Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России - [30]

В первой половине июля 1240 г. шведское войско на кораблях вошло в устье Невы. Здесь, у устья Невы, приближающийся вражеский флот увидел «старейшина в земли Ижерстей, именем Пелгусий (в других источниках Пелугий. — К. Н.)». Под руководством старейшины находился один из постоянных морских дозоров («стража нощная морская»), которые были расставлены Александром по всему побережью. Дозор Пелгусия был поставлен в очень важном пункте, где главный морской путь с Запада на Русь подходил к русской территории и входил в устье Невы, в пределы русских владений. Морской дозор был здесь особенно необходим на случай приближения вражеских кораблей, собирающихся напасть на русские земли, — тогда он должен был немедленно извещать новгородские власти о возникшей опасности (которая с моря могла прийти совершенно неожиданно). По сведениям Повести о «Жития Александра Невского», Пелгусий и его дозор охраняли «обою пути», т. е. оба фарватера, соединявшие Неву с морем — по Большой Неве и по Малой Неве[139].

Пелгусий проследил за движением вражеских кораблей вдоль Невы и за высадкой шведов на берег. Затем он выяснил место расположения шведского лагеря, определил численность вражеского войска и сообщил об этом князю Александру. «Уведав силу ратных, иде против князя Александра, да скажеть ему станы», — говорится в Житии. Шведский флот выбрал местом для стоянки устье реки Ижоры. Поход от берегов Швеции до устья Невы занял приблизительно 3–4 недели, поэтому войска очень устали. Перебросив с судов мостки, шведское войско сошло на правый берег Ижоры в том месте, где она впадает в Неву, и расположилось лагерем на отдых.

Получив известие о приходе шведов в устье Невы, Александр принял решение немедленно выступить против врага. Продвижение шведов необходимо было остановить как можно раньше, пока шведское войско не дошло до Ладоги и не захватило город. Александр не стал собирать ополчение и отправлять гонцов за помощью к отцу Ярославу Всеволодовичу. Он немедленно выступил к Ладоге в «моле дружине». Александр двинулся на встречу врагу не прямо по суше, а по Волхову через Ладогу, чтобы включить в свое войско ладожское ополчение. По всей видимости, «пешцы» во главе с новгородцем Мишей передвигались на судах, а конница шла параллельно движению судов. Известно, что шведские силы значительно превосходили по своей численности русские, поэтому очень важен был фактор внезапности, который мог обеспечить успех. В связи с этим, высказывается предположение, что русские войска непосредственно к месту сражения подошли не по Неве, а по Тосне. Движение по Неве не могло обеспечить внезапности нападения, так как русские суда можно было легко заметить уже на дальнем расстоянии. Скорее всего, русские суда вошли в реку Тосну, прошли вверх 6 км до места наибольшего сближения с притоком реки Ижоры, речки Большой Ижорки. Оттуда уже по суше русские отряды дошли до Большой Ижорки и вдоль ее правого извилистого и лесистого берега спустились к ее устью, находившемуся у места впадения реки Ижоры в Неву[140].

Стратегический замысел Александра заключался в стремлении нанести удар одновременно конницей и пехотой. Предположительно конница нанесла удар со стороны суши по направлению к берегу Ижоры, а пешие дружины атаковали вдоль Ижоры, с юга на север. Русским войскам помогло и то обстоятельство, что ввиду временного характера стоянки шведское войско оказалось разъединенным. Одна часть войска оставалась на шнеках, а другая, наиболее боеспособная, рыцарская часть находилась в лагере на берегу. Русские дружины напали на шведов в воскресенье 15 июля 1240 г. и застали их врасплох, что предрешило исход боя. «…И была сеча великая с римлянами, и перебил их князь бесчисленное множество, а на лице самого короля оставил след острого копья своего», — сообщает автор «Жития». Проявили себя в сражении и шесть «храбрых мужей». «Первый — по имени Гаврило Олексич. Он напал на шнек и, увидев королевича, влекомого под руки, въехал до самого корабля по сходням, по которым бежали с королевичем; преследуемые им схватили Гаврилу Олексича и сбросили его со сходен вместе с конем. Но, по божьей милости, он вышел из воды невредим и снова напал на них, и бился с самим воеводою посреди их войска.

Второй — по имени Сбыслав Якунович, новгородец. Этот много раз нападал на войско их и бился одним топором, не имея страха в душе своей; и пали многие от руки его, и дивились силе и храбрости его.

Третий — Яков, родом полочанин, был ловчим у князя. Этот напал на полк с мечом, и похвалил его князь.

Четвертый — новгородец по имени Миша. Этот пеший с дружиною своею напал на корабли и потопил три корабля.

Пятый — из младшей дружины по имени Сава. Этот ворвался в большой королевский златоверхий шатер и подсек столб шатерный. Полки Александровы, видевши падение шатра, возрадовались.

Шестой — из слуг Александра по имени Ратмир. Этот бился пешим, и обступили его враги многие. Он же от многих ран пал и так скончался»[141].

Сражение закончилось с наступлением темноты. Русские дружины отошли на отдых, а шведы, собрав на поле боя погибших знатных воинов, погрузили их на корабли и пустили эти суда вниз по течению Невы. Для погребения погибших простых воинов была выкопана большая братская могила, куда было положено трупов «бещисла». Русские в этом сражении потеряли всего 20 человек