорядка в сомкнутые целые» (с. 169). Но автор сам же замечает, что следы такой классификации чести (которая идет вразрез закону органических соответствий местничества) появляются очень рано, с 1519 года. Не потому ли указания на старшинство родов встречаются гораздо чаще в XVII веке, чем в XVI веке; вследствие большей ясности взаимного отношения многих родов, реже возникали местнические счеты между лицами знатнейших и второстепенных родов? В XVII веке, по мере перемещения значения фамилий и появления большого числа родов, подвигавшихся выслугой на первые места, являлись в большем числе такие местнические споры между фамилиями, в которых не было надобности высчитывать соответствие звеньев одного рода родовым звеньям другого. А. И. Маркевич отмечает разницу между местничеством XVI и XVII веков, но полагает, что счет старшинством одной фамилии в целом ее составе над другой показывает, что «жизнь привела местничество в XVII веке к тому положению, какое было в древнейшее время до царских указов XVI века» (с. 457). Ср.: Шпилевский С. Союз родственной защиты у древних славян и германцев. Гл. V. С. 84 и сл.

Ключевский В. О. Боярская дума. С. 299, 300; Валуев Д. Введение. С. 53, 168.

Иоанн Грозный во всем изобличал гордыню князей. По поводу построения княгиней Воротынской церкви над прахом своего мужа он говорит следующее в послании игумену Кирилло-Белозерского монастыря: «Слышал, брате, некоего от вас глаголюща, яко добре ее сотворила княгиня Воротынская; аз же глаголю, яко не добре: посему первое, яко гордыни есть и величания образ, еже, подобно царстей власти, церковию и гробницею и покровом почитатися».

Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. Гл. IV, § 15. С. 51; Валуев Д. Введение. С. 114; Разрядная книга. С. 98, 99, 103, 105; Лихачев Н. П. Местнические дела 1563–1605 г. – Сборник Археологического института, 1894. Т. IV.

Указ от июля 1550 года (СГГД. Т. II. № 38). Сокращенная и позднейшая редакция в дополнительных указах к Судебнику (АИ. Т. I: приговорил «царь и государь» вместо «царь и великий князь»); Маркевич А. И. История местничества. С. 273–275. – Д. Валуев (Введение. С. 67–83) высчитывает, сколькими местами был ниже один воевода другого. Первые воеводы: большого полка – 0, правой руки – 1, передового и сторожевого – 2, левой руки – 3. Вторые воеводы: большого полка – 4, правой руки – 5, передового и сторожевого – 6, левой руки – 7. Маркевич замечает, что на практике такие строгие математические выкладки не делались. Спорящему казалось достаточным установить факт, что такой-то воевода был вообще выше такого-то, безразлично на сколько мест. Заметим еще, что счет вторых воевод с первыми едва ли был так определенно установлен на практике. Из указа 1550 года видно, что второй воевода большого полка иногда местничался даже с важнейшим из первых воевод – первым воеводой правой руки; между тем как, по вычислению Валуева, он был ниже последнего из первых воевод (левой руки). Этому вычислению противоречит также и тот факт, что князь Ю. М. Голицын, признанный по суду выше князя Ю. И. Темкина, занимал должность второго воеводы большого полка, в то время как Темкин был первым воеводой правой руки, и затем, помимо Темкина, был сделан первым воеводой большого полка (А. И. Маркевич. С. 269).

Грамота по делу князя Юрия Курлятева 1573 года (Синбирский сборник. С. 43); о счете по родословцу см.: Маркевич А. И. История местничества. С. 410–417). Уравнение первого сына старшего брата с четвертым дядей Соловьев объяснял тем, что обыкновенно первый племянник равен летами четвертому дяде; Валуев – обычным представлением о семье в составе отца и трех сыновей. Это уложение о местничестве могло появиться, по мнению Маркевича, не позже половины XVI века (с. 257). При Иоанне Грозном были изданы, кроме того, второстепенные указы о местничестве, представляющие развитие идеи указа 1550 года: головам в полках мест нет, подрындам тоже мест нет; городничие и губные старосты ниже последнего (разрядного) воеводы ( Маркевич А.И. С. 286).

Жданов И. Материалы для истории Стоглавого собора. – ЖМНП. 1876, № 7. С. 54; Валуев Д. Введение. С. 32, 60; – Маркевич А. И. История местничества. С. 288–289. – А. И. Маркевич ставит в связь со Стоглавым собором указ 1550 года, относя его к 1551 году; но у него нет достаточных оснований для оспаривания даты указа, приводимой в различных его списках: июль 1550 года (СГГД; АИ; Судебники Башилова и Татищева).

Выписки из Флетчера и Горсея у А. И. Маркевича: История местничества. С. 295. Милюков П. Н. Очерки по истории… Ч. I. С. 171; Ключевский В. О. О думных дворянах и дьяках. С. 277, 278; Сергеевич В. И. Русские… Т. I. С. 502, 504 и 373; Лихачев Н. П. Думные дворяне в Боярской думе XVI в. – Сборник Археологического института. Т.VI.

Грамота 1509 г.: ААЭ. Т. I. № 151. Никон. Ч. IV, 158 (1500); ПСРЛ. Т. VIII. С. 215, 218 и т. V, 1489 г.; Сергеевич В. И. Русские… Т. I. С. 346, 427; Блюменфельд Г. Ф. О формах землевладения. С. 228. О политике Иоанна III по отношению к Новгороду см.: Беляев И. Д. Предисловие к окладной книге 1506 г. (ВМОИДР. 1851. Т. ХI. С. 78, 79).

ААЭ. Т. I. № 84; Жалованная грамота великой княгини Марии Ярославны нерехотскому тиуну (1466–1478 г.); Судебник 1497 г. Ст. 63. Выражение «благоверным поместным князем» встречается в послании митрополита Ионы 1454 г. (АИ. Т. I. № 264). См.: Сторожев В. Указная книга Поместного приказа. С. 10. О термине «дети боярские» и о их положении см.: Сергеевич В. И. Русские… Т. I. С. 324–327. Мнения исследователей о происхождении поместья изложены и разобраны в недавнее время Рождественским, в диссертации «Служилое землевладение в Московском государстве XVI в.» (Введение, § 1). Собственная гипотеза автора по этому вопросу была подвергнута критике в рецензиях проф. Сергеевича и Середонина, указанных выше.

Сергеевич В. И. Русские… Т. I. С. 426 и 425. Карамзин (История государства Российского. Т. 6, прим. 201) приводит 46 фамилий боярских послужильцев из разрядной книги Бекетова. Из этих послужильцев Васюку Нефедьеву, человеку Василия Борисовича Тучковского, даны были 7 деревень великого князя в двух боярщинах Городенского погоста, принадлежавших ранее Василию Шапкину и Федору Оксентьеву Мустельскому. Волостка великого князя в Песоцком погосте, принадлежавшая ранее новгородцу Федору Победицкому, дана была в поместье Козлу Шадрину, человеку того же Василия Тучковского: в этой боярщине было 11 деревень с 12 дворами и 18 чел. крестьян. Сеньке Печенегову, человеку того же Тучковского, дано было 6 новгородских боярщинок – 13 деревень с населением в 33 чел. крестьян (21 двор) (Переписная окладная книга Водской пятины 1500 г. С. 22–24, 49–51, 134–135. – ВМОИДР. Т. ХI. См. там же описание земель, данных другим послужильцам, из фамилий, поименованных в разрядной книге Бекетова: Юшке Печенегову, Ондрейке Постельникову и другим. С. 25, 47 и 134, и др.). Более полный список имен новгородских холопов-помещиков (более 80) см.: Прозоровский. Опись рукописей Археологического общества. Многие из них носили дворянские фамилии Бестужевых, Нелединских, Назимовых, Муравьевых, Чепчуговых и др. Некоторые сведения о них см.: Маркевич А. И. История местничества в Московском государстве. С. 168–169.

ДАИ. Т. 1, № 65 (1555); АИ. Т. I, № 140 (1539). «Рыбные ловли за детьми боярскими и за земцы и за их крестьяны» (1568) (Чечулин Н. Д. Города Московского государства в XVI в. С. 43; описание своеземцевых земель (жеребьев) – переписная книга Водской пятины; новгородские писцовые книги). Некоторые земцы, владея землями в уезде, жили в городах и занимались торговлей и промыслами; такие земцы были обложены тяглом и вошли в состав посадского тяглого класса (Чечулин Н. Д. Города Московского государства. С. 42). Среди земцев или своеземцев-вотчинников надо отличать: 1) мелких землевладельцев-землепашцев, слившихся с крестьянами; 2) земцев тяглых – посадских людей; 3) земцев, записанных в службу, вошедших в состав класса детей боярских. Эти последние, в отличие от посадских людей-вотчинников, владели в городах нетяглыми дворами (Ключевский В. О. Отчет о XXXIII присужд. наград гр. Уварова. 1892. С. 310 и др.). Приводимый Н. Д. Чечулиным (Города Московского государства. С. 43, 44) перечень мнений о земцах (Соловьева, Владимирского-Буданова, Блюменфельда) следует дополнить указанием на замечания Беляева И. (О поземельном владении. – ВМОИДР. Т. XI. С. 78, 80) и Никитского А. (Очерки внутренней истории города Пскова. С. 279; История экономического быта Великого Новгорода. С. 40–41).

Узаконения о мене и сдаче поместий изложены подробно К. Неволиным (История российского гражданского законодательства. Кн. II, § 298, п. 1, 2, 3, § 293); Градовский А. Д. История местного управления. С. 73, 74; закон 1620 года: Строжев В. Указная книга Поместного приказа. С. 47, 48; замечания В. Сторожева об этом предмете (там же. С. 206, 207. – Историко-юридические материалы, изд. Московским архивом Министерства юстиции. Вып. I, 1889). О перехожих четвертях см. заметку А. Кизеветтера: Юридический вестник. 1888 г. Т. XXVIII.

Наказ 1621 г.: СГГД. Т. III, № 59; указ 1625 г.: АМГ. Т. I, № 185. наказ 1675 г.: ПСЗ. № 615; указы 12 июля 1665 г. и 15 февраля 1671 г.: ПСЗ. № 160 и 489; Неволин К. История российского гражданского законодательства. Т. II, § 288.

«Той же зимы, в 1484 г., поймал князь великий больших бояр новгородских и боярынь, а казны их и села все велел отписати на себя, а им подавал поместья на Москве под городом».

Уложение. Ст. 8, 18, 9. Гл. XII и ст. 47. Гл. XVI; СГГД. Т. III, 59; Уложение. Ст. 43, 49, 50. Гл. XVI. Подробности об указах, касающихся белозерских и украинских землевладельцев см.: Неволин К. История российского гражданского законодательства. Кн. II, § 268, п. 1, 2, 3. К числу белозерских помещиков принадлежали служилые люди Смоленска и других городов Смоленской области (Можайска, Вязьмы, Дорогобужа и др.), которые были поселены на Белоозере после разорения Смоленска поляками в Смуту.

Уложение. Ст. 1–4. Гл. XVII; Лаппо-Данилевский А. С. Выслуженные вотчины в Московском государстве XVI–XVII вв. – Историческое обозрение. Т. III. С. 118, 119, 121; Сторожев В. Указная книга Поместного приказа. С. 182–183.

В 1648 году новгородец Водской пятины С. Кошкарев бил челом царю Алексею Михайловичу на новгородца той же пятины Муравьева в том, что последний его обесчестил: назвал холопьим родом. Но справка в писцовой книге 1483 г. указала, что и Кошкарев, и Муравьев происходили от боярских послужильцев.

Неволин К. История российского гражданского законодательства. Т. III, § 418, п. 5, 419, п. 5, 420; Сторожев В. Указная книга Поместного приказа. С. 133, 164, 165. Уложение (ст. 27, гл. XVII), узаконяя выкуп вотчины по цене, обозначенной в купчей, только подтвердило закон, изданный несколько ранее, в 1646 году. Законодательство после Уложения см.: Неволин К. Т. III, §§ 421, 422, 423, 425.

Князь Долгоруков П. Российская родословная книга. Ч. I–IV. (1851–1852); Загоскин Н. П. Очерки организации и происхождения служилого сословия. Гл. IV; Петров П. Н. История родов русского дворянства. Т. 1 (1886); Руммель В. В. и Голубцов В. В. Родословный сборник дворянских фамилий. Т. I, II; Граф Бобринский А. Дворянские роды, внесенные в Общий Гербовник Всероссийской Империи (1890) и др. – П. Н. Петров предполагает, что в легендарных родоначальниках дворянских фамилий, «выезжих из прусс», следует видеть новгородцев, перешедших в древности на службу в Москву. Михайло Прушанин мог быть новгородцем из Прусского конца Новгорода (История родов русского дворянства. Т. I. С. 3). На новгородское происхождение «выходца из прусс» Андрея Ивановича Кобылы (Glandos Cambila) указывают большие земельные владения, принадлежавшие ему в Новгородской области и в Вологодском крае – исконной новгородской колонии (Кобылинские вотчины) (Д. К-ов. Рецензия на книги кн. Н. Н. Голицына и А. Барсукова. С. 190. – Исторический вестник. 1881, № 9). Миллер в прошлом веке заметил, что «никакое государство так не прославилось надежным родословием знатнейших своих фамилий, как Россия» (Известия о дворянстве российском. С. 297). «Надежность» родословных росписей защищает в последнее время А. Барсуков (Обзор источников и литературы русского родословия. – ЗИРАО. T. LIV). Он вполне доверяется тому «большому знанию дела, тщанию и осмотрительности, с какими производилось обновление и пополнение Родословной книги» при Феодоре Алексеевиче, забывая, что генеалоги того времени не имели достаточных знаний для удовлетворительной исторической критики. Если доверять вполне Бархатной книге, то оказывается, что «из дворянских фамилий, внесенных в нее, кроме фамилий, происшедших от Рюрика, нет ни одной не только коренной московской, но даже вообще и великорусской фамилии, так как родоначальники их были из кесагов (черкесов), литовцев, пруссов, волынян, галичан, германцев, татар, шведов и греков». Г. Карпович не сомневается «в достоверности такого факта» (Родовые прозвания и титулы в России и слияние иноземцев с русскими. С. 234). В достоверности его, однако, весьма естественно усомниться, между прочим, потому, что в XVII веке иноземное происхождение считалось необходимым признаком знатности рода. Даже «неродословные люди писались в росписях своих выезжими», хотя их иноземное происхождение казалось сомнительным даже для составителей родословной книги (см. указ 3 сентября 1686 г.). Проф. Маркевич и Корсаков признают легендарность большей части родословий от выезжих иноземцев древнейшего времени. Д. Ф. Кобеко удалось, путем кропотливого изучения источников, выяснить полную недостоверность одной из родословных легенд этого рода, а именно о происхождении рода Бестужевых-Рюминых от англичанина Гавриила Беста, будто бы приехавшего в Россию при Василии Дмитриевиче (О разработке генеалогических данных в смысле пособия для русской археологии. С. 271. – ЗИРАО. Т. II (1887); Дополнительные заметки. – ЗИРАО. Т. III. С. 194. Т. IV. С. 75). Н. П. Лихачев выяснил происхождение рода Адашевых от костромских вотчинников Одьговых (Русский биографический словарь. Т. I; Исторический вестник. 1890, № 5). Примеры фальсификации родословных росписей приведены в книге того же автора «Государев Родословец и род Адашевых» (с. 57 и след.). Некоторые дворянские фамилии родов, производящих себя от «выезжих» иноземцев (Бестужевы, Чепчуговы, Нелединские и др.), носили в конце XV века боярские послужильцы, поселенные в Водской пятине (см. выше, прим. 27).

СГГД. Т. I, № 192. Терминология в это время, однако, еще не установилась. В конце грамоты сказано: «а мы, княжата и дети боярские и дворяне» (Сергеевич В. И. Русские… Т. 1. С. 429–430). Эта цитата противоречит предположению Беляева, что «боярские роды особым указом около 1566 г. были переименованы в дворян или слуг государевых» (Жители Московского государства. Служилые люди. С. 46. – ВМОИДР. Т. III. 1849).

Никон. Ч. VII. С. 261. То же в дополнительных статьях к Судебнику 1550 г. редакции Татищева (ст. 103–104). Слова указа «не против государева жалованья и вотчин служба их» указывают на то, что при верстании поместьями принимались во внимание вотчинные владения помещиков (Загоскин Н. П. Очерки организации и происхождения служилого сословия. С. 65).

Правительство при этом не вознаграждало родственников за хозяйственные улучшения в вотчине: «а буде та вотчина распахана и устроена, за нее платить родичам только те прямые деньги, что он дал за нее» (Неволин К. История российского гражданского законодательства. Т. II, § 268, п. 2, § 283, п. 3, 5 и др. С. 143, 192, 205 и др.).

Ключевский В. О. Состав представительства на земских соборах. С. 159–160, 164–165, 167 (Русская мысль. 1890, № 1); Сторожев В. Десятни и тысячная книга XVI века. С. 180–181; Тысячная книга напечатана во ВМОИД. Кн. XX.

ААЭ. Т. 1, № 225. Указ 31 августа 1587 г. (Сторожев В. Указная книга Поместного приказа. С. 149); Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 251–253.

Тревожная жизнь украинных помещиков наглядно изображена в книге Е. Щепкиной «Старинные помещики на службе и дома» (С. 8–9 и др.).

Милюков П. Н. Государственное хозяйство в первой четверти XVIII века и реформа Петра Великого. С. 301–302; он же: Очерки по истории русской культуры. Ч. I. С. 53–55; Миклашевский И. Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. Ч. I. Заселение и сельское хозяйство южной окраины XVII века. С. 22.

Город Тула впервые был построен гораздо раньше, в 1380 г., но в это время он был возобновлен, после неоднократных разгромов татарами его укреплений.

Иловайский Д. И. История России. Т. III. С. 380. Чечулин Н. Д. Города Московского государства XVI века (об осадных дворах и дворниках). Замечания об этих последних см. в нашей статье «Закладничество-патронат».

Рождественский С. В. Служилое землевладение в Московском государстве XVI века. С. 236, 350–351, 353–354; Сторожев В. Десятни и Тысячная книга. С. 100 и др.

Беляев И. Д. О сторожевой, станичной и полевой службе. С. 1–6. Приговор князя Воротынского с детьми боярскими 1571 года (АМГ. Т. I, № 2); о сторожах-казаках: АМГ. Т. I, № 16. Миклашевский И. Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. Ч. I. С. 9, 13–15; Лихачев Н. П. Разрядные дьяки XVI века. С. 462; Иловайский Д. И. История России. Т. III. С. 377–379; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 258–259.

Замысловский Е. Объяснения к учебному атласу по русской истории. С. 62; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 302, 355.

Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. Гл. VII. Ц. 3 и 8. С. 98, 106; Лихачев Н. Разрядные дьяки. С. 80, 452; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 318, 319, 321. – Неволин относил учреждение Разрядного приказа ко времени Иоанна III; Градовский – к XVI веку. Н. П. Лихачев говорит, что Разряд был основан тогда, когда «служебные, военные, гражданские и дипломатические назначения сделались настолько многочисленными, что для ведения им списков потребовалась при думе особая канцелярия. Существование Разряда в половине XVI столетия несомненно свидетельствует о существовании в эту эпоху тех документов, которые характеризуют разрядную деятельность позднейшего времени; Разряд в это время был учреждением уже далеко не новым» (Разрядные дьяки. С. 77, 79, 452).

Ключевский В. О. Боярская дума. С. 407; Сказания Массы и Германа о Смутном времени (ред. Е. Замысловского). С. 55; Лихачев Н. П. Разрядные дьяки. С. 195, 204, 556, 557.

Середонин С. М. Сочинение Джильса Флетчера как исторический источник. С. 337–338, 349, 359. – В походе 1563 года бояр и детей боярских было, по итогу разрядных книг, 18 025 чел. (по счету же Середонина – 17 658 чел.); казаков – 6054 чел.; татар – 5174 чел.; сборных людей из разных городов – 2105 чел., число стрельцов не указано. Общяя цифра численности русского войска времен Иоанна IV в 110 тыс. чел. выведена в названном новейшем исследовании Середонина на основании возможно точных расчетов. Прежние ученые большей частью доверялись показанию Флетчера, который сообщает, что в его время русская армия состояла из 800 тыс. чел., Соловьев, касаясь этого вопроса, ограничивается тем, что приводит цифры из сочинения Флетчера «Of the russe Common Wealth». Беляев ошибочно полагал, что число служилых людей, получавших поместные дачи, простиралось до полумиллиона; а численность всего войска, помещиков и даточных людей, доходила до миллиона (!) (Крестьяне на Руси. С. 89).

Середонин С. М. Сочинение Джильса Флетчера. С. 359–361, 365, 366; Опись документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. Кн. VIII; Коломенская десятня. С. 4 и след.; Ряжские десятни. С. 333, 454–460; примечания к ним Сторожева. С. 51, 360. О бехтерце и тегиляе см.: Савваитов П. Описание старинных русских утварей, одежд, оружия, ратных доспехов и конского прибора, в азбучном порядке расположенное. С. 11, 144.

Известия Ричарда Чанслора, бывшего в России в 1553 г. (перев. Середонина) (ЧОИДР. 1884, № 4).

Развивая приведенные в тексте соображения о возникновении права родового выкупа в древнейшее время, Неволин, однако, полагает, что «в древние времена право родственного выкупа должно было встречаться весьма редко», что «право выкупа первоначально должно было существовать в той же неопределенности, в какой существуют первоначально все установления, возникающие из обычаев», и что оно у нас обязано если не происхождением, то, по крайней мере, утверждением своим новому порядку вещей (История российского гражданского законодательства. Т. III. § 415). По мнению других исследователей, царский Судебник узаконил порядок родового выкупа, созданный жизнью. «Московское государство, которому выгодно было сохранение вотчин в руках служилых людей, а не их обезземеливание, подхватило новые начала наследования, выработанные обычным правом, и, следуя постепенно за ходом жизни, развило их далее» (Блюменфельд Г. Ф. О формах землевладения… С. 176; Ефименко А. Исследования народной жизни. Вып. I. Обычное право. С. 251, 252; Сторожев В. Указные книги Поместного приказа. С. 162–163, 185–186; Башмаков А. Институт родов имуществ. – ЖМЮ. 1897, № 8. С. 23 и сл.; литература вопроса: с. 61). – По мнению проф. Владимирского-Буданова, право родового выкупа выработалось в XVI веке из прежнего права собственности на имущество всех членов рода: «до этого времени члены рода не отчуждали земли без согласия родичей» (Обзор… С. 460–461).

Цитаты из правых грамот 1550 и 1559 гг. приведены Неволиным в примечаниях 312, 313 (История гражданского законодательства. Т. II, § 414).

Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 93.

Соображения о ст. 85 царского Судебника: Неволин К. История гражданского законодательства. Т. III, § 417, п. 1–5; Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 463–464 и Хрестоматия по истории русского права. Вып. III, примеч. 207–212; Блюменфельд Г. Ф. О формах землевладения… С. 187–189; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 93—100.

Ключевский В. О. Боярская дума. С. 288–289 и др.; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 87–90.

Особое узаконение о выкупе вотчин издано было вскоре после Судебника, в 1557 г., 5 августа, коим было определено, что плата за выкупаемый лес или рощу не должна превышать платы за выкуп пашенной земли.

Блюменфельд Г. Ф. О формах землевладения… С. 202–203; Павлов А. С. Исторический очерк секуляризации церковных земель в России. С. 20 и сл. – Две цитаты в начале абзаца взяты из памятников XVII века (1664 и 1651), но они могут быть приведены и для характеристики положения этого вопроса в XVI веке.

100

Указ 11 мая 1551 г.: ААЭ. Т. I, № 227. Указ 1557 г.: Хрестоматия М. Ф. Владимирского-Буданова. Вып. III, № VI. С. 12. – «Докуды духовная не запечатана и не совершена, и тем вотчичем на вотчины давати мерщиков и выкупити вотчины по мере, чего вотчина стоит».

101

В этом случае Иоанн Грозный следовал примеру своего деда, Иоанна III, который сделал первую попытку к ограничению перехода земель к духовенству путем запрещения землевладельцам некоторых новозавоеванных городов (Твери, Торжка, Микулина, Оболенска, Белозерска и Рязани) продавать и отдавать «по душе» в монастыри вотчины без доклада государю. Это было запрещено также некоторым служебным князьям: суздальским, ярославским и стародубским. Указ этот был целиком подтвержден в 1551 году.

102

Это право родового выкупа было еще более обеспечено указом 1557 года, с целью удержать за собой завещанные вотчины, монастыри назначали несоразмерно высокую цену выкупа: закон пришел на помощь родичам, выкупавшим вотчины, и разрешал им обжаловать перед правительством неправильную оценку вотчины; правительство могло, однако, вмешиваться в такие споры только до тех пор, пока монастырь не был еще введен во владение дарованной ему вотчиной.

103

Хрестоматия по истории русского права М. Ф. Владимирского-Буданова. Вып. III, № XIX. С. 34.

104

«А роду моему ни ближнему, ни дальнему того села у Живоначальной Троицы не выкупити, а кто насильством выкупит то село, и мне с ним суд будет перед Богом».

105

СГГД. Т. I, № 200. Приговор 1584 г. (№ 202). Иная редакция в ААЭ. – Угрозы вкладчиков судом в будущем веке взяты из книги Рождественского С. В. «Служилое землевладение…» (с. 108). В грамоте 1580 г. сказано: «земель не покупати, закладней не держати»; объяснение значения слова закладни в этой цитате см. в нашей статье «Закладничество-патронат». Статья о выкупе вотчин читается так: «а от сего дни вперед с Генваря пятагонадесять дня вотчинником вотчин своих по душам не давати, а давать за них в монастыри деньги, которое село, чего судить; а село имати вотчинником, хотя кто и далеко в роду; а буде у кого роду не будет, ни дальнего, ни ближнего и та вотчина имать на государя, а деньги за нее платить из казны» (с. 685). Эта статья передается различно Блюменфельдом (О формах землевладения… С. 211–215), Рождественским (Служилое землевладение… С. 112–114) и Сторожевым (Указная книга Поместного приказа. С. 159).

106

АМГ. Т. I, № 21; Сторожев В. Десятни. С. 344 и др.; Середонин С. М. Сочинение Дж. Флетчера. С. 353; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 306, 307, 334.

107

Указы 5 августа 1557 г. и 11 января 1558 г. в Дополнительных указах к Судебнику (в изд. Башилова); Судебник ц. и в. кн. Ивана Васильевича. СПб., 1768, № 133–143; АИ. Т. I, № 154, № VI, VIII). – В изложении указа 1558 г. о закладных вотчинах мы следуем более исправному тексту издания Башилова (№ 141): «А взяти на заимщике на первый год заемных денег по расчету на пятой жеребей, а вотчина отдати тому, кто закладывал… и та вотчина закладная, кому из закладу какову вотчину выдадут, держати за собою, доколе своему должнику выплатить, а у иного в туж пять лет тое вотчины за рост пахати не заложити ни у кого, ни продати, ни променити, ни в приданое, ни по души не отдати, доколи все деньги выплатить в ту пять лет» и пр. Исследователи обыкновенно упускали из виду этот текст и придумывали сложные объяснения несообразного текста, напечатанного в АИ. В этом издании статья читается так: «А та вотчина закладная тому, кому из закладу какову вотчину выдадут, держати за собою, доколи своему должнику выплатить, а у него в ту же пять лет тое вотчину за рост пахати, а не заложити ни у кого, ни продати, ни променити, ни в приданое, ни по душе не отдати» и пр. (одинаково в обоих списках). По этому тексту выходит, что вотчиннику право использования не возвращается; кредитор продолжает за рост пахать вотчину; вотчиннику возвращается лишь отвлеченное право владения: «держати». Но ведь с закладом вотчины он не терял права собственности и права владения на нее; странно было возвращать собственнику то, что им не было утрачено. С другой стороны, трудно допустить, чтобы московские юристы того времени строго различали права распоряжения, владения и пользования. Они различали право собственности (в реальном его проявлении: распоряжении) и право владения (в материальной оболочке пользования). Смысл указа уясняется вполне сопоставлением следующих выражений: когда уплачена пятая часть долга, то следует «вотчину отдати тому, кто закладывал; когда же заимщики прекращают платеж долга в рассрочку, то следует у них «те вотчины имати, да отдавати тем же людям (кредиторам) назад в их деньгах пахати по старине». Чтобы отдать пахать вотчину назад кредитору, очевидно, надо было ранее взять ее у кредитора и отдать пахать закладчику, собственнику (ср.: Мейер. Древнее русское право залога. – Юридический сборник. 1855. С. 249; Владимирский-Буданов М. Ф. Хрестоматия по истории русского права. Вып. III, прим. 58; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 102–103). Неисправная редакция указа 1558 г. в АИ справедливо заставила Рождественского удивиться: «почему на долги с земельным обеспечением не распространена льгота 1557 г., не уничтожен рост на льготные 5 лет?» Из ясного текста издания Башилова видно, что рост на долги с земельным обеспечением (за рост пахати) был уничтожен так же, как на долги без такого обеспечения.

108

Середонин С. М. Сочинение Дж. Флетчера… С. 353; Сторожев В. Десятни. С. 61, 79, 419; Ключевский В. О. Боярская дума. С. 313.

109

Царский Судебник. Ст. 43; СГГД. Т. I, № 202 (1584). С. 394, 395; Соловьев С. М. История России. Кн. 2. Т. VII. С. 647.

110

«В поле за двор рубль да два алтына, а в лесе, где десять верст до хоромного лесу, за двор полтина да два алтына. А пожилое имати с ворот (а не с каждой избы). А за повоз имати с двора по два алтына, а опричь того на нем пошлин нет (воз с пожитками крестьянина)» (ст. 88).

111

О христьянском отказе: ст. 57 Судебника 1497 г. и ст. 88 Судебника 1551 г.; АИ. Т. I, № 105; Хрестоматия по истории русского права Владимирского-Буданова М.Ф. Ч. II. Указ 24 ноября 1597 г.: АИ. Т. I, № 22, III. – По мнению прежних исследователей, этому указу о возвращении беглых предшествовал не дошедший до нас указ о прикреплении крестьян, который был издан около 1590 г. в царствование Феодора Иоанновича. Погодин в 1858 г. в статье «Должно ли считать Бориса Годунова основателем крепостного права» выступил решительным противником этого взгляда. По его мнению, «никакого общего безусловного указа о прикреплении крестьян к земле Борис не давал», винить в его развитии следует обстоятельства. Это мнение принято, развито и подтверждено многими новейшими исследователями (проф. Ключевский, Владимирский-Буданов, Дьяконов, Милюков). Проф. Сергеевич, в последнее время, возобновил старые поиски за указом о прикреплении крестьян 1590 года; он полагает, что понятие беглого крестьянина было понятием новым и могло иметь своим источником лишь отмену Юрьева дня и что, следовательно, указу 1597 года, говорящему о беглых крестьянах, должен был предшествовать указ о прикреплении (Русские юридические древности. Т. I. С. 243). Между тем о беглых крестьянах говорит уже писцовая книга Тверского уезда 1581 года, когда еще несомненно действовало право перехода. Эта книга различает крестьян: 1) законно вышедших по указу, с уплатой пошлин о Юрьеве дне; 2) вывезенных с отказом или без отказа и беспошлинно; 3) выбежавших и сбежавших: «дер. Олешино, Митка Иванов сбежал безвестно; Олеша Кузьмин выбежал в 88 г. в Великий пост, за князя Дм. Борятинского» (Писцовая книга. Т. II. С. 368, 293, 309, 361 и др.; о вышедших и вывезенных – С. 300, 311, 369). Литература вопроса и новые соображения в ценной статье П. Н. Милюкова (Крестьяне. – Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. XVI. С. 675 и след.), а также в статье Н. Н. Дебольского (К вопросу о прикреплении владельческих крестьян. – ЖМНП. 1895, ноябрь).

112

ААЭ. Т. I, № 20 (28 ноября 1601 г.) и № 23, 24 ноября 1602 г. Кроме того, приговор 1 февраля 1606 г. о невозвращении тех беглых крестьян, которые ушли от бедности, в голодные годы 1603 и 1604, «что было им прокормиться не мочно». Статистические данные о преобладании вывоза крестьян см.: Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. Ч. I. С. 194, прим. 1.

113

Соловьев С. М. История России. Т. XIII; Платонов С. Ф. Лекции по русской истории.

114

Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 227–229. Относительно открытого им списка боярских вотчин 1647 года, автор замечает: юго-западные князья, Черкасский, Одоевский, Трубецкой, Куракин, благодаря службе стоят выше других по богатству владений; «князья же северо-восточные преимущественно занимают места уже во второй половине списка. К старым боярским родам: Романовым, Морозовым, Шереметьевым приближаются по своим земельным богатствам представители такой неродовитой фамилии, как Стрешневы». Котошихин Г. О России… С. 25; Ключевский В. О. Боярская дума. С. 382.

115

Перворазрядные боярские роды (члены которых назначались в бояре, минуя чин окольничего):

В XV веке: князья Барбашины, Бороздины, князья Булгаковы, князья Дорогобужские, князья Микулинские, Морозовы, князья Оболенские, князья Патрикеевы, князья Ряполовские, Сабуровы, князья Симские, князья Телятевские, князья Холмские, князья Хромые, Челяднины, князья Щенятевы, князья Ярославские.

XVI века: князья Булгаковы, князья Белевские (Бельские), князья Воротынские, князья Глинские, князья Голицыны, князья Горбатые, князья Горенские, князья Кашины, князья Куракины, князья Куракины-Булгаковы, князья Курбские, князья Курлятевы, князья Микулинские, князья Мстиславские, князья Ноготковы, князья Ногтевы, князья Оболенские, князья Одоевские, князья Пеньковы (Ярославские), князья Пронские, князья Репнины, князья Ростовские, князья Ростовские-Каптеревы, князья Ростовские-Темкины, князья Ростовские-Холодковы, князья Ростовские-Хохолковы, Сукины, князья Трубецкие, князья Холмские, Челяднины, князья Черкасские, князья Шуйские, князья Щенятевы, Федоровы.

XVII века: князья Воротынские, князья Голицыны, князья Кашины, князья Куракины, Морозовы, князья Одоевские, князья Олшевские, князья Пронские, князья Репнины, князья Ростовские-Бехтеяровы, князья Ростовские-Буйносовы, князья Ростовские-Темкины, князья Сицкие, князья Сулецювы, князья Трубецкие, князья Урусовы, князья Хованские, князья Шаховские, князья Шуйские.

Знатные роды второго разряда (члены которых служили как в боярах, так и в окольничих).

XV века: Заболоцкие, Захарьины-Романовы-Юрьевы, Плещеевы.

XVI века: Адашевы, Басмановы, Борисовы, Бутурлины, князья Бельские, Волынские (Вороные-Волынские), Воронцовы, Годуновы, Давыдовы, Даниловы, Заболоцкие, Захарьины-Романовы-Юрьевы, Колычевы, князья Кубенские, Кутузовы, Морозовы, князья Палицкие, Плещеевы, князья Ромодановские, князья Ряполовские, Сабуровы, Салтыковы, князья Серебряные, князья Симские, князья Сицкие, Собакины, князья Татевы, князья Телепневы, князья Телятевские, Траханиоты, князья Троекуровы, Тучковы, князья Ушатые, князья Хворостинины, князья Хилковы, Шеины, Шереметевы, князья Шестуновы, Яковлевы (Яковля).

XVII века: князья Барятинские, Басмановы, Бутурлины, князья Бельские, князья Волконские, Годуновы, Головины, Далматовы, князья Долгорукие, Захарьевы-Романовы-Юрьевы, Зюзины, Колычевы, князья Лыковы, князья Львовы, Матвеевы, князья Мезецкие, Милославские, князья Мосальские, Нагово (Нагие), Нарышкины, Нащокины, Плещеевы, князья Пожарские, князья Прозоровские, Пушкины, князья Ромодановские, князья Ростовские-Лобановы, Сабуровы, Салтыковы, Стрешневы, князья Татевы, князья Троекуровы, князья Туренины, князья Хворостинины, князья Хилковы, Хитрово, князья Черкасские, Шеины, Шереметевы (Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. I. С. 367–370, 389–397. Т. II. С. 440).

116

О князьях Конинских и Спажских в родословной замечено: «Старшая ветвь многоветвистого и многоместного рода Оболенских, захудели и извелись».

117

Местническое выражение «глядеть под руку» вместо обычного «быть меньше», ниже, «не сметь на них и глядеть» – быть несравненно меньше, ниже.

118

Маркевич А. И. История местничества. С. 487, 509, 511, 501, 502, 506, 523–525; Валуев Д. Введение. С. 122, 128, 112.

119

Третий, Г. Карпов, пожалованный одновременно полузолотым, также «полузолотова не взял» и, кроме того, поставил на вид, что его имя написано в списке пожалованных ниже Замятии Сабурова, «а ему в меньших Замятии быть не мочно».

120

Маркевич А. И. История местничества. С. 438, 458, 429, 432–434; Валуев Д. Введение. С. 50, 51, 136–137, 142, 160.

121

Родословная книга составлялась по частным родословным росписям, подававшимся по царскому повелению частными лицами в Разряд. Росписи эти приносились в разряд весьма медленно. После нескольких повторных указов подано было с 1682 по 1686 год всего около 600 росписей. Указом 23 сентября 1686 года дальнейший прием росписей и записка их в родословную книгу были прекращены. Но и из числа представленных росписей, говорит Барсуков, едва ли четвертая часть вошла в состав родословной книги. Родословная палата составила (в 1687 году) лишь первую часть этой книги, внеся в нее росписи тех родов, которые включены были в «Родословец» Иоанна Грозного. Родословная книга 1687 года была издана Новиковым, в 1787 году, ровно через сто лет после ее составления, к сожалению, это издание сделано было не по подлинному, а по неисправным спискам.

122

Соборное деяние об отмене местничества 12 января 1682 года: СГГД. Т. IV, № 130; Соловьев С. М. История России. Кн. III. Т. XIII. С. 875–879; Маркевич А. И. История местничества. С. 572–579. О составлении родословной книги см.: Дворцовые разряды. Т. I. Введение; Барсуков А. Обзор источников и литературы русского родословия (ЗАН. T. LIV). С. 10–11; Лихачев Н. П. Государев родословец и род Адашевых. С. 11, примеч. (ЛЗАК. Вып. IХ).

123

Соловьев С. М. История России. Кн. III. Т. XIII. С. 822–823; Ключевский В. О. Боярская дума. С. 388, 509, 892.

124

Валуев Д. Введение. С. 157. Известны и другие случаи местничества за это время. См.: Соловьев С. М. История России. Кн. III. Т. 14. С. 1041.

125

Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. I. С. 378; дворцовые разряды. – Т. III. С. 1624; Лихачев Н. П. Думные дворяне в Боярской думе XVI в. – Сборник Археологического института. Т. VI; Калугин Н. Окольничий. – АИЮС. Кн. II, пол. I. 1855.

126

Сергеевич В. И. Русские юридические древности. С. 435–436, 466. Придворные обязанности комнатных стольников, стряпчих и жильцов характеризуются, между прочим, особой формой присяги, установленной для каждого из этих чинов. Стольники клялись «государю служити и прямити и его государева здоровья во всем оберегати и ничем его государя в естве и в питье не испортити, и зелья и коренья лихова ни в чем не дати и мимо себя никому дати не велети, и дурна и лиха никакого над государем своим не учинити». Стряпчие обязывались «лиха никакого государю не мыслити, и в платье, и в полотенце и во всякой стряпне коренья лихова не положити». Жильцы клялись «будучи у государя своего в житье, ничем его государя не испортити, и зелья и коренья лихова в его государевых хоромах и палатах и инде нигде не положити» (1646 год. ПСЗ. Т. I, № 114). Из разборной книги 1681 года видно, что стряпчие служили также на мелких воеводствах: см. выписки из этой книги у Устрялова (История царствования Петра Великого. Т. I, прим. 74). От стряпчих придворных надо отличать, как видно из Уложения (ст. 1, гл. XVI), стряпчих-рабочих царских хозяйственных дворов. Случаи пожалования жильцов в стряпчие (за заслуги и смерть родителей и за собственные заслуги челобитчика) см.: АМГ. Т. II, № 436, 438 (1650) и др. Рынды появились впервые при дворе Василия Иоанновича. При великом князе Димитрии Иоанновиче был один рында, возивший великокняжеское знамя (Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. V, прим. 76; Т. VII, прим. 955; Т. X, прим. 58). О царском полке см.: Беляев И. Д. О русском войске в царствование Михаила Феодоровича. 1846. С. 7, 8; ААЭ. Т. IV, № 70, 103.

127

Жилец Оброська Чебышев был произведен в чин московского дворянина «за службу и по родству». «Служил я, – писал он в челобитной, – твои государевы службы по жилецкому списку лет с 20 и больше, и никоторая служба меня нигде не миновала, и “нет” на меня нигде никаких нет; и ныне я послан в Путивль к межевым судам, – и мотчанья твоему скорому государеву делу нигде не учинил, а отец мой и дядья родные побиты за тебя, государя, на твоей государеве службе на боях, а служили по московскому списку» (1637).

128

О неверстании новиков по выбору и по дворовому списку см. наказ 1652 г. – ПСЗ. Т. I, № 86; и наказы 1641 и 1647 гг. – РИБ. Т. X. С. 241, 390 (Записи, кн. Моек, стола). Приносим благодарность П. Г. Васенко, обратившему наше внимание на эти два последних наказа. Примеры, производства в чин см.: АМГ. Т. I, № 578 (1633), № 698 (1634). Т. II, № 77 (1637), № 435, 613 и др. Угличанин Федор Перский, служивший 30 лет, а по дворовому списку 12 лет, просил государя пожаловать его за службу и по родству «написать именьишко его в углицком списке по выбору, чтоб ему на государе ве службе перед своей братью позорну не быть» (1654) (АМГ. Т. II, № 624). Беляев неправильно полагает (О русском войске… С. 13, 15), что на три разряда выборных, дворовых и городовых делились как дворяне, так и дети боярские. «Дворовых дворян» быть не могло. Были только, как видно из десятен, дворовые дети боярские, которые иногда назывались дворянами (ср. Ключевский В. О. в Отчете о присуждении наград гр. Уварова. С. 288). Указанная в тексте градация средних и низших чинов явствует из многих указов: «стольники, стряпчие, дворяне московские, жильцы, дворяне, дети боярские». Выборные дворяне из городов обыкновенно не упоминаются особо в перечислении чинов; указы так же, как Котошихин, говорят о жильцах, городовых дворянах и детях боярских. Московские дворяне получали по 100 четей в Московском уезде; «дворяне же из городов, которые служат по выбору» (и написанные в московский список) – по 75 четей, а жильцы – по 50 (Уложение. Гл. XVI. Ст. 1). Некоторые из выборных уездных дворян, написанных по московскому списку, как можно заключить из этой статьи Уложения, получали поместья под Москвой, хотя и несколько меньше, чем природные московские дворяне. Для большинства же уездных дворян чин московского дворянина был только почетным отличием; они, достигнув этого чина, не получали подмосковных поместий и служили по-прежнему со своим городом: «По московскому списку написаны, а на службе велено быть в полках с теми городами, из которых написаны»; «по московскому списку написаны из городов, а на государеве службе со своими городами» (1676). – Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. I. С. 454.

129

Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. I. Гл. III, § 3, 6, 8—11. Предметы ведомств постельничего, ясельничего и шатерничего видны из формул присяги. Постельничий клялся «в государском платье, и в постелях, и в изголовьях, и в подушках, и в одеялах и в иных во всяких государских чинех никакого дурна не учинити, и зелья и коренья лихова ни в чем не положити». Как близкий к государю человек, он вместе с ним давал клятву «государские думы до его государева указа не проносить никому». Ясельничий обязывался «государских седел, ковров, попон, возков, саней и проч. и всякого конского наряду беречи накрепко, конюшенной казной не корыстоваться, и над конюхами и над стремянными, и над месячными, и над стадными, и над мастеровыми всякими людьми смотрети и беречи от всякого дурна». Наконец, шатерничий давал клятву служить верно, и «под их государские места, и в зголовья и в подавочники и в шатрех зелья и коренья лихова ни в чем положити не велети, того мне всего оберегати накрепко; государеву шатерную казну оберегати накрепко и шатерников и барашей и всяких чинов людей судити вправду» (ПСЗ. Т. I, № 114).

130

Котошихин Г. О России… Гл. II. С. 28; Лихачев Н. П. Разрядные дьяки XVI века. С. 153 и др.; Ключевский В. О. Боярская дума. С. 391. – Указом 1641 года было воспрещено принимать в подьячие «поповых и дьяконовых детей и гостинные и суконные сотни торговых и черных сотен посадских всяких и пашенных людей и их детей» (АИ. Т. III, № 92, XXXI).

131

Сергеевич В. И. Русские юридические древности. Т. I. Гл. 4; Дворцовые разряды. – Т. I. С. 435, 436; Уложение. Ст. 1. Гл. XVI; Оглоблин Н. Происхождение провинциальных подьячих XVII века. – ЖМНП. 1894, № 9, 10. Здесь приведены данные о своеобразном институте площадных подьячих (§ III), о «подьячих с приписью» и «подьячих со справою» (§ 11, с. 139), и проч.; термин думный дьяк упоминается впервые в 1562 г. (Лихачев Н. П. Думное дворянство. С. 9).

132

Беспоместные и безвотчинные дворяне просили (в 1634 году) дать им земли, указывая на недостаточность полученного ими денежного жалованья: «Дано нам твое государево жалованье по 25 рублей человеку, и на то твое государево жалованье покупили мы лошади и ружье и на себя платьишко; а ныне будучи на твоей государеве службе, покупаючи сено и овес, испроелися и одолжали великие долги». – При раздаче денежного жалованья воеводы вынуждены были иногда принимать особые меры к тому, чтобы «дворяне и дети боярские и всякие служилые люди государева денежного жалованья и служилой своей рухляди и платья не пропивали».

133

Уложение. Гл. XVI. Ст. 1. II; ПСЗ. Т. I, № 86; СГГД. Т. III, № 59 (1621); ДАИ. Т. I, № 52, VIII (дело Палицына); Градовский А. Д. История местного управления. С. 59, 61–62; Блюменфельд Г. Ф. О формах землевладения… С. 230; Сторожев В. Указная книга Поместного приказа. С. 167, 171; АМГ. Т. I, № 599, 659 (1634).

134

В 1635 году у детей боярских, не явившихся на государеву службу в Можайск, «поместья их и вотчины отписаны были на государя, и людям и крестьянам их ни в чем слушать было не велено». Подвергшиеся этому наказанию «нетчики» поспешили явиться в полк и подали челобитную, в которой писали, что вследствие отнятия имений, «их отцы, матери, жены и дети бродят меж двор», а они сами не могут «на службу привесть запасов ниоткуда». Тогда государь возвратил в их владение отобранные поместья, «чтоб дети боярские были на государеве службе противо наряду сполна».

135

Градовский А. Д. История местного управления. С. 51; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 261, 265, 292; Уложение 1649 г. Ст. 8, 19. Гл. XII. Ст. 25, 51. Гл. XVI; АМГ Т. I. № 556, № 598. С. 528, 556. Т. II, № 53 (1636); Сторожев В. Указная книга Поместного приказа. С. 203 («А и только к тому сроку, который в грамоте написан; не поспеет, и тех детей боярских напишут воеводы в не тех и за то отымают поместья»); АИ. Т. II, № 335 (1610–1613); Блюменфельд Г. Ф. О формах землевладения… С. 240–241, прим. 7; Загоскин Н. П. Очерки организации служилого сословия. С. 86, 87.

136

Уложение. Ст. 61. Гл. XVI; Сторожев В. Десятни… С. 79, 85, 348–350. – ОДБАМЮ. Кн. VIII.; Сторожев В. Указная книга Поместного приказа. С. 151 (цитаты из Ряжской десятни 1597 г., Кашинской 1622 и др.); Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 256–257, ср. с. 263. – При Иоанне Грозном был издан указ, по которому поместья уменьшались также у детей боярских, переведенных на службу в городовые приказчики, приказано было им «учинить поместья по пять четей, а лишки отписывать на государя» (1535–1555). – ДАИ. Т. I. № 52, XXVII; Градовский А. Д. История местного управления. С. 57.

137

Градовский А. Д. История местного управления. С. 56, 57; Неволин К. История российского гражданского законодательства. Т. III, § 512. С. 371 и др.; Уложение 1649 г. Ст. 30–32. Гл. XVII. В эти статьи вошел указ 1634 года (о прожиточных поместьях): Сторожев В. Указная книга Поместного приказа. С. 209, 210. Сначала действовало правило: «больше пятнадцати лет за девками поместий не держати» (ДАИ. Т. I, № 52, XXXV). Блюменфельд Г. Ф. О формах землевладения… С. 243. О даточных людях: Уложение. Ст. 61. Гл. XVII.

138

Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 371–372, 369, 373; ПСЗ. Т. I, № 86 (1652, окт. 20).

139

Оклады новикам по наказу 1652 года: неслужилым – 1-й статьи – 300 четей и 10 р.; 2-й статьи – 250 чет. и 8 р.; 3-й статьи – 200 чет. и 7 р.; 4-й статьи – 150 чет. и 5 р.; служилым: 1-й статьи – 350 четей и 12 р.; 2-й статьи – 300 чет. и 10 р.; 3-й статьи – 250 чет. и 9 р.; 4-й статьи – 200 чет. и 7 р. Эти оклады несколько изменялись для некоторых городов (ПСЗ. Т. I, № 86). То же по наказу 1675 г. (ПСЗ. Т. I, № 615; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 245, 246, 264). Служба Голенищева-Кутузова: АМГ. Т. I, № 60. Прибавки к окладам: ПСЗ. Т. I, № 8, 264 и др. Относящиеся сюда номера ПСЗ указаны Неволиным (История российского гражданского законодательства. Т. II, § 301, прим. 461).

140

Завещание 1532 года (из неизд. актов): Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 368. Ср. завещание Ильи Борщова 1610 года: Лихачев Н. П. Сборник актов. С. 71. О припуске см.: Рождественский С.В. С. 297. Наказ верстания 1652 г.: ПСЗ. Т. I, № 86. Наказ верстания 1628 г. требовал, чтобы два сына припускались на поместье от 600 до 350 четвертей. – ЧМОИД. Кн. 4. 1895. С. 3–4.

141

Даже сын, родившийся по смерти отца (postumus), имел право на получение отцовского поместья; если это поместье было небольшое, то оно целиком поворачивалось из раздачи и справлялось за сыном; о справке же больших поместий требовался особый на каждый раз указ государя. Русское законодательство, таким образом, замечает проф. Загоскин, самостоятельно выработало понятие о postumum’e, развитое римским правом.

142

Указы 1618, 1638 и др. Сторожев В. Указная книга Поместного приказа. С. 177–178; Уложение. Ст. 37. Гл. XVI; ПСЗ. Т. I. № 14 (1649, июля 6); Градовский А. Д. История местного управления. С. 73; Неволин К. История российского гражданского законодательства. Т. III, § 512. С. 373 и § 298 п. 2; Загоскин Н.Л. Очерки организации и происхождения служилого сословия в допетровской России. С. 92.

143

О новых узаконениях по этому предмету (1676 г.) см. ниже.

144

145

В 1625 году было объявлено: «которые дворяне и дети боярские тотчас на нашу службу не пойдут и на нашу службу по нашему указу к сроку не поспеют, и мы у тех поместья и вотчины велим взять и отдать в раздачу бесповоротно тем, которые на нашей службе будут на срок».

146

147

148

149

Уложение. Ст. 5–8. Гл. XVII; Сторожев В. Указная книга Поместного приказа; ПСЗ № 764, 765, 1679 г.; Неволин К. История российского гражданского законодательства. Т. II, § 276, п. 2 и 3. Ср. Кавелин К. Взгляд на историческое развитие русского права законного наследования. С. 33–34. Мотивы постановления о наследовании жен в купленных вотчинах Кавелин усматривает в том, что эти вотчины были приобретены самим мужем и, таким образом, род не имел на них права, и что при том же они могли быть куплены на женины деньги.

150

151

Сторожев В. Указная книга поместного приказа. С. 159, 182; Уложение 1649 г. Ст. 42, 43, 44. Гл. XVII. Ст. 1–9. Гл. XIX.

152

Поместья жаловались в вотчину служилому человеку «и его детям, внучатам и правнучатам, в роды их неподвижно, чтобы царское жалованье и их великое дородство и храбрая служба за веру и Великого Государя и за свое отчество последним родом было на память, и на их бы службы, дети его и внучата и правнучата, кто по нему роду его будет, также за веру христинскую и за святые Божие церкви и за Великого Государя и за свое отечество, стояли мужественно» (1668). Неволин К. История российского гражданского законодательства. Т. II, § 282, п. 3; ПСЗ. Т. I, № 404, 512 и др.; Лаппо-Данилевский А. С. Выслуженные вотчины. – Историческое обозрение. Т. III. С. 110, 111; Блюменфельд Г. Ф. О формах землевладения… С. 239.

153

Поместное землевладение, с точки зрения контроля службы, было более выгодно для правительства, чем землевладение вотчинное. Поэтому, когда на какой-либо участок казенной порожней земли два лица заявляли свои притязания, – один, желавший приобрести участок в вотчину, другой, желавший получить его в поместье, – правительство предпочитало отдавать этот участок в поместье, запрещая продавать его в куплю.

154

Сторожев В. Указная книга Поместного приказа. С. 140, п. 16. С. 190–191; Уложение. Ст. 9, 45. Гл. XVII; Неволин К. История российского гражданского законодательства. Т. II, § 283, п. 2, § 303.

155

Неволин К. История российского гражданского законодательства. Т. II, § 298, п. 2. – В 1672–1675 годах был издан ряд узаконений, строго ограничивавших обращение поместий (мену и сдачу) между некоторыми разрядами служилых людей, но эти узаконения по большей части были вскоре отменены. Так, в 1675 г. новокрещенным совершенно запрещено было менять и сдавать свои поместья, но это запрещение было в силе не более трех лет. В 1675 году мена и сдача поместий запрещена была также белозерцам, среди которых было много помещиков из Смоленского края; через два года это запрещение было отменено. В 1672 году строго было запрещено московским чинам меняться своими землями с украинцами, но в 1676 г. мена земель была вновь им разрешена. Кроме того, в 1682 г. смоленской, бельской и рославльской шляхте, испомещенной в Дорогобужском и Бельском уездах, было объявлено, чтобы они ни с кем своих поместий не меняли, никому не продавали и не закладывали их (Неволин К. История российского гражданского законодательства. Т. II, § 268, п. 2, § 283, п. 3, 5, и др. С. 143, 192, 205 и др.).

156

Кавелин К. Взгляд на историческое развитие русского права законного наследования. Ст. 1860. С. 38–39; Щепкина Е. Старинные помещики на службе и дома. С. 3, 25; Блюменфельд Г. Ф. О формах землевладения… С. 244.

157

В Муроме по особому повелению царя Бориса Годунова были поверстаны в дети боярские два холопа за особые услуги правительству (за доводы), но Димитрий Самозванец, следуя установившейся практике, повелел в 1605 году отставить их от службы и отдать в холопство прежним их господам. Впоследствии крестьяне и холопы зачислялись в списки детей боярских лишь вследствие злоупотреблений воевод, которые противозаконно верстали крестьян, взяв с них «поминки великие».

158

Запись о верстании новгородцев и псковичей 1601 г.: АМГ. Т. I, № 40. – Наказ муромским окладчикам 1605 г.: «неслужилых отцов детей и холопей боярских не верстати»; по наказу государя здесь верстали «дворян и детей боярских… от отцов детей, от братьев братью, от дядь племянников» (Сторожев В. Десятни… С. 90). Наказом епифанским окладчикам 1606 г. запрещалось верстать «всяких неслужилых отцов детей и посадских людей и пашенных крестьян и холопей боярских» называть детьми служилых отцов (АМГ. Т. I, № 44). В 1616 году велено было «верстать денежным и поместным жалованьем недорослей детей боярских» и запрещено было верстать «неслужилых отцов детей» (Разрядные книги. Т. I. С. 148). Общий наказ 1621 г.: СГГД. Т. III, № 59; наказ 1628 г.: ЧМОИД. 1895. Кн. 4. С. 3–4; наказы 1641 и 1647 гг.: РИБ. Т. X. С. 241, 390, («неслужилых отцов детей не верстати»); наказ 1652 г.: ПСЗ. Т. I, № 85; АМГ. Т. II, № 497; тождественный наказ 1660 г.: там же, № 273; наказы 1675 и 1678 гг.: ПСЗ. Т. I, № 615, 744. – Отсюда видна ошибка проф. Владимирского-Буданова, который, вслед за Яблочковым, утверждает, что «поступление на службу не принадлежало какому-либо классу по происхождению; до половины XVII века верстали в дети боярские и холопов, и крестьян, и посадских людей» (Обзор истории русского права. С. 120; Яблочков М. История дворянского сословия в России. С. 260). Частные случайные отступления, вроде распоряжения царя Бориса, не изменяют значения установленного наказами общего правила (распоряжение царя Бориса; Сторожев В. Десятни… С. 89). То же следует сказать и об исключительных случаях верстания крестьян в дети боярские по злоупотреблениям воевод: «Воевода с тех крестьян… взял 20 р. денег да котел винный и назвал нововерстанными, поверстал в Обоянском в дети боярские», или: «воевода Данило Милославский поверстал того его крестьянина в дети боярские, взяв с него поминки» (Миклашевский И. Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. Ч. I. С. 16, 17, примеч.).

159

ПСЗ. Т. I, № 82 (сентябрь 1652). Вследствие донесения стрелецких и казацких голов было объявлено: «А ныне по нашему указу беглых стрельцов и казаков в дети боярские, станичники и пушкари верстать не велено»; этим указом не воспрещалось, однако, еще, верстать в дворянскую службу стрелецких и казацких детей, не записанных в стрельцы или казаки (наказ 1675 г. – ПСЗ. № 615).

160

Уложение 1649 г. Гл. XVII. Ст. 37. Об архиерейских детях боярских, владевших вотчинами и поместьями, которые они получали от архиереев: Каптерев Н. Светские архиерейские чиновники в древней Руси и выше, примеч. 16 ко II части.

161

В 1666 году, однако, «гостям» запрещено было покупать и принимать в заклад частновладельческие земли без особого разрешения государя.

162

Иногда, однако, до Уложения, как, например, в Устюге в 1623 году, правительство облагало податями беломестцев, завладевших тяглыми дворами на посаде. В конце же XVII века, отступая от начал Уложения, правительство издало общее постановление об обложении податями беломестцев, владевших черными посадскими землями (1677).

163

Уложение. Ст. 47. Гл. XVII. Ст. 15, 16. Гл. XIX; указ 15 июня 1666 г.: ПСЗ. Т. I, № 390 (№ 767). – В 1636 г. было разрешено продавать казенные порозжие земли как служилым, так и неслужилым людям (Уложение. Ст. 45. Гл. XVII). По объяснению Градовского, «это дозволение относилось главным образом к гостям, которые пользовались некоторыми служебными правами» (История местного управления. С. 68). О служебных, обязанностях гостей см.: Лаппо-Данилевский А. С. Организация прямого обложения… С. 47, 48.

164

Вопрос об отличительных признаках класса служилых людей и о том, составлял ли он сословие, решается различно исследователями. «Под именем сословий, – говорит Градовский, – разумеются отдельные группы подданных, между которыми сам закон установил наследственные преимущественные различия в правах и обязанностях. Следовательно, сословия, по самой своей природе, являются учреждением государственным. Этим они отличаются: 1) от каст, 2) от классов». С этой точки зрения Градовский полагает, что сословия образовались в России еще в московский период: «История образования наших сословий тесно связана с историей закрепощения народа, которое началось в московском периоде… Московские государи организовали систему разных тягл, повинностей, наложенных в пользу государства на различные классы общества… Служилое сословие несло свое служебное тягло с особого рода имущества – с поместных и вотчинных земель, поэтому оно скоро получило исключительную привилегию владеть такими землями… По общему принципу сословных тягл, одно тягло не могло быть смешиваемо с другим. Поэтому дворянство, несшее служилое тягло, не могло уже нести никакого другого, т. е. оно было избавлено от прочих податей и повинностей» (Начала русского государственного права. Т. I. С. 210, 212, 217, 218 и др.). Проф. Владимирский-Буданов, напротив, полагая, что основным признаком сословного деления общества являются права и преимущества, присвоенные сословиям независимо от лежащих на них обязанностей, утверждает, что «Московское государство есть государство бессословное. Население его разделялось на классы… различие коих истекало не из прав, а обязанностей по отношению к государству, а именно: одни служат государству лично, другие – уплатой денег в пользу его… Служилыми людьми назывался класс населения, обязанный службою (придворной, военной, гражданской) и пользовавшийся за нее частными земельными имуществами на условном праве» (Обзор истории русского права. С. 115, 119). В этом определении состояния служилых людей названный автор опускает существенный признак – податную привилегию служилых людей. Затем он неправильно утверждает, что «сыновья лиц служилых не получали никаких особых прав с момента рождения: при совершеннолетии (15 лет) они подвергались верстанию наравне с прочими и только тогда уже принадлежали к служилому классу». В составе служилых людей надо различать служилых людей по отечеству – детей боярских и приборных служилых людей – разночинцев. Дети боярские наследственно пользовались преимуществами вотчинного землевладения и свободы от податей. Как видно из актов, они, даже если не были поверстаны в специальную дворянскую службу, не зачислялись в класс податных лиц. Правительство лишь в виде наказания грозило неверстанным детям боярским превратить их в «пашенных мужиков», если они не станут писаться в солдатский строй. Служба в солдатах была временной, и по окончании ее дети боярские оставались «детьми боярскими». Как видно из Уложения, неверстанные дети боярские имели право покупать вотчины (только не из казенных земель). Проф. Сергеевич в последнее время затруднился указать отличительные черты дворянства московского времени: «Это масса до крайней степени разношерстная… Разграничительной черты нельзя найти ни в обязанностях, ни в правах дворянства». Проф. Сергеевич полагает, что «между дворянами и другими классами населения можно указать только формальное различие» в том, что дворяне записывались в дворянские списки, посадские же люди и крестьяне в писцовые и переписные книги» (Русские юридические древности. Т. I. С. 441, 442). В другом своем сочинении, изданном несколько ранее, Сергеевич более основательно, на наш взгляд, говорит, что «основанием различия сословий (московского времени) было различие службы». В московский период «слагаются сословия, т. е. определенные разряды лиц, в известной степени замкнутые и пользующиеся особенными правами» (Лекции и исследования по истории русского права. С. 630).

165

Уложение отказалось также и от тех из детей боярских, ранее поступивших в холопство, которые не были верстаны на службу и не имели вотчин и поместий. Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. Ч. 1. С. 168; царский Судебник. Ст. 81; указ 1 сентября 1558 г.: Хрестоматия Владимирского-Буданова. Вып. III. С. 21; РИБ. Т. XIII. С. 482–483; наказ 1671 г.: СГГД. Т. III, № 59. С. 244; Максимович. Указатель. С. 148–151; Уложение. Ст. 1–3. Гл. XX; Градовский А. Д. История местного управления. С. 69–70; III. Дворянство в России. – BE. 1887, апр. С. 568–569.

166

ААЭ. Т. III, № 5, 14; Беляев И. Д. Крестьяне на Руси. С. 126 и след.; Сторожев В. Тверское дворянство XVII в. Вып. I. С. 35, 45–46, 65; Вып. III. С. 38; он же: Рязанские дворяне в XVII в.; он же: Два челобитья. – Библиографические записки. 1892, № 1.

167

АМГ. Т. I, № 98 (1638); АИ. Т. IV, № 70. С. 189; Котошихин Г. О России… С. 147–148.

168

ПСЗ. Т. II, № 744 (1678). Ст. 6, 7, 8, 10, 12, 21; АИ. Т. IV, № 70; ААЭ. Т. III, № 287 (1639); Беляев И. Д. О русском войске в царствование Михаила Федоровича и после его до преобразований Петра Великого. С. 62. – Предположение Беляева о том, что солдатские полки разделялись на постоянные и набиравшиеся на время войны и затем распускавшиеся по домам, подтверждается свидетельством Котошихина (см. ниже) и многими актами. Так, в 1639 году государь указал: «писати в солдаты детей боярских и старых солдат, верстанных изо всяких вольных людей». В Туле в том же году «объявились разных городов дети боярские малопоместные и пустопоместные, которые были преж сего в солдатах для смоленской службы» (АМГ. Т. I, № 98, 99. С. 54). Дети боярские рейтарского и драгунского строя по-прежнему получали дворянские чины. Так, «рейтарского строя жилец из выбору Гришка Михайлов сын Неелов», служивший «в житье лет с десять, был произведен в 1650 году в чин стряпчаго» (АМГ. Т. II, № 438).

169

ВrIх. Gechichte der alten russischen Heeres-Einrichtungen. C. 278–284; Милюков П. Н. Государственное хозяйство в первой четверти XVIII века. С. 52; ПЗС. № 744. Ст. 8; Устрялов Н. История царствования Петра Великого. Т. I. С. 184–185, 187–188; АМГ. Т. II, № 1130; (дети боярские также бегали от набора в драгуны в 1659 г.) СГГД. Т. IV.

170

«А пашню ему, Василию, пахать и сено косить, и в леса выезжать, и всякими угодьями владеть со старыми помещиками, своими сябрами, вопче по своим дачам».

171

Миклашевский И. Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. Гл. I. С. 188–192; Ключевский В. О. в Отчете о XXXIII присуждении наград гр. Уварова. 1892 г. С. 289–291; Рождественский С. В. Служилое землевладение… С. 364–365. Мнения об общинном землевладении приборных людей держатся Неволин, Беляев, Владимирский-Буданов, Чечулин (Города Московского государства… С. 319–322). Уложение. Ст. 15, 16. Гл. XIX. «О посадских людях: «А кто (из приборных людей) в тягле быть не похочет и тем людям лавки свои продати государевым тяглым людям». Предшествовавшие Уложению частные распоряжения см.: Лаппо-Данилевский А. С. Организация прямого обложения… С. 51.

172

В 1650 г. велено было взять в солдаты и стрельцы сыновей священников и причетников, их племянников и внучат, которые, не будучи неграмотными, не служили ни в дьячках, ни в пономарях, «жили в гуляках и занимались неподобными промыслами, воровством и чернокнижеством». Указ этот возбудил крайнее неудовольствие в духовенстве и через полтора месяца был отменен. Но, отменяя его, правительство все-таки повелело писать в драгуны и солдаты тех детей священнического чина, которые «сами похотят своей охотой», и вместе с тем обязало священников унять своих сыновей от неподобных промыслов.

173

Котошихин Г. О. России… Гл. IX, п. 4, 5; ААЭ. Т. IV, № 26; Миклашевский И. Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. Ч. I. С. 74, 150, 151, 180. Грамота 1648 года. – ПСЗ. Т. I, № 288, 291 (1650).

174

Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. Ч. I. С. 55–56; Беляев И. Д. О сторожевой и станичной службе. Приложения. С. 74–76; ВrIх. Gechichte der alten russischen Heeres-Einrichtungen. C. 179–181; Разрядные книги. T. I; Миклашевский И. Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. С. 71–72, 155–156, 213–215.

175

Миклашевский И. Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. С. 200–207; АМГ. Т. II, № 116 (1638), № 386 (1649); Лаппо-Данилевский И. И. Организация прямого обложения… С. 52–53, 97. – В позднейшее время к однодворцам были причислены не одни дети боярские, но и другие служилые люди, наделенные некогда землей. Однодворцы «исстари составляли особый род людей, под названием стрельцов, пушкарей, казаков, детей боярских, станичников, которым, как видно из строильных книг 155–156 гг., даваны были земляные участки на каждого человека особо, и они, поселясь особливыми дворами, со временем прияли и наименование однодворцев» (Успенский Г. Опыт повествования древностей русских. Т. II. С. 196–197). Миллер в «Известии о дворянах российских» лучше определил однодворцев: «они землями владеют бесспорно, но без крестьян, отчего и однодворцами называются». Статья Я. Соловьева (Об однодворцах) имеет цену лишь для позднейшей истории однодворцев: этот автор, например, относит появление термина однодворцев к 1714 году (Отечественные записки. 1850, № 3. С. 90 и др.). Мнение Я. Соловьева о происхождении однодворцев повторяет Германов (ЗГО. Т. XII. 1857. С. 208). Краткие замечания об однодворцах можно найти у Чичерина (Опыты по истории русского права. С. 48–52); Победоносцева К. П. (Курс гражданского права. Т. II, изд. 2. С. 499); Щепкиной Е. (Тульский уезд в XVII в. С. XXX); С.В. Рождественского (Служилое землевладение… С. 363).

176

Градовский А. Д. Начала русского государственного права. Т. I. С. 226 и др.

177

Архив князя Ф. А. Куракина (ред. М. Семевского). Кн. I. С. 64; Соловьев С. М. История России. Т. XIV. С. 308 и др.; Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. 1870. С. 12.

178

Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. С. 38–40, 34–35, 3, 6, 61; СИРИО. Т. XI. С. 415, 417. О появлении гербов у бояр и патриарха в XVII веке см.: Шляпкин И. Св. Димитрий Ростовский. С. 60. – Термин «дети боярские» не встречается в переписке Сената с 1711 года: ДПС. Т. I–V.

179

В этом указе Петр I впервые употребляет термин «шляхетство».

180

Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. С. 14, 15, 145, 258, 265; ПСЗ. № 2330, п. 4 (2 марта 1711 г.), № 2467, п. 23 (16 января 1712 г.), № 3756 (1721), № 4588; СИРИО. Т. XI. С. 415 (1 февраля 1721 г.). Филиппов И. О наказании по законодательству Петра Великого. С. 47–56, 89 и др. (общий очерк реформы Петра в главе I); Павлов-Сильванский Н. П. Проекты реформ в записках современников Петра Великого. С. 127–130.

181

Пункты 23 марта 1714 г.: ПСЗ. № 2719; та же редакция от 18 марта (без последнего пункта): ДПС. Т. IV. С. 238–241; доклад 9 декабря 1730 г., указ 17 марта 1731 г.: ПСЗ. Т. VIII, № 5653, 5717. Соображения о введении майората: Якушкин В. Е. Очерки по истории русской поземельной политики в XVIII, XIX вв. Вып. I. С. 1– 15; Павлов-Сильванский Н. П. Проекты реформ… С. 50–54. Подробное изложение указов 1716, 1725, 1731 гг.: Неволин К. История российского гражданского законодательства. Т. III, § 518–522.

182

ПСЗ. № 1900 (1702 г.), № 2673, п. 3 (1713), № 2879 (1715), № 4536 (1724), № 5017 (1727 г.); Милюков П. Н. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII века и реформа Петра Великого. С. 511–512, 627, 634; Мрочек-Дроздовский. Областное управление России XVIII в. С. 61–63: Опись документов и бумаг Московского архива Министерства юстиции. Кн. III.

183

Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. С. 152–154, 120, 128–129, 133–134, 137, 145–146; ПСЗ. № 2775 (26 февраля 1714 г.), № 3265 (1 января 1719 г.), № 3897 (1822), № 3980, 5811 (1731), 8043 (1740).

184

Соловьев С. М. История России. Т. XVI. С. 13, 30; Владимирский-Буданов М. Ф. Государство и народное образование в России XVIII в. С. 258 и др.; СИРИО. Т. XI. С. 420 (5 апреля 1721 г.); Павлов-Сильванский Н. П. Проекты реформ в записках современников Петра Великого. С. 5, 12, 15, 71; Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. С.406.

185

Владимирский-Буданов М. Ф. Государство и народное образование в России XVIII в.; Пекарский П. История Императорской Академии наук. Т. I. С. XXIV, XXX; ПСЗ. № 2778, 28 февраля 1714 г. (первоначальное распоряжение государя о том же: № 2762, 20 янв.), № 2979, 18 января 1716 г., (первоначальное распоряжение: № 2971, 28 декабря 1715 г.), № 5811, 29 июля 1731 г., № 7171, 9 февраля 1737 г.; Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. С. 146–147.

186

Петровский С. О сенате в царствование Петра Великого. С. 206–208, 214, 217–218; инструкция 5 февраля 1722 г.: ПСЗ. № 3986.

187

ПСЗ. № 1947 (1703), 2157 (1707), 2327, 2330, 2337 (1711), 2385 (1713), 2845, 2988 (1716), 3874 (1722) № 7142 (1736); Государственный Архив. Кабин, д. отд. I. Кн. № 53, л. 74; И. Посошков. Сочинения. Ч. I. С. 89; Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. С. 123–125, 183–184.